Капитан Ровард, мрачный и сплошь покрытый морщинами человек, выразил свое неудовольствие подобным уточнением. Лейтенанту пришлось заткнуться. Но прежде он успел до смерти напугать Велана. Лаймок уже дважды просыпался в холодном поту: ему снилось, что легкие наполнились водой.

На исходе предыдущего дня тысяцкий услышал, что неподалеку были замечены береговые птицы. Их крылья отражали последние лучи заходящего солнца. Это явилось лучшей новостью, которую он когда-либо слышал в своей жизни.

На следующий день с утра пораньше одетый в парадную форму член Комитета безопасности уже стоял на палубе и вглядывался вдаль, надеясь увидеть хоть какой-то намек на близость Сайенны. К своему удивлению, он заметил город прямо перед собой.

На секунду Лаймоку показалось, что это прекрасный сон. Неожиданно испугавшись, он вспомнил, что прибыл сюда, чтобы поговорить с последним из ривальдийских Кевлеренов. Первым заданием было сообщить Намойе, что вся его семья погибла: отец, мать, братья и сестры. Все, что связывало Кевлерена со старой жизнью, осталось в прошлом. Лаймок подумал о том, как примет эту новость принц. Впрочем, кто может знать, как отреагирует Кевлерен? Кто вообще мог что-либо точно сказать об этой ужасной семье?..

Матросы суетились на палубе, уменьшая площадь паруса, подбирая и стягивая его нижнюю часть, стараясь как можно лучше использовать ветер, чтобы обогнуть мели и зайти в бухту.

У Велана промелькнула странная мысль по поводу того, что он видит Беферен в раннее, счастливое время. Сайенна располагалась вокруг залива примерно так же, только немного более организованно. Дома тоже оказались невысокими и вытянутыми, в ривальдийском стиле. Но здесь все выглядело белее, солнечнее, новее. Стены зданий заросли мхом не так сильно, как в Беферене.

В мундире Лаймок чувствовал себя крайне неуютно, так как солнце уже начало припекать.

У города оказался только один большой причал с пристроенными к нему двумя меньшими по размеру торговыми доками. Причал так глубоко врезался в залив, что судну, на котором плыл тысяцкий, не пришлось бросать якорь в середине бухты, чтобы экипаж добирался до берега на шлюпках.

На берегу Лаймок заметил людей, большинство из которых были заняты перетаскиванием грузов, но один человек стоял, не шевелясь, с высоко поднятой головой, несгибаемо, как…

Велан зажмурился. Конечно. Несгибаемо, как Избранный.

Как Избранная. Девушка – высокая и круглолицая, с длинными темными волосами. Даже находясь от Избранной на приличном расстоянии, тысяцкий чувствовал ее величественность, ее связь с силой и могуществом. Лаймок подумал, что они с девушкой похожи, но тут же усомнился в собственных размышлениях. А сумел бы он стать хорошим Акскевлереном?..

Только если бы был Избранным, подумал Велан. Нет, этого он никогда не узнает наверняка…

Стоя неподвижно, девушка ждала, пока корабль причалит. Лаймок сошел на берег. Он привлек внимание Квенион. Портовые рабочие моментально убрались с ее пути.

– Простите нас, – были первые слова девушки, – но мы не удлинили пирс. Все из-за поражения под Киданом…

Она осеклась, заметив выражение его лица. На секунду обоим показалось, что земля уходит из-под ног.

– Мы потеряли Кидан? – только и вымолвил Велан.

– Мы отправляли донесения… – начала девушка. – Вполне вероятно, что хамилайцы перехватывали наши корабли.

– Вполне вероятно… – эхом отозвался Лаймок.

– А Комитет безопасности? – спросила Квенион. – Он действует?

– Ваш господин жив? – вместо ответа сдержанно поинтересовался Велан.

– Да. Ранен, но выздоравливает.

Лаймок облегченно вздохнул.

– Значит, они не добрались так далеко, – сказал он. – Конечно, ваше присутствие – лишнее тому подтверждение…

Велан спохватился, осознав, что Квенион не понимает, о чем он говорит, но по выражению лица догадывается о случившейся трагедии. Готовы ли они с Намойей услышать привезенные новости?..

– Меня не покидает ощущение, что мы с вами говорим об одном и том же, – проговорила девушка, – но разными словами… Нам следует начать все с самого начала.

– Согласен.

– Меня зовут Квенион Акскевлерен. Я – Избранная Намойи Кевлерена, губернатора ривальдийских колоний в Новой Земле… – Она запнулась, потом добавила: – Колонии в Новой Земле.

– А я – тысяцкий Велан Лаймок, член Комитета безопасности, прибыл, чтобы доставить указания и инструкции для вашего господина.

Квенион кивком указала на скромную башню, возвышавшуюся на южном берегу залива.

– Это будет немного трудной, но приятной прогулкой. – Она окинула взглядом бухту. – Особенно в такой прекрасный день.

– Я нахожу его необычайно теплым, – ответил Велан.

– Это еще что. Подождите, вот начнется лето. Летом бывает так жарко, что можно купаться в море.

Ее слова привели Велана в ужас, но внешне он ничего не выразил.

Пока шли к башне, тысяцкий заметил, что люди здесь крупные, здоровые и работают с таким энтузиазмом, которого он не видел в Беферене уже несколько месяцев. Чистые белые домики и теплый воздух привели Лаймока в хорошее расположение духа, словно обязанности, возложенные на него Комитетом безопасности, были несерьезными.

Велан напомнил себе, что вот-вот встретится с Кевлереном. Более того, он, человек, участвовавший в заговоре против столь могущественной семьи, прибыл сюда умолять этого Кевлерена о помощи. Он должен хотя бы волноваться или беспокоиться…

Проходя мимо одной из харчевен, Лаймок с жадностью втянул ноздрями воздух, ощутив аромат какого-то изысканного блюда и очень соблазнительный намек на доселе неизвестную ему пряность.

Насыпь плавно поднималась от берега до дороги, ведущей к башне, затем уклон стал заметно круче. Отсутствие движения в последние пару недель плюс природная склонность Велана избегать всего того, чего можно избежать, превратили несколько сотен шагов в настоящую пытку.

Когда они наконец-то добрались до главных ворот, Лаймок остановился перевести дух, притворившись при этом, будто любуется красивым видом. Впрочем, вид и правда был изумительным. Коричневый берег врезался в бирюзовые воды Сайеннской бухты. На глубине вода становилась насыщенно-синей. Город окружало множество невысоких холмов и плоских равнин цвета старого лишайника; иногда взгляд натыкался на рощицы, состоявшие из высоких деревьев с тонкой листвой. Здесь, вдалеке от залива, Лаймок почувствовал легкое дуновение бриза – и возбуждающие, дразнящие ароматы незнакомой земли.

Он боялся, что Сайенна ему не понравится, ведь она так далеко от цивилизованного мира. Но сейчас тысяцкий всем телом ощущал связь с Новой Землей. Оковы старой жизни оказались не так тяжелы.

Крофт Харкер был крайне удивлен сообщением о том, что получены известия от ривальдийского посла в Хамилае. Комитет так долго ничего не слышал от него. Предполагалось даже, что Авенел Кенди либо погиб, либо предал Ривальд, либо его донесения перехватывались. При других обстоятельствах президент рассчитывал бы на информацию от Синесса Ардра, но поскольку секретарь посланника некогда являлся Избранным, то Крофт Харкер предполагал, что его постигла та же участь, что и других Акскевлеренов.

Кроме, впрочем, Чиермы в Геймвальде.

Разворачивая письмо от Кенди, Харкер не переставал размышлять о том, каким образом Чиерма пережил ужасную бойню. Он прочел сообщение – и рассмеялся.

Так вот как теперь начинается война, подумал Крофт. С приглашения от Комитета безопасности… Кенди был того же мнения, судя по комментариям в конце. Но посол подчеркивал, что желание Лерены может быть вполне искренним – в таком случае отказ спровоцирует то нападение на Ривальд, которого они всячески стремились избежать.

– О, как низко мы пали, – произнес Харкер, стоя посреди пустого кабинета. – И куда еще скатимся в будущем…

Его мысли перескочили на тысяцкого Велана Лаймока и миссию. Президент практически надеялся на то, что Намойя отвергнет мольбу о помощи. Закончить жизнь под пятой у любого из Кевлеренов – невеселая перспектива, но закончить ее правлением восстановленного в правах ривальдийского Кевлерена – крайне унизительно. Однако, являясь президентом ривальдийского Комитета безопасности, Харкер относился к подобной возможности очень серьезно. Он сделает все возможное, чтобы обеспечить безопасность нации – даже если это означает, что Ривальд вновь превратится в королевство.