Вождь, всем лицом дрогнув, руками замахал, залопотал гневно: "Мол, уходите, белые придурки! Ишь, — чего выдумали! Совсем — с ума посходили! Нельзя — в те места ходить! Никому, и — никогда!".
Тут и сеньора Сара с Джедди подошли. Вождь на его медальон взглянул, побледнел — как та простыня в пяти-звездной гостинице, на лице его — тут же капельки пота выступили. Перед сеньорой Сарой — на одно колено опустился.
— Да, конечно, — говорит, — Дам Вам людей — сколько требуется.
Да, непросто всё с этим медальоном, совсем — непросто.
Выбрали двух самых здоровенных парней, по-испански понимающих. Велели завтра по утру — к дому Монтелеонов прибыть. С амуницией и полной боевой готовностью к путешествию дальнему.
Пока мы всеми этими делами занимались, Мари с сеньорой Сарой успели в местных лавках всё остальное, необходимое в Походе, закупить. С обеда до вечера продовольствие и прочее на возке нашем на Базу доставляли, весь склад, до самой крыши, забили напрочь.
Напоследок, оружия всякого накупили: револьверов — пять штук, три винчестера, ружьё помповое, автомат Калашникова, патронов — несколько коробок картонных, гранат — дюжину, и, для завершения натюрморта — ящик с мачете. Джедди настаивал, что мачете должно быть много, мол — очень они в пути пригодятся.
Утром следующего дня поручили прибывшим индейцам-помощникам — груз в тюки походные упаковывать, а сами — полным составом, к дону Аугусто отправились: попрощаться, советы последние выслушать.
Старик уже ходил вовсю, на трость массивную опираясь.
Пошли через парк — в сторону пляжа, к морю, которое в минуты раздумий и расставаний никогда никому не мешает — разными глупостями.
Постояли над обрывом, что грозно нависал над пляжем, поглазели — на дали морские.
Над морем стояла лёгкая дымка — сиреневая и печальная. Над пляжем лёгкими истребителями носились неугомонные стрижи.
Дон Аугусто, стоящий на самом краюшке обрыва, обернулся и внимательно оглядел наш бесстрашный Отряд. Зорго, засмущавшись, отошёл в сторону. Хотелось ему с нами отправится — да, шхуну не на кого было оставить.
— Удачи Вам, ребятки! — Промолвил старик, — Жаль, не смогу компанию вам составить. Стар слишком. В тех местах я был почти сорок лет тому назад. Незабываемые впечатления. Извините, подробней рассказать не могу — Слово давал. Одно скажу — будьте осторожней. Тридцать лет назад я по второму разу решил те места посетить. Не получилось. Земли, через которые путь туда лежит — частными оказались. Охрана, собаки — еле ноги унесли. А всё потому, что не ждали такого — открыто ехали, не таясь. Так что вы уж — поосторожней, тишком.
Дон Аугусто жестом попросил меня отойти в сторону.
— Андреас, береги Мари! Если опасность нешуточную почувствуешь — уводи её сразу оттуда. Не послушается — ногу прострели, да и волоки в Сан-Анхелино. Очень красивая женщина, нельзя такой — погибать. Нельзя!
Вечером сеньора Сара Монтелеон часто вздыхала, изредка бросая на Джедди тревожные взгляды. Тяжело это — провожать любимого ребёнка, пусть — и приёмного.
Тем более, зная, что предстоит ему путь трудный и опасный.
Сами собой мне в голову стишки глупые полезли.
Перед — Дорогой….
И, когда — ни будь — будет Рассвет.
Где — ни будь, может быть — для…..
И какой — ни будь, там — Пересвет
В путь отправится — зря…
Он пройдёт — через много стран
Где другая совсем — Заря.
И легко — проплывёт Океан,
Зря…
И вернётся — в Родительский Дом
Где-нибудь — в конце октября.
И кладбищенский пёс под окном
Лишь пролает: «Зря»!
Я — всё знаю, но — ухожу.
Не держи, ради Бога, меня.
На дорожку — с тобой посижу.
Эти слёзы — зря….
Вот и всё. Пора, знать, в дорогу, пора!
Наш фрегат — давно уже на рейде!
Глава шестая
Походные будни авантюристов
Встали в полной темноте, до рассвета оставалось ещё часа два. Оделись в походную полувоенную одежду защитного цвета, навьючили на мулов поклажу — при свете свечей и светильников масляных.
— Обязательно нужно в первый день до Круглых Холмов дойти, — объявил ещё два дня назад Джедди, — До Холмов — только джунгли и болота, нельзя там на ночлег останавливаться, если конечно, среди нас самоубийц нет.
Построились в походный порядок, когда уже засерело кругом, а на востоке появилась тоненькая-тоненькая розовая нитка.
Сеньора Сара подошла к каждому, держась левой рукой за старинную ладанку, что висела на её шее, пожелала Удачи, Маркиза за ухом почесала, Джедди поцеловала в щёку, сказав ему на ухо несколько слов, и, отошла к воротам, украдкой смахнув слезу.
Всё, тронулись.
Впереди индеец Хосе на муле, за ним возок с Джедди, Мари и Маркизом, далее — все остальные, доктор Мюллер замыкающий.
Первые два километра ехали по хорошей грунтовой дороге. По сторонам — кофейные плантации, апельсиновые и банановые рощи.
Взошло солнце, впереди показалась тёмно-зелёная стена — джунгли.
По джунглям передвигаться можно только там, где вырублены просеки. Причём, эти просеки, желательно хотя бы раз в два месяца — дополнительно очищать, беспощадно вырубая мачете молодые ростки тропических быстрорастущих растений.
Мы ехали — по Главной Просеке, ведущей к Столице, и поэтому, поддерживаемой практически в идеальном состоянии. Передвигались с вполне приличной скоростью, лично я даже определённое удовольствие от этой поездки получал.
Смущала только какая-то нездоровая тишина, стоящая вокруг, изредка нарушаемая резкими криками павианов, резвящихся где-то в глубине зарослей. Один раз, со страшным шумом, Просеку пересекла огромная стая зелёных попугайчиков. Да ещё — змеи иногда проползали в непосредственной близости от копыт коня.
Часа через три, повинуясь жесту Джедди, свернули на узенькую второстепенную просеку, отходившую от Главной строго на север. Хосе, ехавший первым, слез с мула, перепоручив его заботам своего напарника Хорхе, следившего за остальными мулами, и, достав мачете, пошёл вперед — расчищая остальным путь.
Скорость передвижения снизилась до минимума, через десять минут сделали краткую остановку — для быстрого завтрака (или, уже — обеда?), и короткого совещания.
— Дальше эта просека ещё больше заросла, — обрадовал Джедди. Так что, впереди должны двое идти, мачете орудуя. Установим сейчас график, и будем каждые пятнадцать минут меняться. До болот совсем уже не далеко — километра два, часа за четыре должны добраться. Вперёд, господа!
Не успели тронуться. Страшный визг со всех сторон раздался, откуда-то сверху ветки толстенные и плоды растений неизвестных полетели. Мне толстая шишка фиолетовая прямо в голову попала. Больно, всё же.
Это павианы-мародёры решили поживиться, чем полезным. Один малый, здоровенный такой, килограммов на сто, вожак — видно, прямо на спину мулу гружённому прыгнул, И. давай тюк с продовольствием зубами рвать. Мул тяжести такой не выдержал, конечно, завалился на бок.
Пришлось первый бой принимать. Славно так постреляли — от души.
Убрались мародёры, не соло нахлебавшись, оглашая джунгли возмущённым воем, оставив на просеке четыре мёртвые тушки.
Отдышались, мула пострадавшего насилу успокоили, поклажу в порядок привели.
Что характерно, на Маркиза вся эта кутерьма со стрельбой никакого впечатления не произвела. Сидит себе на крыше возка — умывается невозмутимо.
Смотрю, Хорхе, ловко так, у одной из подстреленных обезьян голову отрезал, в кусок ткани брезентовой завернул, да в мешок наплечный и спрятал.
— Обезьяний мозг, на костре запечённый, — Джедди говорит, — Для населения местного — лакомство изысканное.
