Мишнер удивился, как хорошо у Нгови налажена система сбора информации.

– Я и не знал, что вы в курсе всех дел.

– Осведомители есть не только у тосканца.

– Вы можете предположить, куда он ездил?

– Я знаю только, что он вылетел из аэропорта Рима на частном самолете незадолго до наступления темноты и на следующее утро вернулся на нем же.

Мишнер вспомнил неприятное чувство, охватившее его во время их разговора с отцом Тибором в кафе. Интересно, Валендреа знал об отце Тиборе? Может, за ним следили?

– Но вечером в субботу погиб Тибор. Что вы хотите сказать, Маурис?

Нгови жестом остановил его:

– Я всего лишь излагаю факты. В пятницу в хранилище Климент показал Валендреа письмо отца Тибора. На следующий день священник был убит. Связана ли внезапная поездка Валендреа с убийством отца Тибора, мне не известно. Но не кажется ли вам странным совпадение во времени?

– И вы думаете, что в Боснии можно найти ответ?

– Так считал Климент.

Только теперь Мишнер осознал истинные мотивы Нгови. Но все же он решил уточнить:

– А кардиналы? Вы не собираетесь сообщать им о моей миссии?

– Это миссия неофициальная. О ней знаем я и вы. Это дань уважения нашему усопшему другу. Кроме того, уже завтра утром мы все будем на конклаве. Нас запрут и отрежут от внешнего мира. Никто ничего не узнает.

Мишнер понял, почему Нгови отложил разговор с ним до этого дня. Но он помнил и предупреждение Климента по поводу Альберто Валендреа и его осведомителей. Он окинул взглядом стены, построенные во времена американской Войны за независимость. Вдруг их сейчас подслушивают? Впрочем, это сейчас было не важно.

– Хорошо, Маурис. Я сделаю это. Но только потому, что этого хотел Якоб и об этом попросили вы. И после этого я буду свободен.

Он надеялся, что сейчас Валендреа слышит его.

Ватикан

27 ноября, понедельник

16.30

Валендреа был подавлен объемом информации, собранной его подслушивающими устройствами. Последние две недели Амбрози прослушивал разговоры, отсеивая все незначительное и собирая крупицы важных сведений. Валендреа получал от него эти разговоры в сокращенном виде на кассетах и узнавал много нового о настроениях в среде кардиналов. И не без удовольствия отмечал про себя, что в глазах многих из них, даже тех, кто еще не окончательно определился, именно он был самым вероятным претендентом на папский престол.

Валендреа вел себя сдержанно. На этот раз, в отличие от конклава, избравшего Климента XV, он мог позволить себе сохранять внешнее достоинство, подобающее князю Католической церкви. Наблюдатели уже называли его в числе возможных кандидатов на престол наряду с Маурисом Нгови и еще четырьмя кардиналами.

Предварительный подсчет голосов, проведенный вчера вечером, показал, что государственный секретарь может твердо рассчитывать на поддержку сорока восьми кардиналов. Чтобы выиграть в первом туре, необходима поддержка семидесяти шести – при условии, что в Рим приедут все сто тринадцать кардиналов, имеющих право голоса. Скорее всего, это и случится, если только кого-то из них не остановит серьезная болезнь.

К счастью, нововведения Иоанна Павла II позволяют изменить процедуру голосования, если три дня конклава окажутся безрезультатными. В случае если за это время избрать Папу не удастся, будет проведено еще несколько голосований, завершающихся молитвой и общим обсуждением. Но если через двенадцать дней Папа все еще не будет избран, то победитель определится простым большинством голосов кардиналов.

Иными словами, время работает на Валендреа, поскольку он пользуется поддержкой явного большинства, к тому же позволяющей ему не допустить досрочного избрания кого-нибудь другого. Так что, если понадобится, он может даже пойти на некоторые авантюры, разумеется, при условии, что сумеет удержать голоса своих сторонников в течение этих двенадцати дней.

Но есть и те, кто может помешать ему. Они говорят ему в глаза одно, а затем, думая, что за закрытыми дверями их никто не может услышать, заявляют совершенно другое. Но Амбрози располагает интересной информацией о некоторых из перебежчиков – более чем достаточной, чтобы убедить их не делать опрометчивых шагов. Валендреа поручит своему помощнику встретиться с каждым из этих людей по отдельности в течение оставшейся части дня.

Еще день – и собирать голоса в свою поддержку будет уже поздно. Потом можно будет пытаться сыграть на уже существующих настроениях, но во время конклава все его участники будут размещены в таком тесном помещении, что невозможно будет обеспечить достаточную конфиденциальность. Кроме того, сама атмосфера Сикстинской капеллы оказывает на кардиналов особое воздействие. Некоторые объясняют это вмешательством Святого Духа, другие – личными амбициями. Поэтому поддержкой нужно заручаться сейчас. Во время собрания его участники лишь выполнят свои обязательства по заключенным ранее сделкам.

Конечно, шантаж принесет Валендреа лишь небольшую часть голосов. Большинство его сторонников поддерживают государственного секретаря благодаря его положению в церкви и ключевым связям, делающим его самым вероятным претендентом «на царство». Валендреа имеет основания гордиться тем, что за последние несколько дней ему даже не пришлось предпринимать специальных мер, чтобы склонить на свою сторону этих естественных союзников.

Валендреа продолжал думать о самоубийстве Климента. Он и представить себе не мог, что немец сможет совершить поступок, обрекающий его душу на вечные муки. Слова, сказанные ему Климентом три недели назад, не выходили у него из головы.

И еще то, что он сказал в пятницу – когда они выходили из хранилища.

Почему Климент не помешал ему сжечь перевод?

– Будь ты проклят, Якоб, – пробормотал Валендреа.

Раздался стук в дверь. Войдя в кабинет, Амбрози направился прямо к столу. Он держал в руке портативный диктофон. Бросался в глаза его возбужденный вид.

– Послушайте. Я переписал это с магнитофона. Разговор Мишнера и Нгови в его кабинете четыре часа назад.

Диалог длился около десяти минут. Валендреа выключил диктофон. Они помолчали.

– Сначала Румыния. Теперь Босния. Они не остановятся.

– Видимо, Климент оставил предсмертное письмо Мишнеру.

Амбрози знал о самоубийстве Климента. И об этом, и о разговоре с Папой в хранилище, и о многом другом Валендреа рассказал ему еще в Румынии.

– Я должен прочесть это письмо.

Амбрози неподвижно стоял у стола.

– Не представляю, как это сделать.

– Может, снова поможет подружка Мишнера?

– Я тоже думал об этом. Но зачем это нам сейчас? Завтра начинается конклав. К вечеру вы уже будете Папой. Самое позднее – через день.

– Все это возможно, но вдруг выборы затянутся?

– У нашего африканского друга, видимо, тоже есть своя агентура. Я и представить не мог, что его так занимает моя скромная персона.

Валендреа было неприятно, что Нгови так легко связал его поездку в Румынию с убийством Тибора. Это могло сулить серьезные неприятности.

– Найди Катерину Лью.

После Румынии он специально не стал звонить ей. Незачем. Благодаря Клименту он и так узнал все, что хотел. А теперь Нгови посылает в Боснию своего человека с тайным поручением. Это очень тревожный знак – особенно если это поручение связано с ним. Но и помешать этому невозможно. Нельзя так сильно рисковать, вовлекая в игру священную коллегию. Будет слишком много вопросов, а у него так мало ответов. К тому же это даст Нгови повод начать расспросы о поездке в Румынию самого Валендреа. В его планы не входит давать африканцу в руки такой козырь.