Дерек, открыв дверцу в конце коридора, ведшего из кухни к лестнице на второй этаж, стал спускаться, держа лампу повыше. Там, под землей, в небольшой пещерке, она будет не нужна, но на крутых ступеньках в темноте можно было упасть и что-нибудь сломать. Нет, маги, конечно, не падают, но привыкать всюду подстраховывать себя магией не хотелось. Опасная это привычка…

Пока спускался, Дерек вспомнил, как он впервые познакомился с Тео… Как раз лет пятнадцать назад, и, как сегодня выяснилось — почти сразу же после истории с Кендриком. Тогда он этого не знал, только удивился мрачности и подавленности новой напарницы.

Со своим предыдущим Серым Дерек не ладил. Да и глядя на Тео, тоже сомневался в том, что у них получится стать настоящей командой, парой магов… Ведь для того, чтобы работать вместе, недостаточно просто общаться, убивать монстров или любить один и тот же сорт пирожных. Должна присутствовать некая связь — возможно, не видная невооруженным взглядом, скрытая, но сильная. Как у братьев. Или у любящих супругов, что прожили вместе тридцать лет.

А в первый же вечер их знакомства Тео напилась. Вообще-то, сейчас, после стольких лет это казалось смешным — но тогда Дерек, кляня все на свете, подставлял тазик, придерживал волосы и терпел поток ругательств на трех языках. Причем один из них он слышал в первый раз.

Утром он спросил, что такое «Шррраггахдфсса» и с чем его едят, и получил ответ:

— Это на драконьем.

Пещера, а точнее, каменный зал, стены которого были сглажены магией, озарилась светом. Это сработали волшебные светильники под потолком, реагирующие на присутствие человека. Посередине зала, над небольшим бассейном, висел парок. Дерек потушил лампу, разделся и с наслаждением плюхнулся в горячую воду. Отмокнуть чуток, и можно будет намазаться специальной голубой глиной, которая прекрасно отмывала как грязь с тела, так и волосы.

Времени полно — Уэйн продержит у себя Гринера не менее двух часов. Дерек, раз уж выдался вечер воспоминаний, покопался в памяти — а как происходила его инициация у Белых? Ему морочили голову вопросами, объясняли основы магии, те, о которых он еще не знал, спрашивали о планах на будущее — а потом под шумок усыпили и изменили тело. Более внутри, чем снаружи, так что многочисленные дамы, с коими Дерек имел удовольствие проводить время, не выпрыгивали из окон в ужасе: внешне он выглядел как простой человек. А вот попадись он тому же Хоррасу для вскрытия (если представить себе такой почти невозможный поворот событий), тот от возбуждения, наверное, с ума бы сошел.

Интересно, о чем Уэйн говорит с Гринером… Дерек бы и попробовал подслушать с помощью магии, но знал — тут же получит «по ушам» от Белого, да еще и вызовет ненужный интерес к ученику, а там Уэйну останется только надавить на парня, и тот выложит всю правду. Хотя нет никакой гарантии, что он уже этого не сделал. Белые, все как один, отличаются потрясающим обаянием, которое по силе уступает только их въедливости. И если ученик оказался не так стоек, как думают Дерек с Тео, то минут через десять сюда заявятся все Белые… с кучей вопросов. Может, поэтому Тео так быстро сбежала из дома?

Хотя нет. Это было бы предательством, а она в принципе на такое не способна. Значит, причина в другом.

Гринер.

Почему Тео избегает встречи и объяснения с Гринером? «Ну-ка, Дерек», сказал сам себе Черный маг, «пошевели мозгами, не только Серые ведь это умеют. Сложи вместе все, что знаешь…» Похоже, новости о Кендрике основательно подорвали ее веру в себя, как в учителя. Нахлынули воспоминания… нет сомнений, она винит себя в том, что не уследила, не остановила вовремя — и теперь старается отдалиться от Гринера. Чтобы не допустить с ним той же ошибки. Причем какой точно — сама не знает, иначе все же попыталась бы. А она сбежала от проблемы. Правда, по своему обыкновению — к проблеме большей.

Дерек знал, что ей сейчас очень трудно, и хотел бы быть рядом — поддержать, поговорить, но… У него теперь есть ученик. И определенные обязательства.

Закончив купание, Дерек насухо вытерся, оделся и поднялся в кухню. Камин почти потух, поэтому маг разогрел воздух, чтобы не простудиться, подбросил дров в огонь и сел ждать Гринера.

Гринер так до конца и не понял, что произошло. Вот только что он беседовал с Уэйном и Гвеном, еще одним Белым магом; и уже стоит, чуть покачиваясь, посреди знакомой кухни в доме Тео. Голова кружилась, зрение фокусировались с трудом — но в остальном он чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Все тело, казалось, бурлило соками, как наливающееся жизнью молодое растение, хотелось прыгать, петь, танцевать и зажигать звезды. Правда Уэйн, перед тем как хлопнуть его по плечу и подтолкнуть к порталу, предупредил, что это ощущение вскоре пропадет, сменившись усталостью: телу нужно привыкнуть к изменениям. Так что лучше сразу лечь в кровать и перетерпеть приступ деятельности, чем потом до нее, кровати, ползти. Гринер так и собрался поступить, но увидел Дерека, сидящего за столом с книгой, и подумал, что хотя бы из вежливости нужно сказать пару слов, прежде чем рысью нестись к себе наверх.

— Вот и я. — Сказал юноша. Слов получилось три, но не беда.

— Вижу.

Дерек отложил раскрытую книгу страницами вниз, и Гринер машинально отметил про себя, что его Тео за такое отругала бы.

— Как себя чувствуешь? — спросил Черный, оглядывая Гринера с головы до ног, явно магически.

— Бодро. Но собираюсь лечь спать, потому что Уэйн сказал…

— Да, я знаю, сам через такое проходил. Уэйн прав. Ну что же, тогда, я думаю, обучение мы начнем с завтрашнего утра.

Гринер чуть было не взвыл. Все пытаются указывать, что ему делать!

Приподнятое состояние после «переделки» тела влияло не только на физические и магические возможности, но также и на настроение. И на способность им управлять. Крохотное, привычное возмущение вдруг раздулось до настоящей эмоциональной бури. На волне энергии, чувствуя, что захоти он — сможет разрушить город или построить дворец, юноша не стал вежливо отнекиваться. Он возмущенно упер руки в бока и, не замечая, что голос его звенит истеричными нотками, громко и, как ему казалось, твердо, ответил:

— С чего вы все вообще взяли, что я продолжу учиться? И не собираюсь! Я ухожу завтра же, и не пытайся меня удержать! С утра уйду, рано!

— Понятно, — ухмыльнулся маг, сплел пальцы рук и хрустнул костяшками, будто разминая кисти. — Ты сядь.

— Что? Я не бу…

— Сядь. Я собирался сказать тебе завтра, но раз ты так решительно настроен и готов убежать с рассветом, а я, с другой стороны, не намерен караулить тебя под дверью — ты узнаешь все сейчас.

— Что — все? — спросил Гринер, присаживаясь. Ему стало немного стыдно за свой крик, и он решил хотя бы выслушать Дерека. Но потом все равно уйти. «Это же мое, правильное решение…» — подумал он. — «Оно идет из глубины души, а значит — верное».

— Все — значит все, — тем временем Дерек заложил руки за голову и откинулся на стуле, являя собой картину под названием «Расслабленный маг». — Ты, помнится, сетовал на то, что от тебя все скрывают. Так вот, сейчас ты узнаешь все-все-все, до последней мелочи — о событиях последних нескольких дней и том, что им предшествовало. Не уверен, что тебе станет сильно легче от этого, но… мы обещали тебе правду. Вот она.

И маг рассказал Гринеру о войне, Кендрике, Тео, Белых; о событиях вчерашних и пятнадцатилетней давности, опуская лишь мелкие детали, ненужные подробности — и еще он умолчал разве что о своих догадках по поводу того, почему все это рассказывает ученику не Тео. Говорил он долго, и Гринер уже успел подрастерять львиную долю своего подъема и наглости, а если совсем честно, то он сейчас с большим удовольствием заснул бы без задних ног. Но слушал, потому что открывались ему вещи странные, в чем-то даже пугающие… и несущие с собой такой груз ответственности, что, когда Дерек закончил, Гринер еще некоторое время не мог сказать ни слова.

— Ну вот, теперь ты все знаешь — подытожил маг. — Не уверен, что тебе удастся теперь заснуть, ну да это твои проблемы. Что хотел, то и получил. И, может, это научит тебя не желать слишком многого. Впрочем, возможно, я несправедлив к тебе и ты только рад, что секретов больше нет, не знаю. Иди спать, а утром решишь, хочешь ты теперь уходить или нет.