— Ты думаешь, он попытается меня задержать?

Трас Суртиан кивнул:

— Если узнает, что ты решила отправиться на поиски Аки.

Несколько мгновений Стужа размышляла, понимая, что время уходит и Трас Суртиан ждет ее.

— Тогда, Трас, если наша дружба что-нибудь для тебя значит и если ты хоть немного любил Аки, ты должен мне помочь. — Она сняла меч, завернула его в серый плащ, все еще лежавший на кровати, и вручила сверток Трасу Суртиану. — Мой конь в королевских конюшнях. Приведи его к восточным воротам. Не пытайся сесть на него, просто приведи за узду. Назови мое имя, и он пойдет за тобой. Только не будь с ним груб. И лучше переоденься, чтобы никто тебя не узнал.

Трас Суртиан встревожился и насупил брови:

— Ты просишь меня ослушаться короля?

— А ты что, уже слышал, как он дал приказ задержать меня?

Старый капитан отрицательно покачал головой.

— Значит, ты ничего не нарушаешь. А если уйдешь прямо сейчас, то и не услышишь такого приказа.

Казалось, капитан колеблется. Она дотронулась до его руки и мягко сказала:

— Трас, пожалуйста. Мне нужна твоя помощь.

Наконец он пожал плечами:

— Не думал, что доживу до дня, когда женщина будет вертеть мной как игрушкой, — сказал он. — Но у тебя это получается, причем легко.

— Я должна сделать еще кое-что. — Она отстегнула Жало Демона, затем распахнула тунику и спрятала кинжал на груди. Когда Стужа оделась, кинжала совсем не было заметно.

Девушка перехватила тревожный взгляд Траса Суртиана.

— Я не убийца, — уверила она его. — Я не могу оставить кинжал валяться здесь без присмотра и не могу доверить его даже тебе. Но мне нельзя открыто носить оружие в присутствии Тогрина. Так будет лучше. — Она потянула за бархатный шнур над кроватью Аки и подпоясалась им. Затем поправила кинжал под туникой. — Смотри, как до него трудно добраться, — сказала она.

Трас Суртиан поднял ее меч, завернутый в плащ.

— Я жду тебя у ворот, — произнес он. — И будь с Тогрином начеку.

— Если я не приду через час, ищи меня в подземелье.

Его глаза потемнели, но он ничего не сказал в ответ. Они открыли дверь и вышли, оставив двух стражников стеречь пустую комнату.

Еще два солдата стояли перед тронным залом. Они заняли места по обе стороны от Стужи. Она знала, какую роль ей предстоит сыграть, и несколько мгновений на подготовку были ей просто необходимы. Постепенно девушка справилась со своими эмоциями, и напряжение в мышцах прошло. Стужа осмотрела себя, убедилась, что кинжала из-под одежды не видно, теперь она могла встретиться с Тогрином Синтеллом.

Резная дубовая дверь на хорошо смазанных петлях легко отворилась. Стужа вновь стояла в зале, в котором бывала раньше по сотне причин. Потолок здесь поддерживали не колонны, а стройные фигуры из молочно-белого мрамора — персонажи различных коркирских легенд и мифов. Потолок и пол были расписаны цветами, животными и птицами. На стенах висели ковры и гобелены. В воздухе плыл легкий аромат благовоний.

В дальнем конце зала на двадцати ступенях из слоновой кости возвышался изумрудный трон. Потолок над ним поднимался в виде купола. В этом зале был прекрасно слышен даже самый тихий шепот.

Развалясь на подушках, на троне сидел Тогрин Синтелл.

— Ты заставила меня ждать, женщина, — произнес он.

Стужа уловила в его интонации насмешку или тонко завуалированную угрозу. Ее шаги по каменным плитам гулко отдавались в огромном зале. Она приблизилась к трону, опустилась на одно колено на нижней ступеньке и потупила взгляд.

— Простите, ваше высочество, — тихо ответила она. — Я была не одета, когда пришли ваши стражники.

Тогрин Синтелл пожал плечами и взял в руки кубок, который тут же наполнила из кувшина девочка-служанка. Слева от него сидел писец, имени писца Стужа не припоминала. Он подал Тогрину документ, тот взглянул на бумагу и покачал головой:

— Это не имеет значения. Как ты видишь, у меня много дел. Моя маленькая кузина была прелестным ребенком, и народ ее любил, однако, кажется, в государственных вопросах она не разбиралась вовсе.

Стужа прикусила губу и заставила себя разжать кулаки. Лжец! Аки добросовестно выполняла свой долг. Нехватку опыта она восполнила тем, что подобрала лучших наставников и советников. Однако произносить это сейчас было бы не мудро.

Тогрин осушил кубок и жестом приказал налить себе еще.

— Знаешь, я могу пить сколько угодно и никогда не пьянею, — Он улыбнулся и некоторое время внимательно изучал Стужу. — Ты, как я понимаю, наемник. — Его улыбка расплылась еще шире, и Тогрин подался вперед, опершись локтем о колено. — А ты не выглядишь такой уж свирепой.

Эта реплика не требовала ответа, и поэтому Стужа промолчала. Ее колени начали ныть.

— Говорят, ты умеешь обращаться с мечом лучше любого мужчины. Это правда?

— Люди порой преувеличивают, ваше величество, — произнесла она, тщательно подбирая слова.

Он поднял брови.

— Ты хочешь сказать, что мои солдаты, мои коркирские солдаты — лжецы?

Стужа слегка надула губы.

— Нет, ваше величество.

— Хорошо. — Тогрин снова пожал плечами. — Каково бы ни было твое мастерство, ты служила телохранителем моей кузины. — Он сделал паузу, пробегая глазами бумагу, которую ему подал секретарь, и кивнул. Секретарь капнул на документ воском, и Тогрин приложил к нему перстень с печаткой. Затем вновь взглянул на Стужу. — Почему ты не была с Аки прошлой ночью?

— В спальню пробрался убийца, и я стала его преследовать, — ответила она.

— Я уже слышал эту историю, — сказал он, отпивая из кубка. — Но у тебя нет доказательств, которые могли бы подтвердить твои слова.

В первый раз Стужа встретилась с Тогрином Синтеллом взглядом.

— Порванные простыни… — Она на мгновение задумалась. — Мое плечо…

— Это не доказательства, — взмахнул Тогрин рукой. — Это могло быть и твоих рук дело.

Стужа медленно поднялась с колен, она уже ненавидела эту тварь, посмевшую смотреть на нее сверху вниз.

— Так вы меня обвиняете?

Тогрин пристально взглянул на нее.

— Пока нет. Обстоятельства довольно странные, и я сомневаюсь в твоей причастности к убийству моей кузины…

— Убийству? — перебила его девушка.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном, женщина. — Тогрин сделал паузу, бросая ей вызов своим молчанием, потом продолжил: — Нет никаких сомнений в том, что Аки убита либо незнакомцем, пробравшимся в спальню, либо колдуном, как болтают в народе. Может, ты и не замешана в этом преступлении, но ты покинула свой пост и не была в тот момент рядом с Аки. Это равносильно дезертирству.

Стужа сразу сникла и отвела взгляд. Она не могла ничего возразить. Ей следовало находиться с Аки. Если бы она помнила об этом, девочка скорее всего осталась бы цела. Это целиком ее вина.

Она нервно покусывала губы.

— Но сейчас я склонен проявить милосердие, — продолжил Тогрин. — Его губы тронула улыбка, и он выпрямился, сжав унизанными перстнями пальцами подлокотники трона. — Я должен принять во внимание, что именно твоя небрежность возвела меня на престол. — Он велел служанке наполнить кубок.

Пока Тогрин пил вино, Стужа, прищурившись, окинула его внимательным взглядом. Надо было выбираться отсюда. Этот человек не доверял ей, все его поведение и каждое слово выдавало это. Если он не арестовал ее сейчас, очевидно, у него была на то причина. Вероятно, чтобы собрать против нее побольше улик, решила она. Она не сомневалась, что Тогрин Синтелл обвинит кого-нибудь в пропаже Аки. Иначе ее исчезновение будет вызывать недоумение и в народе поползут разные кривотолки.

Он снова наклонился вперед:

— Однако милость не означает глупость. В этом деле многое осталось неясным.

Так оно и было. И он собирался это прояснить. Стужа прикидывала, сколько прошло времени. Трас Суртиан будет ждать у восточных ворот.

— Поэтому ты не должна покидать дворец в течение нескольких дней, — продолжал Тогрин. — Когда все станет ясно, мы можем поговорить о продолжении твоей службы в Коркире. — Он замолчал, облизывая губы. — Но, разумеется, не в роли солдата. Штаны тебе не идут. — Девочка-служанка наклонилась к нему и что-то прошептала на ухо. — Недостаточно красива, — бросил Тогрин через плечо и вновь обратился к Стуже. — Пока ты можешь по-прежнему жить в своих апартаментах, но отныне при дворе ты не занимаешь никакого официального положения. Ты мой гость.