— Остановите ее! — закричал старик, появившийся в дверном проеме. — Калинда! Вернись! — Но было слишком поздно. Девочка исчезла.

Стужа сунула меч обратно в ножны. Старик не представлял для них угрозы. В его глазах, на частично скрытом седой бородой лице застыла мука, когда он тщетно вглядывался в даль, надеясь увидеть дочь. На ресницах повисли слезы, он в отчаянии заламывал руки.

— Кто вы, господин? — спросила Стужа. — Вы хозяин этого поместья? — Девушка старалась быть вежливой из почтения к его возрасту, к тому же она сочувствовала его горю.

Стужа окинула хозяина усадьбы внимательным взглядом. Его лохмотья едва прикрывали наготу. Если он и в самом деле был владельцем этого дома, значит, старик опустился до самого жалкого состояния. Стужа повторила свой вопрос.

Горе старика сменилось яростью. Его глаза сверкнули, рот искривился в беззвучном проклятии. Он сжал кулаки и занес руку для удара.

— Это ваша вина! — взорвался он, вновь обретя голос. — Она убежала, и в этом виноваты вы! — С поразительной скоростью он бросился к Стуже и вцепился ей в горло.

Девушка стала задыхаться и ударила старика кулаком в живот. Он охнул, но продолжал душить ее. Однако его хватка ослабла. Стужа ударила его по рукам и отбросила назад. Трас Суртиан подхватил его прежде, чем тот упал, стиснул в своих железных объятиях и приподнял над землей.

Стужа потерла горло.

— Смотри осторожней с ним, он же старик, — прохрипела она.

Кимон демонстративно вынул кинжал:

— И если он хочет дожить до еще более преклонных лет, он не должен забывать о хороших манерах.

Старик прекратил сопротивление.

— Вы дали Калинде убежать, — гневно сказал он. — С ней может что-нибудь случиться. — Он закрыл глаза и снова открыл их. — Почему бы вам просто не оставить нас в покое! Я не желаю никому из вас зла!

Трас Суртиан слегка тряхнул свою жертву:

— На твоем месте я бы не беспокоился за нас.

Но что-то в выражении лица старика, в его интонации и неожиданном спокойствии насторожило Стужу, так что мурашки поползли у нее по спине.

— Трас…

— Ты такой же сумасшедший, как и твоя чертовка-дочь, добавил коркирец и еще раз тряхнул старика.

— Я правда никому не хочу причинить вреда! — повторил старик. — Но я должен найти свою дочь. Я не могу позволить вам задержать меня. — Внезапно его глаза закатились, веки сомкнулись. Тело старика напряглось, так что стали отчетливо видны мышцы и вены на его шее и голых руках. Губы приоткрылись, обнажив зубы.

— Что за чертовщина… — начал Кимон.

— Трас, отпусти его, — приказала Стужа.

Глаза старика внезапно открылись. Он прохрипел единственное слово:

— Гел!

Ветер вырвался из недр дома, сорвав деревянную дверь с петель. Ее угол ударил Траса Суртиана по голове. Он застонал и, отпустив своего пленника, рухнул на землю как подкошенный.

Поднялся ураган. Стужа с трудом удерживалась на ногах. Кимон издал крик. Она увидела, как его уносит в поле. Он катился, перекувыркиваясь через голову с раскинутыми руками. Трас Суртиан летел за ним, он все еще был без сознания. Одежда Стужи громко хлопала, казалось, ветер вот-вот сорвет ее. В воздух поднялись пыль, трава и мелкие камешки, которые безжалостно хлестали девушку по лицу. Она подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Стужа попыталась сделать шаг назад, но в тот момент, когда она перенесла вес на одну ногу, ветер сбил ее и поволок по земле. Перед закрытыми глазами Стужи проносились яркие блики, воздух со свистом вырывался из легких. Она хотела зацепиться за траву, чтобы удержаться на месте, но тщетно.

Упершись в ограду, Стужа наконец остановилась. Все тело болело, словно ее поколотили. Кто-то тянул ее за руку; голос настойчиво что-то кричал в ухо.

— Вставай, Стужа, — требовал голос. — Еще не все! Вставай! — Голос принадлежал Кимону, но что именно тот говорил? Шум, звеневший в ушах, был слишком громким. Почему он дергает ее за руку, которая и без того страшно болит? Если бы только зрение прояснилось!

Внезапно звон в ушах сменился оглушительным ревом, перекрывшим все прочие звуки. Стужа почувствовала, как сотрясаются ее кости, она знала, что если не поднимется сейчас, то скорее всего не поднимется уже никогда. Кимон сомкнул руки вокруг ее талии и рывком поставил на ноги. Стужа снова чуть не упала. Но юноша поддержал ее. Его губы двигались, но Стужа ничего не слышала из-за страшного шума. Наконец ее зрение стало проясняться. Только они втроем, вместе с Кимоном и Трасом Суртианом, оставались на месте, весь мир же стремительно уносился у них из-под ног.

Они очутились в самом центре вихря. Камни, пыль и солома с полей кружились вокруг них с возрастающей скоростью, сужая кольцо. За пределами этого смерча Стужа ясно видела дом. Старик по-прежнему стоял в дверях. Рядом с ним темнела какая-то похожая на человеческую фигура.

Стужа вдруг поняла, кем был этот старик. Ее губы зашевелились, она пыталась произнести имя, но не могла издать ни звука. Легкие Стужи горели. Она хотела сделать глубокий вдох. Но воздух не поступал в легкие. «Я не могу дышать», — поняла она. «Нужно справиться с паникой и предупредить Кимона», — говорила себе Стужа. Но, взглянув на него, осознала, что юноша уже и так все знал.

Яркий цвет его глаз было последнее, что девушка видела перед тем, как потеряла сознание. «Голубые, — заметила она с удивительной ясностью, — голубые, как у старика».

Когда Стужа очнулась, ее первым ощущением была боль. Все тело ломило. Она лежала на чем-то грубом и жестком. В воздухе стоял густой аромат благовоний, свет еле мерцал. Стужа смежила веки и провалилась в черноту.

Шум снова привел ее в сознание. Она открыла глаза, свет стал ярче, но ненамного. Стужа моргнула. Подождала, пока сфокусируется зрение. В комнате кто-то был. Пол скрипел, она слышала шаркающие шаги. Что-то звякнуло — вероятно, бутылки. Свет мерцал. До нее донеслось шипение, запах благовоний усилился.

Стужа потихоньку пошарила рукой. Меча на поясе не было. Стужа сделала еще одно движение и похолодела. Кинжал тоже исчез! Она прикусила губу, заставила себя притвориться спящей. Нервы были на пределе, ей хотелось вскочить и кинуться на поиски Жала Демона.

В комнате снова все стихло. Но девушка ощутила на себе чей-то взгляд. Стужа задержала дыхание, ожидая, пока этот кто-то отвернется. Но интуиция подсказывала ей, что он продолжает наблюдать. В конце концов она выдохнула и попыталась потихоньку сесть, превозмогая боль.

Комнату заливал красноватый свет от горящей жаровни, в которой курились благовония. На стенах дрожали черные тени. Стужа смогла рассмотреть кое-какую мебель и несколько полок. В дальнем углу темная фигура склонилась над столом. Человек смотрел на нее, прикрывая рукой свечу. Мерцающее пламя отбрасывало причудливые отсветы на его лицо.

— Онократос?

Человек кивнул, нахмурившись, и отложил книгу, которую читал.

— Я боялся, что свет разбудит тебя, — сказал он. — Рад, что ты не сильно пострадала.

Боль и синяки свидетельствовали об обратном. «С другой стороны, я жива», — подумала Стужа.

— Ты не совсем такой, каким я тебя представляла, — заметила она, свешивая ноги с деревянной кровати.

— А я тебя именно такой и запомнил, — ответил он с едва заметной улыбкой. — Тогда, в тронном зале в Марашаи. Ты славно разделалась с Тогрином Синтеллом. Я видел его смерть во сне. Ведь это ты его убила?

— Ты убил Аки, чтобы посадить его на трон? — перебила его Стужа.

Колдун не ответил на ее вопрос.

— Разумеется, ты. — Онократос словно продолжал размышлять вслух. — У тебя был мотив, и ты знаешь дворец достаточно хорошо, чтобы проникнуть туда незамеченной. — Он потер подбородок и кивнул. — Я предвидел такой исход еще в первую нашу встречу, мне сразу стало ясно, что ты очень находчива и с тобой придется считаться. Я прочел это по твоей ауре. — Колдун заложил страницу и закрыл книгу. — И я не ошибся. Это хорошо.