Очертания комнаты вновь обрели четкость.

— И я отреклась от всего этого. — Стужа хлопнула в ладоши, громкий звук прорезал тишину, царившую в помещении. — Это сумасшествие. Я ухожу отсюда. — Она направилась к двери.

— Ты струсила! — выкрикнул Онократос.

— Да, я боюсь, — прошипела девушка, поворачиваясь к нему. — Только глупец не испугался бы. Вначале ты вызвал бога хаоса и обрек проклятию невинного ребенка. Теперь ты хочешь заключить сделку с властелином мертвых! — У Стужи вырвался резкий смешок. — Твой план безумен, как и ты сам!

Брови Кимона поползли вверх.

— Ты говоришь об Орхосе?

— Нет других богов, кроме единого, — прорычал Трас Суртиан.

Стужа сурово взглянула на коркирца.

— Ты говоришь так либо по привычке, либо потому, что боишься признать очевидное, — произнесла она. — Стужа указала на Гела. — Посмотри на создание, что стоит за твоей спиной. Это тоже творение твоего единого бога?

Онократос преградил девушке путь к выходу.

— Ты страшишься за свою душу, женщина? Неужели она тебе дороже, чем душа Аки? — От гнева его лицо покрылось багровыми пятнами. — Существуют девять кругов ада. Ты можешь подняться до любого. Но подумай об Аки, бьющейся в ужасной паутине Гата, обреченной удовлетворять его похоть до тех пор, пока ее душа не сгинет навечно в мерзостном хаосе! А теперь подумай о своей трусости!

При упоминании об Аки Трас сжал плечо Стужи.

— Что несет этот безумец? — спросил он.

— Бред. Его мозги совсем высохли, — ответила девушка ледяным тоном.

Однако Трас Суртиан насторожился.

— Речь идет о моей королеве. — Он решительно обратился к колдуну: — Ты хочешь заключить сделку? — Коркирец двинулся к Онократосу. — Я знаю, ты виноват в ее исчезновении, будь ты проклят, но я ни перед чем не остановлюсь, чтобы вернуть ее.

Стужа схватила его руку:

— Трас, заткнись!

Но он стряхнул ее:

— Я посвятил Аки свою жизнь. И это мой долг. Ты всего лишь наемник, служащий за плату.

— Ты не понимаешь!

— Я сделаю все, что должен!

— Пусть этот дурак поступает как хочет! — бросил Кимон.

Рука Стужи потянулась к мечу, сжала рукоять… и застыла. Внезапно она осознала, какая глубокая трещина расколола их дружбу. Казалось, еще вчера они делили еду, пели песни в пути. Что же с ними случилось?

Длинный тонкий палец Онократоса указал на нее.

— Только она может идти, — сказал он. — Больше никто.

Кимон в три прыжка очутился рядом с колдуном, выкрутил ему запястье и прижал старика к стенке:

— Она никуда не пойдет по твоему приказу! Пошли коркирца или этого твоего черного зверя, который готов наброситься на меня.

Стужа изумилась. Кимон не мог видеть демона, вероятно, он почувствовал движение Гела.

— А еще лучше, — продолжил он, — отправляйся сам и прихвати их обоих за компанию.

Ни Кимон, ни Трас так до сих пор ничего и не поняли.

— Он предлагает отправиться прямиком в ад! — выкрикнула Стужа.

— Тогда я настаиваю на последнем предложении, — произнес Кимон, отпустил Онократоса и сделал шаг назад.

— Почему бы не послать Гела? — спросила Стужа Онократоса. — Пусть он отнесет твое послание. В конце концов, ад — его родина.

Это казалось вполне резонным, и в этом случае отпадала необходимость использовать Жало Демона. Было непонятно, почему Онократосу не пришло это в голову сразу.

— Гел остается. Это не обсуждается. — Онократос взглянул на демона. Стужа решила, что колдун подал ему какой-то знак, кивнул или подмигнул. Затем снова посмотрел на нее и продолжил:

— У тебя гораздо больше шансов, чем у остальных. Я не могу отправиться сам, я должен командовать Гелом, от которого зависит успех моего плана. — Он окинул презрительным взглядом Кимона и Траса. — Эти двое не готовы к подобному путешествию. К тому же ты гораздо сообразительней.

Ее глаза встретились с глазами колдуна, и Стужа поняла, что это неизбежно.

— Самидар…

Она жестом велела Кимону замолчать.

— Я согласен сделать это, — подал голос Трас Суртиан. Ее старый друг готов был ухватиться за любую соломинку, даже пожертвовать жизнью, чтобы спасти Аки. Если не пойдет она, отправится он.

— Хорошо.

Гримаса боли исказила черты Кимона.

— Нет, Самидар.

Она дотронулась до него, чтобы успокоить, и быстро отдернула руку. Мог ли он, на самом деле, однажды пытаться убить ее за деньги, а потом влюбиться? Мольба в его глазах казалась искренней. Она чувствовала его любовь. И все же сомнения мучили Стужу.

Теперь было не время выяснять правду. У Стужи не осталось выбора, она сделает то, что замыслил Онократос. Пока что ей удалось найти лишь телесную оболочку Аки. Этого было мало. Позже она разберется с Кимоном.

Стужа повернулась к Онократосу:

— Что я должна делать?

Колдун разгладил одежды:

— Гел считает, что послать тебя туда несложно.

— А как насчет возвращения? — поинтересовалась она.

Онократос достал горсть порошка из потайного кармана и посыпал его на каждую из курильниц. Облака дыма поднялись вверх, наполнив комнату сладковатым запахом.

— Для этого-то я и позвал твоих друзей. Нашей объединенной воли, укрепленной любовью, будет достаточно, чтобы вывести тебя обратно.

— Ты уверен? — спросил Кимон, нахмурив брови.

— Это колдовство. Мы имеем дело с богами и демонами, здесь ни в чем нельзя быть уверенным, — последовал ответ.

Глаза Кимона вспыхнули. Он сжал рукоять меча и двинулся к Онократосу:

— Если она не вернется, я пошлю тебя вслед за ней.

Угроза повисла в воздухе; все молчали. Наконец Онократос прочистил горло и указал на Траса Суртиана:

— Ты вставай в юго-восточный угол треугольника, не наступай на серебряный порошок.

Кимону колдун велел встать в северо-восточный угол, повторив предостережение. Стуже он сказал:

— А ты займи место в центре круга. Впрочем, ты сама знаешь, как это делается.

— А как насчет Гела? Ты говорил, что он — ключ к успеху.

— Он встанет за твоей спиной, но не будет заступать за границу круга. — Старик наступил на одну из линий, разметав серебристый порошок и сделав небольшой проход. Велел демону войти внутрь и затем снова восстановил границу, насыпав пыли из потайного кармана. Затем выпрямился.

— Небольшая демонстрация, — тихо объявил он. — Гел, задуши коркирца.

Демон бросился к Трасу Суртиану. Капитан отступил и выхватил оружие. Но не успели еще огромные жилистые руки дотянуться до коркирца, как Гел взревел от боли. Его кулаки вспыхнули, наткнувшись на невидимую преграду. Послушный приказу своего хозяина, он снова потянулся к горлу Траса. Черное лицо демона исказила мука. Мерцающее голубое пламя, как по волшебству появившееся в воздухе, охватило его пальцы.

— Довольно, мой верный слуга. — Онократос хлопнул в ладоши, и демон остановился. Трас Суртиан метнул в колдуна суровый взгляд, едва сдерживая гнев.

Онократос погрозил пальцем.

— Не будь таким обидчивым! — усмехнулся он. — Я знал, что он не сможет причинить тебе вреда. Просто хотел показать, что никто, кроме человека, не может выйти за пределы этого треугольника, пока серебряная пыль не тронута. — Он посмотрел на Стужу. Она пожала плечами, вышла из круга, прошла между Трасом и Кимоном и вновь вернулась на свое место.

Онократос продолжил:

— Вы должны понять, что до тех пор, пока все выполняют мои указания, вы в безопасности, что бы ни происходило внутри треугольника, что бы вы ни увидели. Но стоит кому-то из вас только наступить на черту, печать будет сорвана… — Он провел большим пальцем по горлу и скорчил жуткую гримасу. — Опасно, очень опасно.

— Так что мы тянем, — бросила Стужа. — Они выполнят твои указания.

Онократос хмыкнул.

— Ты тоже должна быть чрезвычайно осторожна, — предупредил он. — Стоит тебе оступиться, и заклятие будет нарушено.

Стужа махнула рукой.

— Мне все это известно, — напомнила она ему. — Чем дольше я стою здесь, тем яснее понимаю, что это идиотская затея…