Все заметно оживились, а Лисса и Клык одновременно расслабились, поняв, что на этот раз никто не воспротивится его воле. Ведь именно это им сейчас и было нужно.

Питер развернул свою стаю от покосившегося домишки и дряхлой старухи на его крыльце и повёл дальше. Тогда хозяйка дома поняла, что на этот раз беда прошла мимо, она спасена и не было сомнений в том, благодаря кому. Хотя она и не расслышала последних слов оборотней, но и начало разговора говорило уже само за себя.

Рыжая волчица между тем бегло обернулась на своих сородичей, словно на что-то решаясь, затем направилась прямиком к старухе.

— Не бойся, бабушка Травка, — тихо произнесла она, — я не позволю ему вернуться и навредить тебе.

Травка прямо-таки опешила. Одно дело, когда кто-то становится на твою сторону пусть даже и оборотень, но другое дело, когда он обращается к тебе при этом по имени.

Лисса понимала это её удивление, они ведь раньше никогда не встречались, и старухе было гораздо тяжелее понять кто она, чем самой девушке.

— Кто ты? — Прошептала Травка, но вдруг она опустила взгляд на мешок, какой некогда носил и Светел, она сама когда-то сшила ему подобный. Надо же, а она его сразу-то и не заметила. И вот понимание уже постепенно начало приходить к ней. Затем она снова подняла взгляд и посмотрела рыжей волчице прямо в глаза.

— Ты… Лисса!? — Шёпотом проговорила старуха. — Но что, чёрт возьми, с тобой произошло? — Всё так же тихо спросила она, но окончание её вопроса уже некому было услышать, и уж тем более некому было на него отвечать. Но тут она поняла и это.

— Так значит, он всё же добрался до тебя, девочка. — С сожалением в голосе прошамкала она.

Но Лисса уже спешила в сторону от неё, догоняя стаю, а Травка так и осталась стоять на крыльце, разинув от удивления беззубый рот.

Уже скрываясь в тени леса, лисичка ещё один последний раз обернулась, бросив на Травку несколько виноватый взгляд, и тут же полностью скрылась из виду, оставив сгорбленную старуху в растерянности смотреть ей вслед.

Лисса бежала и думала. Её после встречи с Травкой очень беспокоило одно обстоятельство. Помимо запаха Светела и Ворона она вполне отчётливо различила и ещё один очень знакомый ей запах или точнее запах, который очень напоминал ей другой похожий запах, а именно от самой старухи исходил запах имеющий сходство с запахом её деда. Он-то хоть здесь откуда? Такой родной и знакомый, но ставший различимым для её восприимчивого носа только после становления её оборотнем, до этого она такие запахи не очень-то и воспринимала. Так вот это обстоятельство очень удивило девушку, но она не стала на этом зацикливаться, прекрасно понимая, что ему должно было быть какое-то вполне разумное объяснение. Она устала и совсем запуталась. Но, в конце концов, решила, что сейчас время для подобных раздумий было не вполне подходящее, и она оставила эту тайну на потом, решив подумать об этом как-нибудь на досуге.

Лисса немного отстала от основной стаи, дождавшись Зоуи и тех, кто шёл с ней. Будучи обычным человеком, протеже Питера не могла передвигаться слишком уж быстро. И дальше они уже пошли вместе, следуя по оставленным стаей и вожаком меткам. В какой-то момент Лисса поняла, что часть стаи отделилась от основной и двинулась в сторону от намеченного маршрута, по-видимому, направляясь на обещанную охоту. Волчицу даже передёрнуло от отвращения и душевной боли, коль скоро она подумала о том, что где-то в этот самый момент от зубов ее соплеменников, возможно, погибают люди. Но она, как и всегда прежде, ровным счётом ничего не могла с этим поделать.

Когда Зоуи и Лисса добрались-таки наконец-то до того места, где решила обосноваться стая, то оказалось, что здесь всё-таки не обошлось без смертоубийства. Охотничий домик был внутри щедро орошён кровью, а её запах, слегка отдающий железом, улавливался ещё задолго до подхода к нему. Как выяснилось позднее, оборотни растерзали старика отшельника, временно обосновавшегося в нём, и её Лиссы не было рядом, чтобы вступиться за беднягу, хотя Питер вряд ли потерпел бы второе вмешательство в его дела за день, даже от неё.

— Как ты мог? — С осуждением произнесла Лисса, стоило ему только вернуться с охоты.

— Я и так оставил тебе старуху, — огрызнулся он, — хотя у меня и появилось лёгкое ощущение, словно я сделал это зря.

Лисса испуганно сглотнула, неужто он что-то понял, о чём-то догадался?

— Я не буду жить в этом доме. — Сразу же сменила она тему разговора, боясь, как бы он не изменил своего решения и не надумал явиться к дому Травки, на этот раз уже для того, чтобы сделать больно ей самой. Нет, навряд ли он так поступит, побоится разоблачения.

— Пожалуйста, ради бога, настал предел и моему терпению. — Гневно произнёс Питер, по своей привычке смотря ей прямо в глаза. — Думаю, нам пора расставить все точки над «и». Я тут главный и дом здесь только один. Я же и сам не собираюсь предоставлять его тебе в собственное пользование. Не хочешь, не живи, может в волчьей шкуре тебе даже больше понравится.

Он криво усмехнулся и, развернувшись, потрусил прочь.

Лисса повернулась к своей единственной подруге за поддержкой, но та уже давно привыкла к жестокости проявляемой оборотнями, волками и самим Питером по отношению к людям. Впрочем, к людской жестокости, в частности по отношению к себе самой она привыкла ещё раньше, так что лично её нисколько не трогал вид растерзанных человеческих тел. Она слишком часто всё это видела на улицах любого города, в который бы не заводила её судьба, в отличие от простой деревенской девчонки Лиссы. Правда та жестокость и те человеческие тела были несколько иного свойства, но от этого не становились менее жестокими. Тут, по крайней мере, жертвы быстро переставали чувствовать свою боль, в то время как страдания души и тела там, в оплотах цивилизации, продолжались зачастую на протяжении всей жизни.

Так что Зоуи только безразлично пожала плечами и, молча, двинулась вслед за Клыком. Ей нужно было ещё привести избушку старика в порядок, что она и проделала с привычным равнодушием, замывая алые пятна крови на полу, скудной мебели и даже кое-где на стенах….

Лисса тяжело вздохнула и поспешила пройтись по округе, чтобы найти себе подходящее место для отдельного логова, пока лучшие ещё не разобрали. Здесь она и так была в меньшинстве, оставшись без опеки Клыка, она тем самым становилась как бы всеми гонимым изгоем, и её отовсюду могли погнать силой, так как все остальные либо имели пару, либо лояльного союзника, детей, родителей, братьев или сестёр. А она только себя саму, подругу-человека Зоуи, тяжёлый груз небывалой ответственности за плечами и целую жизнь впереди, вероятнее всего полную боли, одиночества и нечеловеческих испытаний.

А что до Питера, так он слишком боялся старого вожака, а страх, как известно, порождает злобу и от этого нападения на людей становились всё более частыми и всё более жестокими.