Александр Мэкэлистер обращает наше внимание на лекции Манлея, в которых мы читаем следующие строки: «Из моего опыта я вынес убеждение, что неверие в Божественное Откровение, дарованное в жизни, трудах, в смерти и воскресении нашего Спасителя, преобладает более среди тех, которых я позволю себе назвать обозным арьергардом при лагере науки, нежели среди тех, для кого активный научный труд составляет истинную жизненную задачу».
Джон Мак-Кендрик, известный физиолог, говорит: «Ни наука, ни богословие не сказали еще своего последнего слова о тайнах, окружающих человеческую жизнь. Мы можем быть уверены, что если бы мы больше понимали тайны, лежащие в конечных выводах научного размышления, мы нашли бы, что нет ничего несовместимого между научной истиной и верою в Бога, в бессмертие и нравственный долг. Только поверхностный взгляд на вселенную приводит человека к утверждению, будто наука объяснила или может объяснить все, или, что ее учения противоположны высшим и глубочайшим верованиям, столь дорогим человеческому роду».
Джеме Кричтон Броун, авторитет по душевным болезням, говорит: «Библия и наука дополняют друг друга, и каковы бы ни были их поверхностные расхождения, все же сами они остаются в глубоком согласии и обе являются обнаружением Божественного Начала, раскрывающего Себя не сразу, не во всей полноте, но понемногу и постепенно, подобно тому, как ночная тьма сменяется сначала зарею, а потом полным дневным светом».
Дайс Дэкворт, доктор медицины, пишет: «Не расстраивайте себя из-за безбожников! На свете слишком много слабых, тщеславных и невежественных болтунов! Можете быть уверены, что большинство лучших и наиболее откровенных ученых не находят трудностей в примирении христианской религии с непрерывающимися добавлениями к науке, точно так же, как не считают они и Библию за камень преткновения для принятия новых точек зрения на старые истины. Всякая истина богоподобна, и Бог, очевидно, позволяет, чтобы новые обнаружения Его творения и мудрости были разъясняемы добросовестным трудом и человеческими расследованиями. Благоговейное изучение и полное признание Бога, как Отца и как везде и во всем Сущего — вот то, что нам всегда необходимо! Существующее не само создалось, и можно всё проследить, восходя до великого Зодчего вселенной. Милостивое обнаружение Им Самого Себя, «Кого ни один человек не видел и видеть не может», свершилось в Божестве единственного совершенного Человека, Его Сына, Иисуса Христа. Единственное разрешение всех наших затруднений состоит, по моему мнению, в том, чтобы поддерживать в себе смиренную и детскую веру и доверчивое упование на совершенную любовь к Богу, Который знает, из чего мы сотворены, и помнит, что мы не более, как прах. С этим убеждением и с совершенной любовью нет места для страха: все свершится должным образом в Им определённое, Ему подвластное время. Вот вера, в которой должно жить и с которой должно умирать. Счастливейшие из живущих и счастливейшие из умирающих те, которые твердо держатся этой веры».
Сэр Оливер Лодж, первоклассный физик, говорит в своем «Катехизисе»: «Верую во Единое Бесконечное и Вечное Существо, в любящего Отца-Руководителя, в Котором все сущее имеет основу своего бытия. Верую в то, что Божественная Природа особым откровением раскрыла Себя чрез Господа нашего Иисуса Христа, жившего и страдавшего в Палестине 1000 лет тому назад, Которому с тех пор христианская Церковь поклоняется, как бессмертному Сыну Божию, Спасителю мира. Верую, что человеку предоставлено преимущество постигать Божественные цели на земле и содействовать им; верую, что молитва есть средство общения человека с Богом, что Дух Святой всегда готов помочь нам на пути наших стремлений к добру и истине и что бескорыстным служением мы постепенно можем достигнуть жизни вечной, общиние со святыми и приять мир Божий».
Так благоговейно исповедует свою веру истинно ученый муж; а вот как сама наука, устами одного из своих достойнейших представителей, профессора физики Дж. Дж. Томсона, смиряется в самых успехах своих пред величием Творца вселенной: «В истории развития науки никогда не замечалось признаков приближающегося конца знаний. В то время, как мы в этой сфере завоевываем вершину за вершиной, перед нашими взорами раскрываются новые области, полные интереса и красоты; но нашей конечной цели мы все-таки не видим, не видим еще горизонта; в отдалении громоздятся одна на другую еще более высокие вершины, с которых поднявшимся на них открываются дали, еще более широкие, еще более углубляющие наши ощущения и сознание истины, подтверждаемой каждым новым успехом науки: величавы творения Господа!»...
У нас в России страстно любят переводить на русский язык все, что идет против веры, против христианства; там, на Западе, давно уже научно опровергнута та или другая безбожная гипотеза или теория, а у нас еще только вводят ее в моду и распространяют ее яд среди молодежи, как последнее слово науки. Так, у нас сравнительно недавно стали увлекаться писаниями Гексли и Геккеля. А вот послушайте, что говорит известный в Англии ученый Франк Кэверс, профессор биологии: «Научные теории Геккеля фактически оказываются устарелыми во многих отношениях, благодаря новейшим работам, настолько, что его имя в современных трактатах по вопросу об эволюциях упоминается лишь для указания полной отсталости его взглядов от настоящего положения знания и что, например, его биогенетический закон не выдержал жестокой критики детального эмбриологического расследования последнего времени и является, следовательно, не больше, как бесплодным обобщением. Его монистические взгляды стали предметом насмешки для современных философов. Научная работа Гексли стоит, разумеется, несравненно выше, но что касается теории эволюции, то и он был только популяризатором дарвинизма, не давшим ему ничего нового. Та наука, которую хотят использовать агностики и атеисты, на много, много лет отстала от нашего времени, и эти писатели и лекторы имеют лишь поверхностное представление о биологии, полученное из вторых рук и относящееся к биологии не современной, а той, что существовала лет 40–50 тому назад. В наши дни наука движется вперед довольно быстро и, например, в вопросе об эволюции многие теории Дарвина пали... Тот, кто решается выступать с догматическими заключениями на такие темы, тот не возбуждает да и не может возбуждать серьезного внимания к себе в мире сведущих мужей знания; а те, что отваживаются отрицать разумную первопричину или какие-либо иные христианские учения, эти люди отнюдь не вправе делать это во имя науки».
А у нас какой-нибудь фельетонист, вроде Меньшикова, позволяет себе печатать все, что взбредет ему в голову, от имени науки: он готов доказывать, что и христианство есть не больше как великая экспроприация у буддистов, и самозарождение в науке будто бы доказано, и много-много подобного вздора он не стесняется выдавать за научные открытия...
Известный зоолог Джордж Карпентэр, между прочим, говорит: «Христианство есть опытная религия, и в этом обнаруживается ее согласие с научным учением. Тот, кто желает выполнить волю Христову, тот и познает Его учение. Личный опыт, переживание на самом себе спасающей и вспомоществующей силы Христовой — вот высшее свидетельство о Нем».
И уж конечно, все наши отрицатели, все эти публицисты, с таким апломбом все отвергающие, и краем перста не касались исполнения воли Христовой: понятно, что, как слепцы, они и судить о сем свете, просвещающем всякого человека, не могут...
Профессор В. К. Паркер, которого Карпентэр назвал «Великим сравнительным анатомом», оставил нам следующее смиренное признание: «В продолжение 50 лет радость о Господе была моею силою; четыре Евангелия, выдаваемые кое-кем за старческие бредни или за хитро придуманные обманы, которым, по мнению некоторых, безнравственно верить, — эти предполагаемые вымыслы служили мне поддержкою в жизни и сообщали подъем душе моей и уму моему. Что касается знания, доступного современной науке, то оно пока еще не более, как невежество с открытыми глазами!.. Сущность любой вещи, например, этого первоцвета я познаю действительно тогда только, когда увижу ее во свете лица Творца ее, а пока это только чудесное звено в бесконечной цепи естественно-чудесных живых существ».
