Звали его Субхас Чандра Бос. Чуть менее звучно, чем Джавахарлал, но тоже неплохо. Во времена борьбы за независимость наш Субхас был известен ничуть не менее Махатмы Ганди, а в 1938–1939 годах он даже возглавлял Индийский Национальный Конгресс. Поскольку, в отличие от непротивленца Ганди товарищ Бос был ого-го каким противленцем, то злые англичане (чья злость усиливалась тем незначительным обстоятельством, что шла мировая война) после организованных им в Калькутте массовых беспорядков посадили его сперва на кичу, а потом, после объявленной им голодовки, под домашний арест. В 1941 году шустрый Бос сбежал.
Сбежал он в оживлённое местечко под названием Пешавар. Поскольку пуштуны к индусам относились не очень хорошо и при случае с великим удовольствием порадовали бы англичан если не самим Босом, то его отрезанной головой, то Бос, отрастивший для конспирации чёрную пречёрную бороду, для надёжности притворился ещё и немым. Несмотря на немоту, в Пешаваре он вошёл в контакт с агентами абвера и был теми переправлен в Афганистан, где его передали с рук на руки немецким шпионам, работавшим в дружественном Афганистане под видом археологов. Те посадили Боса на верблюда и мигом домчали его до афгано-советской границы, где всё так же с рук в надёжные руки бережно передали борца за индийскую независимость уже ожидавшими того по советскую сторону границы агентам НКВД.
По СССР Бос путешествовал уже не на дромадере, НКВД это вам не какие-то там археологи, и его на ковре-самолёте отправили в Москву. Там он, зная о вековечной борьбе России с Англией за выход к Индийскому океану, выразил желание встретиться с товарищем Сталиным, обещая в случае получения политической поддержки поднять восстание в Индии. В Кремле к предложению пылкого индийца отнеслись прохладно, но зато доставили по адресу, где Бос был встречен с распростёртыми объятиями — в немецкое посольство. Посол Шуленбург тут же, даже не попоив Боса индийским чаем, отправил его на курьерском самолёте спецрейсом в Берлин, а уж там он был немедленно удостоен встречи с Риббентропом.
Англичанам, потерявшим Боса в Индии, что было вообще-то неудивительно, попробуйте-ка найти индуса среди индусов, через агентуру стало известно о его передвижениях и они отдали приказ ликвидировать его на маршруте с тем, чтобы он не смог достичь Германии, но попытки эти не увенчались успехом.
Было всё это в апреле 1941 года.
В Берлине Бос создал и возглавил организацию под оригинальнейшим названием «Свободная Индия» и начал работать на проспонсированной немцами радиостанции «Азад Хинг Радио». Поскольку он ни разу не был непротивленцем и у него руки чесались «заняться делом», то выступления по радио показались ему деятельностью недостаточно радикальной и он основал ещё и военную организацию «Индийский Легион», куда вошли несколько тысяч человек из числа военнопленных индийцев, взятых немцами в Северной Африке. Легион после соответствующей тренировки был включен в войска СС.
К 1943 году у Гитлера появились проблемы, заставившие его потерять интерес к обретению Индией независимости, и Бос решил отправиться на место событий сам, не дожидаясь, пока его Легион в составе Вермахта домарширует через Россию до северной Индии. На борту немецкой подводной лодки он обошёл Мыс Доброй Надежды и в Индийском океане был пересажен на японскую подлодку, которая и доставила его в Сингапур.
Потеря Сингапура была для Англии не только колоссальным геополитическим поражением, но она повлекла за собою и другие очень досадные неприятности. Из взятых в плен индийцев, служивших в британской армии, японцы создали аналог власовской армии у немцев, так называемую Индийскую Национальную Армию. По прибытию в Сингапур Бос был назначен японцами командующим этой армией. Организатором он был неплохим, сказывался многолетний опыт партийной работы и ему удалось реорганизовать не только саму ИНА, но и заручиться всесторонней, в том числе и материальной, поддержкой индийской диаспоры в Юго-Восточной Азии. Численность Индийской Национальной Армии достигала почти 90 тыс. человек. Японцы, правда, не рисковали использовать её против союзников напрямую, но в качестве вспомогательной силы индийцы оказались очень даже кстати.
Однако планы Боса были куда грандиознее, он объявил о создании индийского Временного Правительства в изгнании, он начал даже печатать собственные деньги и почтовые марки. Его правительство было тут же признано известной компанией — Германией, Японией, Италией и примкнувшей к ним Хорватией. Ну и Таиланд с Манчжоу-Го тоже подсуетились. Это было понятно и ожидаемо. Но дело в том, что было и ещё одно государство, чьё признание было для Боса полнейшей неожиданностью, его марионеточное правительство было признано и Москвой. Если Англия прятала в рукаве ножик в виде того же польского правительства в изгнании, то и товарищ Сталин сунул за голенище сапога финку — «правительство Боса». Он тоже хотел иметь на руках пусть и не очень большой, но козырь для послевоенного торга.
Дела Боса пошли хуже, когда начались неприятности для японцев. Те первым делом прекратили финансирование ИНА и Босу пришлось прибегнуть к «реквизициям» на местах, что привело к потере поддержки со стороны лояльной до того индийской диаспоры. Политика политикой, но своя рубашка всегда ближе к телу. Кроме того не оправдались надежды на массовое дезертирство индийских военнослужащих, находившихся в рядах британской армии.
Бос якобы погиб, когда самолёт, на котором он летел в Японию, разбился на территории Тайваня 18 августа 1945 года. Поскольку для индийцев он по-прежнему оставался пусть немного нетрадиционным, но «борцом за свободу», и ему удалось сохранить известную популярность в массах, то уже после войны индийцы несколько раз предпринимали попытки расследовать обстоятельства его смерти. Во время последней, в 2005 году, удалось установить, что никакой самолёт на территории Тайваня в августе 1945 года не разбивался. Что случилось с Босом на самом деле, продолжает оставаться неизвестным. Остаются, правда, ещё и слухи. Согласно им Бос вылетел не в Японию, а в Северный Китай, успешно добрался туда, в Манчжурии сдался наступавшим советским войскам и был отправлен в СССР. Умер он в одном из сибирских лагерей.
Финка не понадобилась. Да после войны её и совать стало некуда, товарищ Сталин снял сапоги и переоделся в маршальский мундир, предмет острой зависти со стороны Черчилля. В Постдаме Черчилль тоже красовался в военной форме, только мундир у него был полковничий. Ну что тут скажешь, труба пониже и дым пожиже.
6. Никогда не следует верить словам.
Правило это верно даже в отношениях между людьми обычными, что уж там говорить о сыплющих словами государственных деятелях.
Верить нужно не ушам, а глазам, верить следует только и только делам.
Ну вот вам та же Англия конца 50-х, третье по счёту подряд консервативное правительство и риторика у него тоже вполне себе консервативная, пропагандистская машина Великобритании со всем присущим длинному и гибкому английскому языку искусством изощрённо разит словом СССР, «международный коммунизм» с его «поползновениями» и, не ограничиваясь этим, проклинает и собственных, английских, левых вообще и лично руководителей лейбористской партии, в частности. Кампания проклятий как была начата ещё Черчиллем в конце 40-х, так и идёт по нарастающей.
Казалось бы, дай только консерваторам дорваться до власти и они от «социалистических достижений» Эттли не оставят камня на камне. Но это на словах, на словах. А на деле они не только даже и пальцем не тронули построенное социалистами, но и более того, если правительство Эттли, уходя, тратило на социальные нужды нации 13 % национального продукта, то правительство Макмиллана через десять лет пускало на «социалку» уже 19 %. Это относительные цифры, а в абсолютных разрыв был куда более внушителен. Когда Макмиллан по поводу и без как заклинание повторял свою любимую присказку «вы никогда не жили лучше!», он ничуть не грешил против истины.
