3 июля они оказались в Лиссабоне. Оказались они в самой каше, в самой гуще. В Лиссабоне роились, злобно жужжа, тучи шпионов самых разных национальностей, сами же португальцы ходили на цыпочках и боялись глубоко вздохнуть. Немцы демонстративно не скрывали своих намерений свергнуть режим Салазара и открыто поглядывали на португальский Мозамбик, добрый сосед Франко держал нос по ветру и в случае немецких успехов был готов не только вернуть Испании посконно-исконный Гибралтар, но и заодно поживиться за счёт Португалии, даром, что та в годы испанской гражданской войны бескорыстно превратила себя в проходной двор и кто только через Португалию свои делишки в Испании ни обделывал, да что там говорить, теперь даже и какая-то населённая японцами Япония неприкрыто давила на Португалию, требуя концессию по добыче нефти на Португальском Тиморе. У португальцев голова шла кругом и они, боясь, что любые «тесные контакты третьего порядка» с англичанами спровоцируют немцев на силовые действия, англичан сторонились.

Уже в Лиссабоне герцогу наконец-то сообщили, какой ему подобран государственный пост. Георг VI через Черчилля сообщил брату, что того ждёт губернаторство на Багамских островах. Если бы мне или вам предложили съездить на Багамы, мы бы, наверное, обрадовались, чего ж плохого? Ну и точно так же нам показалась бы недурной идея не просто поваляться на солнышке, а побыть, пусть и недолго, губернатором Багам. Герцог же подобной перспективой был просто уничтожен. В его глазах предложение выглядело каким-то невообразимым унижением. Что бы он сказал, если бы ему стало известно, что во время консультаций между Семьёй, Кабинетом и Церковью его самый заклятый и непримиримый недруг в лице архиепископа Кентерберийского требовал (именно так) отправить ослушника вместе с его Уоллис тоже на острова, но только на Фолклендские. Чтобы там наши романтики слушали при луне грохот прибоя, а при низком солнце — овечье блеяние. В ответ на предложенное островное губернаторство взбешённый герцог Виндзорский, подзуживаемый герцогиней, заявил, что он согласен только на пост генерал-губернатора Канады или, на худой конец, на вице-короля Индии. Бедняга всё ещё продолжал витать в облаках.

Не иначе для того, чтобы вернуть его на нашу грешную землю, из Лондона тут же доставили депешу от действующего премьер-министра, то-есть Черчилля, а там говорилось, что это не просто предложение, а предложение, от которого нельзя отказаться, и что если герцог будет кобениться, то, поскольку время военное, придётся ему, кгм… кгм… предстать перед военным трибуналом. Боже… «Где моя нюхательная соль?!»

Почему именно Багамские острова? Тут сыграло свою роль вот что — подпольщики из упомянутых повыше пронемецких организаций (предусмотрительно созданных Правительством на деньги английского налогоплательщика) вынашивали планы в случае поражения Великобритании и оккупации её немцами сослать Семью именно туда, на Багамы. Георгу VI, правда, пост губернатора при этом не обещали, так что он ещё очень мягко с братом поступил.

А что до Черчилля, то вам штришок — менее, чем за три года до этой телеграммы, во времена, когда он, разыгрывая из себя этакого Анику-война, пытался разогнать к такой-то матери все английские политические партии и создать вместо них одну-разъединственную Партию Короля, писал наш свет Уинстон герцогу Виндзорскому в личном письме так: «Я с большим интересом следил за вашим визитом в Германию. Не могу не отметить, что когда Ваше Королевское Высочество появлялся на экранах кинотеатров во время показов кинохроники, это неизменно вызывало благжелательную рекацию публики и даже громкие приветствия. У меня были опасения, что визит Вашего Королевского Высочества оттолкнёт от вас многих ваших друзей и поклонников, но я рад сообщить, что этого не произошло.» Рад был, оказывается, Черчилль, всего три года назад — рад, а теперь грозит военным трибуналом, каков оказался стервец, а? «Змея подколодная!»

11 июля немецкий посол в Португалии сообщил в Берлин, что герцог назначен губернатором Багамских островов и что он намерен предпринять всё возможное, чтобы отложить отъезд из Лиссабона. Кроме этого в телеграмме содержалась следующая информация — «Герцог Виндзорский полагает, что если бы трон занимал он, то войны можно было бы избежать, кроме этого он твёрдо уверен в том, что интенсивные бомбёжки (!) могут склонить Англию к переговорам о мире.»

Получив телеграмму, Риббентроп в тот же день, 11 июля 1940 года отправляет ответ немецкому послу в Испании с пометкой «срочно, совершенно секретно», в ответной шифровке он требует, чтобы были предприняты все усилия по предотвращению отправки герцога на Багамы, что нужно сделать всё возможное, чтобы вернуть его на испанскую территорию, после чего требуется «убедить герцого и его жену не покидать пределов Испании». В том случае, если возникнет такая необходимость, то герцога следует «интернировать» как английского офицера. Кроме того Виндзора необходимо убедить, что Германия хочет мира с английским народом, что этому препятствует «черчиллевская клика» и что герцогу нужно быть готовым к неожиданному повороту событий. Германия полна решимости заставить Англию начать переговоры о мире и в связи с этим она готова выслушать любые пожелания герцога, особенно учитывая то обстоятельство, что, по мнению немецкой стороны, в будущем герцогу и герцогине суждено принять английский престол. Если у герцога на этот счёт имеются другие планы, Германия готова согласиться и с ними, по-прежнему отдавая приоритет хорошим отношениям с Англией, герцог же может быть уверен, что Германия в любом случае сможет обеспечить ему существование, достойное короля. В заключение Риббентроп велел сообщить герцогу, что у немецкой стороны имеется информация о том, что «британская секретная служба» собирается «избавиться» от герцога как только он окажется на Багамах.

12 июля фон Шторер встретился с испанским министром внутренних дел, Рамоном Серрано Суньером, главное достоинство которого заключалось в том, что он был мужем сестры жены генерала Франко, министр пообещал немецкому послу полную и безоговорочную поддержку со стороны Генералиссимуса. Кроме этого испанское правительство обязалось послать в Лиссабон лично знакомого герцогу Мигеля Примо де Риверу, сына бывшего испанского диктатора с тем, чтобы тот пригласил герцога в Испанию «поохотиться». Суньер также пообещал немцам сообщить герцогу о коварных планах английской Secret Service.

16 июля де Ривера вернулся из Португалии и сообщил немцам. что герцог получил от Черчилля резкое письмо, в котором от герцога требовали отбыть на Багамы незамедлительно, угрожая в противном случае военным трибуналом.

22 июля, вернувшись после второго визита в Лиссабон, де Ривера на встрече с фон Шторером сказал, что герцог в политическом смысле дистанцирует себя как от английского короля, так и от нынешнего английского правительства, кроме того он сообщил, что герцог и герцогиня боятся не так по их словам «недалёкого» короля Георга, как королеву, которая искусно интригует против герцога и герцогини Виндзорских. Когда де Ривера спросил герцога о том, как он смотрит на перспективу вернуться на английский престол, то услышал в ответ, что после отречения это абсолютно невозможно. Де Ривера на это заметил, что направление, в котором до сих пор развивалась война, позволяет предположить, что будущие изменения могут коснуться и английских законов. Отправляя эту информацию в Берлин, немецкий посол подчеркнул, что де Ривера не подозревал, что за всей этой историей стоит Германия, испанец полагал, что действует по инициативе своего правительства.

На этом этапе Гитлером к делу был подключён Вальтер Шелленберг. Он вылетел из Берлина в Мадрид, встретился там с фон Шорером и тут же отправился в Лиссабон. Шелленберг должен был любым способом заманить герцогскую чету обратно в Испанию, а чтобы приманка выглядела поапптитнее, он был уполномочен предложить герцогу сумму в 50 миллионов швейцарских франков, Риббентропом Шелленбергу были даны инструкции, что в случае, если эта сумма покажется герцогской чете недостаточной, он может предложить даже и большую. Когда Риббинтроп давал Шелленбергу последние напутствия, с ним вышел на связь Гитлер, услышав, что Шелленберг находится там же, в кабинете, Гитлер велел Риббентропу дать Шелленбергу параллельный телефон с тем, чтобы тот мог слушать переговоры фюрера с министром, среди прочего Гитлер сказал: «Шелленберг должен постоянно учитывать то обстоятельство, что ему необходимо заручиться поддержкой герцогини, она имеет очень большое влияние на Виндзора.» Интересно, вспомнил ли Риббентроп в этот момент цветы, которые он посылал герцогине Виндзорской во времена, когда та носила скромное имя миссис Уоллис Симпсон.