Демократия? Та самая английская democracy, столь дорогая сердцу свободолюбивого человечества? Ну так она никуда не делась. Но. Но!
Но: «Когда мы говорим о демократии, то мы имеем в виду не право голосовать на выборах, забывая при этом о праве работать и праве жить. Когда мы говорим о свободе, то мы имеем в виду не свободу яростного индивидуализма, отменяющего социальную организацию и экономическое планирование. Когда мы говорим о равенстве, то это равенство не должно аннулироваться социальными и экономическими привилегиями. Когда мы говорим о восстановлении хозяйства, то мы должны думать не о максимальной производительности, хотя об этом думать следует тоже, но в первую очередь мы должны стремиться к равному распределению.» Это не материалы к очередному съезду КПСС, как вы могли бы подумать, это не пресловутый «совок», это песня, которую запела английская Власть. Она поступила очень разумно, она не захотела, чтобы эта песня превратилась в гимн английского революционного движения и запела её сама, Власть подняла красное знамя, Власть возглавила революцию. Приведённая цитата это передовица из газеты The Times и появилась она в 1940 году, в самый трудный год Британии. И у английской «элиты» хватило ума встать под знамя, поднятое Властью. А у тех из элиты, у кого не хватало ума, хватило чутья не противодействовать Власти, не шипеть, а, теряя штаны, бежать в том же направлении.
Когда государству становится тяжело, оно может спастись только усилиями всех, всех без исключения, и что же может заставить людей желать спасти государство? Справедливость — вот ключевое слово, вот ключевое понятие. Не осознав, что это означает, мы не найдём выхода из кризиса. Как бы, какими бы сложными словесными формулами и формулировками ни описывался социализм, сводится он в конечном итоге именно к этому — к справедливости. «Больше социализма» означает прежде всего — «больше справедливости!», всё остальное в сравнении с этим вторично. И имеется в виду справедливость прежде всего социальная. Вы можете пристёгивать к «справедливости» что-то ещё, какие-то сиюминутные, тактические «государственные интересы», но основа остаётся прежней и без социальной справедливости, хотя бы в первом приближении, вам не обойтись.
Хорошее английской слово birthright («право по рождению»), означает в точности то, что оно означает, а именно — кто-то имеет право на что-то просто потому, что он рождён. Кто-то появился на свет и уже поэтому он имеет неотъемлемое право, которое можно отнять только вместе с жизнью. Право на трон, скажем.
Но вот что говорили в послевоенной Англии, говорили не на митингах, а говорили через газеты и через радио, вот что говорило ГОСУДАРСТВО — «homes, health, education and social security, these are your birthright» («крыша над головой, бесплатная медицина, доступное всем образование и система социального страхования — вот ваше право по рождению»). Это из «отчётного» выступления перед избирателями Онерина Бивана, Министра Здравоохранения в правительстве Эттли. Какие с перечисленным могут сравниться конфеты? Какие конфеты заменят вам бесплатную медицину? БЕСПЛАТНУЮ ГОСУДАРСТВЕННУЮ МЕДИЦИНУ?
Вот что позволяло англичанам мириться с отсутствием в свободной продаже конфет: в американской Конституции, как то всему миру известно, за каждым гражданином признаётся право на «Life, Liberty, and the Pursuit of Happiness», то-есть «Жизнь, Свободу и Стремление к Счастью». Это всё хорошо, это всё просто прекрасно — и жизнь, данная нам Богом, и свобода, за которую следует сражаться, и стремление к счастью, конечно же. Ну не к несчастью же нам всем стремиться, в самом деле. В американской Конституции написана тривиальщина, на которую могут попасться только люди, плохо себе представляющие, что же это такое — Счастье. Англичане на подобные уловки не ловились, они — нация воробьёв старых, стрелянных, их на мякине провести было трудно. А уж на такой глупости, как какие-то «конфеты по карточкам», так и вообще… «Смехота какая-то.»
Какое может быть счастье без права получить образование? А если зуб болит, до счастья ли тут? А с другой стороны — пошёл к врачу, пломбу поставил, зуб болеть перестал, вот вам уже и счастье. Небольшое, но самое всамделишное. А если врачу надо платить? А? Счастье как-то поменьше становится. А если пломбу бесплатно, то тут наше маленькое счастье маленько побольше становится, нет? Мало-мало больше. А если аппендицит бесплатно вырезать — ещё больше. А если неделю в больнице лежать-валяться, куриным бульоном силы восстанавливать, в чистой палате, под крахмальной простынкой, телевизор хочешь — смотришь, хочешь — нет, сестричку хочешь позовёшь, а захочешь и звать не будешь, так полежишь, подремлешь и сны будут приятные сниться при мысли о том, что за всё за это не только платить не надо, а ещё и на работе тебе зарплата идёт, а ты — тут, отдыхаешь от жены и от себя самого. А если теперь заставить вас за всё за это удовольствие заплатить? Несколько тысчонок? Тут сразу замычишь, тут сразу все зубы во рту заноют. Тут поневоле завертишься, станет тебе нехорошо, мысли в голову полезут всякие и разные. «Догадал же меня чёрт родиться в капитализме с умом и аппендицитом!»
А без крыши над головой — какое же счастье?
В Англии с этим было очень плохо. Англии сразу после войны нужен был миллион домов. И этот миллион домов за пятилетку был построен. Государством. Социалистическим государством.
На фото видно как было и как стало. И стало в условиях, прямо скажем, отчаянных — после войны люди сбивались в толпы и самовольно захватывали опустевшие после демобилизации армейские бараки, жить-то надо. И государство начало массовое строительство так называемых council house (между прочим, council означает всего лишь «совет», так что государственная застройка в Англии называлась вообще-то «советской»). По новым, послевоенным правилам на каждый частный дом должно было строиться четыре «советских» дома. И это правило скрупулёзно было соблюдено. Из миллиона построенных домов только 18 % были возведены частными застройщиками, 82 % было построено государством. И построенные «советские» дома передавались не «эффективным собственникам» как кто-то может подумать, а муниципалитетам, а после этого государство дотировало муниципалитеты, беря на себя расходы по содержанию домов, да ещё и строго следило, чтобы квартплата в council houses была ниже «рыночной».
С точки зрения американцев, а они ходили в победителях, то, что делали англичане выглядело чистейшим абсурдом — Britain, the motherland of capitalism, had gone Socialist. And the British diplomats and civil servants… …were thus schizophrenic. Шизофреники? Гм… Гм. Шизофреники, говорите?
Начав разбирать Империю, англичане были заинтересованы в том, чтобы не затягивать этот процесс. У них было полно дел дома. «Полно» не то слово. Однако из Империи их заставляли уходить постепенно, шла игра между победителями и побеждёнными. Разбирая по кирпичику свой старый дом, Англия была вынуждена выбирать, что ей обойдётся дешевле и дешевле далеко не в одном только денежном смысле. Но и в смысле денег тоже.
За годы войны Англия набрала по мелочам в Индии, Бирме, странах Среднего и Ближнего Востока, включая Египет, долгов на сумму 1 млрд. 929 млн. фунтов. Это примерный эквивалент 8 млрд. тогдашних долларов. Напомнить, сколько денег выпросили у США англичане стараниями Кейнса? Напомню — меньше половины от этого, «домашнего», долга. И эти деньги Англия после войны тоже отдавала, отдавала не только «новые», американские и канадские долги, но отдавала и той же Индии, которой была должна 750 млн. фунтов.
Англия, задыхаясь без валютных поступлений, обратила свой взгляд на Африку. Повыше я упоминал, что, уходя из Империи и уже сдав Австралию, Новую Зеландию, Индию, Бирму, Цейлон и Ближний Восток, Англия создала новую глобальную линию обороны, она уцепилась за Африку, ей нужны были ресурсы, но для того, чтобы их получить, требовалась перестройка и там, причём перестройка не для себя, а для «дяди», англичане отчётливо сознавали, что они успеют попользоваться перестроенной Африкой, дай Бог десяток лет, а потом придётся уходить и оттуда.
