Шаг 5. «Склейте» найденные параметры.
Теперь пора переходить к интеграции найденных оптимальных точек походки в единое целое. Для удобства лучше интегрировать по два параметра. Можно вспоминать не телесные ощущения, которые были выявлены, а метафоры, слова или образы. Просто совместите их на своем внутреннем экране и позвольте двум образам стать частями одной картины. Подумайте о том, как будет называться новая метафора. Удерживая ее в сознании, пройдите с объединенным символом еще раз. Убедитесь, что обе найденные точки гармонии включились. Проделайте ту же операцию со всеми остальными параметрами, так, чтобы в итоге получился единый образ или символ сконструированной вами походки.
Шаг 6. Проверка походки «в целом».
После того как все элементы походки будут собраны, пройдитесь, обращая внимание на то, насколько гармоничной и слаженной получилась «итоговая» походка. Иногда бывает так, что по отдельности все элементы выглядят и чувствуются превосходно, а в целом походка «не играет». В таком случае ваш партнер подскажет вам, на что именно нужно обратить внимание, поможет подкорректировать ваши действия.
Шаг 7. «Инсталляция» новой походки.
Подумайте о тех ситуациях в будущем, где вы бы хотели использовать данную походку. Представьте, что вы уже находитесь в них.
Кузнец, кузнец, выкуй мне голосок…
А голос твой — он твой маяк и посох…
Из старой советской песни
«В молодости я страдал. И причиной тому был мой собственный голос — тонкий, высокий, неуверенный… Он не производил впечатления ни на меня, ни на окружающих. Меня не принимали в расчет. Девушки, родители, приятели — все относились ко мне с симпатией, но без необходимого мне уважения.
Каждый раз, когда я слышал свое робкое «простите, пожалуйста…», мне хотелось удавиться. Я чувствовал себя ущербным. При этом с внешностью у меня все было в порядке. Пару раз я даже слышал от девушек в свой адрес вдохновляющее: «Он симпатичный».
О, как я мечтал о хорошем басе! Ну или хотя бы просто о низком голосе. Нечто подобное было у моих курящих приятелей, но приносить легкие в жертву голосу не хотелось. Я был правильным мальчиком.
Спасение пришло неожиданно. Я заболел. Что-то простудное. Температура, чих, кашель, таблетки…
Но мой голос! Из-за простуды, я уж не знаю, что там произошло в организме, он стал неожиданно низким. Низко-вибрирующим, немного шершавым, слегка мурлыкающим и очень приятным. Хотя я чувствовал себя немножко больным, но говорить так мне нравилось. А главное, новый голос волшебным образом изменил отношение окружающих ко мне.
Я тогда работал в газете. К публикации готовилась очередная моя «нетленка». Я посмотрел гранки, обиделся на редактуру, не нашел поддержки у начальника отдела и пошел высказать свое «принципиальное мнение» главному редактору.
Я ни на что не надеялся, бузил больше из принципа и по молодости, но шеф меня внимательно выслушал. Наверное, впервые в моей журналистской практике. И впервые согласился сменить название моей статьи.
Второй психологический удар грянул после обеда. Я позвонил в областную администрацию, и девушка-секретарь меня соединила с руководителем департамента. Я взял интервью по телефону всего лишь за 10 минут! Раньше для такого мне надо было сначала высылать факс, договариваться о встрече, подъезжать «в указанное место» и «в указанное время».
Я не хотел лечиться. Мне было волшебно хорошо. Но организм взял свое — через неделю я вернулся в свой привычный фальцет. Меня опять перестали слушать. Мне опять стало противно слушать самого себя. Магия голоса закончилась. Захотелось начать причитать вслед за Паниковским: «Меня девушки не любят!» Очередной заголовок статьи поменяли, даже не вникнув в мои доводы.
Но я уже почувствовал вкус настоящего голоса. Я начал проводить эксперименты со своим голосом, чтобы вернуть ему прежние свойства. Опыты были достаточно жестокими. Пробовал глотать литрами холодную воду, полоскать горло марганцовкой, курить дешевые сигареты. Все эти способы давали некоторый эффект, но были либо слишком неприятными, либо долгими.
Выход подсказали кришнаиты. Потянув, ради смеха, вместе с полуголой делегацией приверженцев «Бхагават-Гиты» несколько минут мантру «О-м-м-м-м-м», я почувствовал, что нашел. Голос пел в груди, вибрировал и оставался таким же и после «процедуры». Ежедневная голосовая разминка стала привычкой. Я опять почувствовал себя сильным и уверенным. Мое мнение опять стало более авторитетным.
Наигравшись с мантрами, я начал пробовать другие варианты голосовой игры. Переходить на другие согласные, другие интонации. Попробовал говорить выше, чем обычно, громче, тише. Мне было интересно познакомиться с возможностями собственного тела. Через несколько дней я уже легко мог играть голосом в любую сторону. Неожиданно начала получаться имитация «знаменитых» голосов: Брежнева, Горбачева, Левитана, Кобзона…
Особо начальственный и солидный голос был разработан для деловых телефонных разговоров. Если вживую слишком низкая речь воспринималась неестественно, ну подумайте, щупленький 19-летний паренек говорит густым басом, то здесь можно было резвиться. На том конце провода впечатление о себе можно было создавать любое.
У моей находки оказалось еще одно достоинство. На мой новый голос стали неадекватно реагировать женщины. Сам я о своем «счастье» не догадывался, пока не услышал нарекания от знакомой из соседнего отдела редакции.
— Дим, ты не мог бы поменьше по телефону с нашими девушками болтать… А то отвлекаются.
— Да я чего… Они же сами звонят, вроде по делу…
— Дим, дело у них до тебя одно… У тебя по телефону такой голос, что просто… Ну в общем это сплошной «секс по телефону»…
И тут я на собственном опыте дошел до мысли, что слова в коммуникации не главное. Гораздо важнее, как именно их говорят».
В этой главе речь пойдет о том, как работать с собственным голосом, походкой, осанкой, манерами…
Вы когда-нибудь пробовали играть на ненастроенной гитаре? На ненастроенном пианино, флейте, скрипке, контрабасе — на любом неотлаженном инструменте? Получается полная бессмыслица, «сумбур вместо музыки». Слух режет, зрители разбегаются.
Так вот, ненастроенный голос, равно как и осанка, походка, движения, производят на людей примерно такое же впечатление.
Причем вне зависимости от того, насколько умные фразы вы изрекаете. У кого-то есть врожденные гармоничные выразительные способности, но таких людей немного.
Каждый день мы слышим «игру на ненастроенных человеческих инструментах». В метро, на улице, в магазине, на телевидении и даже на радио. Почему же люди ленятся настраивать себя?
Во-первых, мы элементарно этого не умеем. В школе этому не учат, в книгах об этом пишут мало, занимаются подобными вещами разве что в актерских училищах и вузах.
А во-вторых, у проблемы есть еще и основная причина — люди ленятся.
О том, что полезно утром делать зарядку, всем известно. И даже почти все пробовали это делать. Но большинство людей не занимается этим регулярно. Почему? Да просто лень.
Приведу еще один пример того, что хорошие внешние физические данные могут быть важнее умственных.
В университете со мной учился один парень. Был он старше меня, и в армии успел отслужить, и техникум закончить, и в шахте поработать. Занимался культуризмом и был здоров как бык. В общем, нам, вчерашним школьникам, он казался солидным. И не только нам: на преподавателей он тоже мог произвести впечатление.
Была у него интересная манера отвечать на семинарах. Он мог нести всякую чушь с таким многозначительным видом, что частенько неопытные преподаватели (не обязательно молодые, а именно неопытные) попросту терялись. Говорил он не всегда связно, но с крайне важным видом, делая порой многозначительные паузы, тоном, не терпящим возражений. Так, словно это он вел занятие.
А на тот случай, если кто-то из преподавателей, окончательно запутавшись в несоответствии интонации и смысла ответа, пытался пискнуть: «Вы так считаете?», у него была козырная фраза, после которой ему ставили самое меньшее «четверку». Гордо посмотрев на преподавателя, он изрекал: «Маркс так считает». Эта грубая фраза добивала неопытных педагогов, которые с Марксом в то время спорить не смели.
Надо сказать, что с опытными преподавателями этот студент так не шутил, ситуацию контролировал. Но и тут его постоянно выручал многозначительный вид, особенно на экзамене, к концу которого преподаватель уже устал и невнимательно слушает отвечающего.
