– Только что позвонили, – сказал Стаки. – Дали зеленый свет.

Агентов охватило волнение. Наконец-то!

– Действуйте, – проговорил Стаки.

Выйдя из кабинета Стаки, Херндон зашел в конференц-зал, где несколько агентов еще ждали окончательного решения. Шепард направился в радиорубку, чтобы сообщить новость по интеркому.

Минуту спустя по всему зданию разнеслось:

– Участникам «Битвы за урожай»: начинаем.

Спустя два часа Шепард и Херндон сидели в автомобиле напротив одного из открытых допоздна магазинов. Раздался звонок сотового телефона, подключенного к прикуривателю. Херндон ответил.

– Привет, это Марк. Похоже, Мик выехал.

– Спасибо.

Через минуту мимо проехал «мерседес» Андреаса.

– Вот он, – сказал Шепард.

Агенты не спешили. Они не собирались останавливать Андреаса: пусть доедет домой, наденет шлепанцы, перекинется парой слов с домашними. Когда он расслабится, справиться с ним будет легче.

Прошло десять минут. Херндон сделал глубокий вдох:

– Думаю, пора.

Шепард включил зажигание.

– Вот и я так думаю, Боб.

Шепард вырулил на проезжую часть. Херндон потер вспотевшие от волнения ладони. Вскоре они уже ехали по Норд-Кантри-клаб-роуд к дому Андреаса. Перед подъездной аллеей Шепард посигналил.

Херндон взял микрофон.

– Восемь-ноль-семь, – произнес он. – Это эс-ай-пятнадцатый.

– Слушаю вас, эс-ай-пятнадцатый.

– Заходим в дом к объекту номер один.

Сделав круг по подъездной аллее, Шепард остановился. Секунду-другую они сидели молча.

– Ну, пошли, – сказал Херндон.

Они подошли к двери и позвонили. Им открыла Салли Андреас, жена Мика.

– Добрый вечер, мадам, – сказал Шепард. – Я специальный агент ФБР Брайан Шепард. Это специальный агент Боб Херндон. Мы можем поговорить с вашим супругом?

– Да, конечно. Заходите.

Агенты вошли в прихожую, а Салли отправилась звать мужа. Он появился минуту спустя без галстука и пиджака и, как планировалось, в шлепанцах.

– Привет, парни, как дела? – произнес Андреас низким раскатистым голосом. – Чем обязан? Всегда рад оказать помощь правоохранительным органам.

– Мы хотим обсудить с вами одно очень серьезное дело, – сказал Шепард.

Андреас едва заметно пожал плечами:

– Хорошо. Идите за мной, прошу вас.

Агенты проследовали за Андреасом через дом. По пути они миновали небольшую комнату, где младший сын Мика смотрел телевизор. Андреас привел их в свой кабинет и устроился за столом. Шепард и Херндон сели по другую сторону и показали хозяину свои удостоверения.

– Ладно, – отозвался тот. – Так что у вас за серьезное дело?

Шепард набрал в грудь воздуха:

– Вы первый, к кому мы обращаемся. Мы делаем это, потому что уважаем ваше положение в компании и знаем, каким авторитетом вы пользуетесь. Мы попросили бы вас сначала выслушать все, что мы хотим сообщить.

У Андреаса ни дрогнул ни один мускул.

– Я весь внимание, – ответил он.

– Речь идет о международном расследовании сговора о ценах, в котором участвуют много компаний, включая АДМ, – сказал Шепард. – В ходе расследования мы использовали самую разную технику, в том числе новейшую. Нам удалось добыть даже больше вещественных доказательств, чем мы рассчитывали. Для нас это было неплохой практикой. – Он кивнул на Херндона. – Специальный агент Херндон вручит вам один из образцов добытого нами материала.

– Это не займет много времени, мистер Андреас, – сказал Херндон. – Мы не будем тянуть резину. Мы просто хотим поставить вас в известность о том, что удалось выяснить, и послушать, что вы скажете. И мы собираемся просить вашей помощи.

Он перечислил некоторые факты. Создание фиктивных торговых ассоциаций для прикрытия. Незаконный обмен информацией о продажах и объемах производства. Привлечение аудиторов с целью застраховаться от обмана. Все факты касались производства лимонной кислоты и кукурузного сиропа с высоким содержанием фруктозы. Лизин не был упомянут ни разу. Агенты хотели по возможности оградить Уайтекера от неприятностей.

Андреас слушал спокойно, сцепив руки на столе. Это производило впечатление – Херндону еще не попадались такие хладнокровные клиенты.

– Мы знаем многое – мы слушали и видели переговоры, – сказал Херндон. – У нас есть даже записи.

Он поднял с пола кейс и достал диктофон. Агенты несколько дней спорили о том, какую из записей дать послушать Андреасу. В конце концов выбор определило стремление как можно дольше не раскрывать участие Уайтекера. Они остановились на переговорах Андреаса с Ямадой 30 апреля 1993 года. Голоса Уайтекера на пленке не было, фиксирование цен напрямую не обсуждалось. Эта запись лучше прочих позволяла сохранить инкогнито Уайтекера. Они надеялись, что на Андреаса подействует уже то, что он услышит на пленке собственный голос.

В комнате стояла полная тишина, и Херндону на секунду подумалось, не записывает ли Андреас их разговор.

– Позвольте задать вам вопрос, сэр, – обратился он к Андреасу. – Вы когда-нибудь слышали фразу «Конкуренты – наши друзья, а клиенты – враги»?

– А второе из наших любимых изречений вам известно? – откликнулся Андреас. – «Уж если мы врем, то делаем это осознанно».

Агенты не ответили.

– Знаете, – сказал Андреас, – мне кажется, что вы, друзья, не слишком-то разбираетесь в бизнесе.

– Давайте я объясню вам ситуацию, – сказал Шепард. – Это, возможно, самое крупное нарушение антитрестовских законов за всю историю США. Как говорят юристы антитрестовского отдела Министерства юстиции, участникам этого сговора, включая вас лично, грозит тюремное заключение.

Хотя в сговоре участвовало несколько компаний, привлечь к ответственности американские власти могли только АДМ, остальные были иностранными.

– АДМ остается в одиночестве. Если вы не пойдете нам навстречу, ваши конкуренты от этого только выиграют. Вашим клиентам по-прежнему будут нужны кукурузный сироп и лимонная кислота, и они обратятся к другим компаниям, которые не пострадают.

Ни слова о лизине. Может, Андреас и вовсе не думает о Уайтекере.

– Сегодня у вас есть возможность принять решение, от которого будет зависеть и ваше собственное будущее, и будущее вашей компании. Вы можете повлиять на ход расследования и защитить АДМ. Но решить это вы должны прямо сейчас.

Шепард сделал паузу. Андреас тоже молчал.

– Мы знаем, что ваш отец долго и упорно создавал эту компанию, и мы глубоко уважаем и его, и вас. Но нам нужна ваша помощь.

– Я чту закон и всегда стараюсь сотрудничать с органами правопорядка, – ответил Андреас. – Но я не могу принять решения о безоговорочном сотрудничестве с вами, не посоветовавшись с отцом и своим адвокатом. АДМ – публичная компания, и я отвечаю перед советом директоров.

– Мистер Андреас, – возразил Шепард, – нам кажется, что вы обладаете достаточной властью, чтобы вынести решение о сотрудничестве. Мы хотим вашей помощи в сборе свидетельств фиксирования цен на кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы, лимонную кислоту и, возможно, на другие продукты. Если решите помогать нам, вам придется сделать ряд телефонных звонков. Мы понимаем, что это очень важное решение и что принять его нелегко. Но если вы отвергнете его, АДМ окажется в изоляции.

Андреас молчал.

– С нашей точки зрения, решение напрашивается само собой: чтобы сохранить компанию, спасти все, что ваш отец создавал с таким трудом, вы должны пойти на соглашение и дать сведения о других компаниях, участвующих в сговоре.

Шепард остановился. Он привел все доводы, какие мог.

– Нет, в самом деле, парни, вы, по-моему, не понимаете, что такое бизнес, – ответил Андреас.

Он отрицал, что АДМ участвует в фиксировании цен. Те продукты, о которых говорят агенты, относятся к группе биржевых товаров, и манипулировать ценами на них невозможно. Он признал, что время от времени компания ведет переговоры с конкурентами – но это в порядке вещей. Это все равно что разговор соседей, торгующих подержанными автомобилями, о перспективах рынка на следующий год, и не более того.