Дин Пейсли, старший специальный агент ФБР, вышел из лифта на четвертом этаже Иллинойсского бизнес-центра и направился к деревянной двери без таблички. Он набрал пятизначный код на кнопочной панели, стараясь не выронить пакет с едой из фастфуда. Электронный замок открылся с первой попытки.

За дверью была лестница, ведущая на верхний этаж, но Пейсли обошел ее и направился ко второй двери, ведущей в спрингфилдский офис ФБР. Направлявшийся по коридору Пейсли соответствовал представлениям голливудского отдела кастинга о том, как должен выглядеть спецагент ФБР. В свои сорок девять лет он был еще привлекателен, а физически был куда моложе своего возраста. Его возраст выдавали лишь серебряные пряди, поблескивавшие в рыжей шевелюре.

Был день выборов, 3 ноября 1992 года. Выборы, как всегда, внесли некоторую сумятицу во внутренний распорядок спригфилдского офиса. Группа агентов дежурила в резерве на случай заявлений о нарушениях на избирательных участках; сотрудники время от времени отпрашивались проголосовать за своего кандидата. Работа в офисе кипела, и Пейсли решил перекусить на рабочем месте. В такие дни, считал он, лучше быть начеку.

Он прошел по коридору, стены которого в необычных сине-зеленых обоях были украшены гравюрами в рамках. Это убранство было знаком перемен в спрингфилдском офисе. Прежний его директор (в чине руководящего специального агента) настаивал на соблюдении ряда правил, которых личный состав не одобрял и одним из которых был запрет украшать рабочие помещения. Но несколько месяцев назад его место занял Дональд Стаки, который прославился выслеживанием шпионов в Вашингтоне. Стаки провел кадровую чистку, для руководства рутинной работой привел нового заместителя, отменил непопулярные указы своего предшественника, и боевой дух сотрудников вырос быстрее, чем стены оделись в новые обои.

Прежде чем войти в кабинет, Пейсли поздоровался со своей секретаршей Барбарой Хоуард. Усевшись за стол, он развернул пакет с едой и стал бегло проглядывать бумаги. Секретарша позвонила, когда он заканчивал ланч.

– Дин, помощник руководящего спецагента из Чикаго Эд Уортингтон на второй линии.

Хоуард служила в Бюро достаточно долго и знала, что «руководящего специального агента» называли – по первым буквам – SAC,[29] должность его помощника[30] всегда произносили как «ай-зек».

Пейсли нажал кнопку второй линии. Он хорошо знал Уортингтона. Они оба отвечали за связи с различными разведывательными организациями, которым порой требовалась помощь ФБР, и по своим должностным обязанностям не раз встречались на совещаниях.

– Привет, Эдди, как там у вас?

– Лучше нельзя, – ответил Уортингтон. – Слушай, мне только что звонили из Конторы. Странный звонок. Они кое-что сообщили, и мне надо с тобой посоветоваться.

Из Конторы. Объяснений не требовалось: это означало ЦРУ. Пейсли расчистил на столе место для блокнота и начал делать заметки.

История, которую поведал Уортингтон, была необычной. В ЦРУ звонили из АДМ. Сотрудник ЦРУ, контактировавший с Уортингтоном, по оплошности обмолвился, что звонил сам Дуэйн Андреас. Похоже, АДМ стала жертвой промышленного шпионажа и вымогательства со стороны каких-то японцев. Почему Андреас обратился за помощью именно в ЦРУ, Уортингтон не понял. В Конторе решили, что этот случай подлежит юрисдикции американских правоохранительных органов, и представитель ЦРУ отпасовал его к ФБР, о чем и известил Андреаса. Так что теперь Мик Андреас ожидает звонка из Бюро.

Уортингтон не упомянул, что несколькими минутами ранее рассказал все это Джону Хойту, новому ASAC спрингфилдского офиса. Он предупредил Хойта, чтобы его люди были поосторожнее, так как от АДМ того и жди сюрпризов, в чем чикагское отделение недавно убедилось при расследовании предполагаемого мошенничества бывшего казначея компании. Хойт поблагодарил Уортингтона за сведения и переадресовал его к Пейсли, руководителю Третьей группы, чей участок включал Декейтер и другие города центрального Иллинойса.

На разговор Уортингтону хватило пяти минут. Он не стал предупреждать Пейсли быть поосторожнее с АДМ. Хойт предупрежден, и ладно.

– О'кей, Эдди, – сказал Пейсли, откладывая ручку. – Если проявится что-нибудь насчет Чикаго, мы вас известим.

Пейсли повесил трубку. Информация Уортингтона была скудной, но Пейсли сразу понял, что речь идет о расследовании, посложнее обычных ограблений банков и налетов на наркоторговцев.

Здесь требовался агент, идеально ориентирующийся в обстановке, и такой человек у Пейсли был. Брайан Шепард девять лет руководил подчинявшейся Спрингфилду резидентурой ФБР в Декейтере. Шепард знал людей из АДМ, и они знали его. Немного удачи, полагал Пейсли, и Шепард справится с задачей за несколько недель и вернется к исполнению повседневных обязанностей.

Но он ошибался.

Можно сказать, что карьера Брайана Шепарда в ФБР началась с парковки автомобилей. После трех лет, которые он провел практикантом отдела документации в одной из лабораторий бюро, его заявление о приеме на службу было принято. В марте 1976 года он закончил учебу свежеиспеченным спецагентом, с нетерпением ожидавшим больших дел. К своему разочарованию, его направили в нью-йоркский офис, прославившийся как одно из самых трудных мест службы. И Шепард в первый же день понял почему: пересаживаясь по дороге на работу с автобуса на метро и вновь на автобус, он сбился с пути. В конце концов к девяти часам он ворвался в офис – по меркам ФБР, это было сорокапятиминутным опозданием. Убитого стыдом агента пропустили на рабочее место, где он стал перебирать бумаги, делая вид, что занят. Наконец пришел долгожданный приказ явиться к начальству. Шепард был уверен, что сейчас он получит свое первое задание.

Руководитель на него и не посмотрел. Он сидел спиной к Шепарду, уставясь в окно. Не оборачиваясь, начальник объяснил ему, в чем заключается первое задание. Задание трудное, сказал он, и если Шепард справится, то в дальнейшем будет заниматься им постоянно. Шепард загорелся рвением, но тут же остыл: начальник вручил ему ключи от своей машины. В Нью-Йорке драконовские правила парковки, объяснил он, и, чтобы не платить штрафов, машину надо несколько раз в день перегонять с одной стоянки на другую.

Шепард так и не спросил, является ли это унизительное поручение наказанием за опоздание, и несколько недель, не жалуясь, переставлял машину с места на место. В конце концов ему удалось избавиться от этой обузы – он стал сотрудничать с контрразведкой и следующие несколько лет ловил шпионов в Нью-Йорке. Они с женой Дайаной переехали в поселок Матаван, что в Нью-Джерси, в часе езды от офиса. Семь лет он ездил на работу на общественном транспорте, что, с точки зрения Шепарда, было еще одним большим минусом Нью-Йорка. Он страстно любил водить автомобиль, но жил в городе, где вождение было зачастую непозволительной роскошью. Наконец в 1983 году появилась возможность перевода. Открылась вакансия в Декейтере, и Шепард ухватился за нее.

Декейтер годился ему как нельзя лучше. Шепард вырос неподалеку, в городке Канкаки, да и жена была родом из этих мест. А еще он родился 4 июля 1949 года,[31] так что был стопроцентным американцем. Несмотря на годы, проведенные в Нью-Йорке, Шепард постоянно думал о переезде на Средний Запад. Именно здесь они с Дайаной хотели растить двоих своих детей. Декейтер имел еще и тот плюс, что позволял вволю погоняться за преступниками. В офисе было всего три агента, и Шепард так или иначе занимался всем – от финансовых махинаций до ограблений банков, от вымогательства до наркоторговли.

Он сразу сроднился с этим пыльным городом среди прерий. У города было много прозвищ: Гордость прерий, Мировая столица соевых бобов, Первый дом Авраама Линкольна в Иллинойсе; но дух сообщества не делил горожан на более и менее именитых. Шепард идеально вписывался в эту обстановку. В своих вечно мятых костюмах, купленных в магазине готового платья, и дешевых галстуках, он был больше похож на коммивояжера-неудачника, чем на сотрудника крупнейшего правоохранительного ведомства. А в Декейтере это было как раз то, что надо. Высокий и стройный, Шепард был местным Гэри Купером,[32] готовым в любой момент вступить в схватку с парнями в черных шляпах.