Миллер хотел, чтобы за Уайтекером присмотрел один из психиатров в Северной Каролине. Оставалось надеяться, что Уайтекер обратится к нему, будет следовать его советам и не совершит ничего опрометчивого.
Толпа прокуроров окружила Джима Эпстайна в конференц-зале Министерства юстиции. Адвокат приехал в Вашингтон, чтобы начать процедуру защиты своего клиента. Эпстайн полагал, что действия прокуратуры в отношении Уайтекера в значительной мере диктовались требованиями «Уильямс и Конноли», и хотел дать прокурорам понять, что с Уайтекером необходимо обращаться осмотрительно.
– Эти типы из АДМ украли сотни миллионов долларов, обчистив людей во всем мире, – заявил Эпстайн. – А Марк не только сообщил вам об этом, но и представил уникальные свидетельства их преступления. Он помог вам остановить грандиозное мошенничество и раскрыть международный сговор о ценах.
Эпстайн обвел взглядом лица окружающих.
– Агентов ФБР специально готовят к стрессовым условиям, которые им придется испытывать при выполнении тайных заданий, живя без друзей, которым можно довериться, – сказал он. – Вы сами все время твердите нам о том, как трудно агентам в таких условиях сохранить душевное здоровье.
Все слушали не шелохнувшись.
– А Марк – обыкновенный человек, не имеющий никакой подготовки. Он не выбирал профессию осведомителя. Вы сами побуждали его заниматься этим. Вы послали его на задание неподготовленным, не обеспечив ему поддержки, которая уберегла бы его от стресса.
Слова Эпстайна заставили прокуроров задуматься.
– Марк совершил преступление, непростительное преступление. Он присвоил девять миллионов долларов. Но ведь, с другой стороны, он помог вам разоблачить мошеннический заговор, который в денежном выражении во много раз превосходит его собственные проступки.
Однако, по иронии судьбы, сказал Эпстайн, Уайтекера ожидает гораздо более суровый приговор, чем тех, кто украл у общества несравненно больше. Правовые нормы предусматривают для корпоративных мошенников, присвоивших сотни миллионов долларов, срок заключения не более трех лет.
– Когда состоится суд над Уайтекером, – продолжал адвокат, – за ним будет следить вся мировая пресса. Я расскажу о Марке все – и хорошее, и плохое. Я расскажу о том, что он был совершенно не подготовлен, и обо всем остальном, что произошло с ним. Ваши потенциальные осведомители прочтут репортажи в «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнал» и узнают, чего стоило Марку его согласие сотрудничать с вами. И тогда, – заключил Эпстайн, широко раскинув руки, – больше никто не захочет звонить вам и сообщать о преступлении.
Первым нарушил молчание Джек Кини, помощник генерального прокурора, исполнявший обязанности начальника уголовного отдела:
– Да-а, защиту в этом деле представляет, безусловно, незаурядная личность.
Эпстайн покинул конференц-зал, не заключив никакой договоренности о судьбе Уайтекера, но сделал большой шаг вперед. Окончательное соглашение можно заключать лишь после нескольких встреч с прокурорами. Эпстайн полагал, что Уайтекера приговорят к пяти годам тюрьмы, но, возможно, судья чуть снизит этот срок. Это лучшее, на что можно было надеяться. Однако Уайтекер, узнав о беседе адвоката с прокурорами, пришел в негодование. Его возмутило даже то, что Эпстайн посмел заикнуться о возможности признания Уайтекером своей вины.
– Это несправедливо! – стонал он. – Преступники сидят в АДМ, а Министерство юстиции их покрывает. Из меня сделали козла отпущения!
Надо не договариваться с прокурорами, а предъявить им иск, заявил Уайтекер. ФБР обошлось с ним несправедливо. Если подать иск, они пойдут на попятный. Эпстайн его не слушал. Уайтекер уже не раз жаловался, что на него ополчился весь мир. Он был оторван от реальности.
– Марк, что вы от меня хотите? – спросил Эпстайн устало. – Поймите, вы украли девять миллионов долларов и практически объявили об этом на весь свет на первой странице «Чикаго трибюн». И теперь мне приходится нейтрализовать последствия ваших поступков. У нас мало козырей на руках, но я постараюсь использовать их наилучшим образом, чтобы свести наказание к минимуму.
Эпстайн повторял свои доводы снова и снова, пока ему не показалось, что он убедил Уайтекера. Однако через несколько дней в офис адвоката от Уайтекера пришел факс на фирменном бланке компании «Биомар».
«Мы с Джинджер в последние недели долго обсуждали, какие шаги лучше предпринять. Мы решили пойти в направлении, противоположном тому, куда вы нас вели».
Дочитав письмо, Эпстайн бросил его на стол.
Итак, его уволили. И это настоящая радость.
«Ну вот и прекрасно, – подумал он. – Пусть теперь голова болит у кого-нибудь другого».
Уайтекер подыскивал нового адвоката и хватался то за одну, то за другую кандидатуру. Прежде всего он обратился к Ричарду Курту, практиковавшему в иллинойсском городе Дэнвилл. Уайтекер проникся к нему доверием после того, как Курт помог ему продать дом в Моуикве. С тех пор они не раз обсуждали положение Уайтекера; к тому же доходившие до Уайтекера отзывы о Курте убеждали его в том, что такой защитник ему и нужен.
Но Курт специализировался по делам о банкротстве и причинении личного вреда. Чтобы вести дело Уайтекера, ему был нужен помощник. Он рекомендовал Уайтекеру Билла Уокера, своего товарища по юридическому колледжу, у которого была собственная компания в Грэнит-Сити, Иллинойс. Нескладный человек с копной седых волос, Уокер был шумлив и агрессивен. Его возмущало уже то, что кому-то пришло в голову выдвинуть обвинения против Уайтекера. Понятно, что позиция Уокера понравилась Уайтекеру, и он нанял его не задумываясь.
Так защитниками в одном из самых сложных «беловоротничковых» дел стали специалист по делам о причинении личного вреда и его друг, никому не известный провинциальный адвокат.
6 ноября в 10.25 факс, установленный в юридическом отделе АДМ, выдал страничку, адресованную главному юридическому советнику Рику Рейзингу.
Это было одно из сотен полученных АДМ в последние годы анонимных посланий, касающихся Марка Уайтекера, – и самое поразительное.
«Я сотрудничал с Объединенным профсоюзом плотников, который выступил инициатором привлечения директоров АДМ к ответственности,
– было написано в письме. –
Профсоюз поддерживает доктора Марка Уайтекера и помог ему с помощью Каргилла найти нового, более сильного адвоката».
Автор письма обращал внимание руководства АДМ на один важный момент:
«Доктор Уайтекер отказался от услуг мистера Эпстайна, потому что тот не хотел предавать гласности некоторые аудиозаписи, характеризовавшие ФБР не с лучшей стороны».
Далее говорилось, что Уайтекеру было трудно работать с местным агентом ФБР, ведущим расследование:
«Несколько раз агент приказывал уничтожить аудиозаписи, потому что они говорили в пользу АДМ. Уайтекер перестал доверять агентам ФБР и начал тайком записывать свои разговоры с ними. Он сохранил несколько кассет, которые ФБР распорядилось уничтожить, и несколько пленок с записью этого распоряжения. Именно эти записи не хотел обнародовать мистер Эпстайн, так как они могли помочь АДМ выиграть дело в суде».
Обратились к определителю номера факса, с которого пришло письмо. Отправитель пытался заблокировать номер, но у него ничего не вышло.
Факс пришел из офиса компании «Биомар интернэшнл» в Северной Каролине.
Из компании, которой управлял Марк Уайтекер.
В вопросе о том, что делать с Марком Уайтекером, команда, занятая в «Битве за урожай», разделилась на два лагеря.
