– Дело дошло до двух с половиной миллионов, – сказал Херндон и сообщил жене новость.

– Просто фантастика, – отозвалась Рилен. – Он погубит самого себя.

– Да, – согласился Херндон. – Интересно, что он подкинет нам в следующий раз.

Он покачал головой и вздохнул.

– Этот тип испоганил мое расследование. Я не позволю ему испоганить мой отпуск.

Нажав на газ, он выехал со стоянки.

Сет Ваксман уже был на месте, когда в 7.10 утра ему позвонил Обри Дэниел. Он хотел привезти кое-какие документы, разоблачающие Уайтекера. Ваксман ответил, что готов его принять.

Дэниел прибыл через пятнадцать минут в сопровождении Барри Саймона и стенографиста. Он передал Ваксману папку-скоросшиватель и объяснил, что большинство документов касаются перечисления двух с половиной миллионов долларов в «Эй-би-пи».

– Случай довольно ординарный, – сказал Саймон. – Настрочить обвинительный акт можно в два счета.

Дэниел добавил, что его фирма добыла ряд документов, касающихся сделки с «Эй-би-пи» и других правонарушений. Но они не готовы представить их.

– А когда будете готовы? – спросил Ваксман.

– Когда назначат обвинителя по этому делу и когда мы будем уверены, что информацию не передадут наставникам Уайтекера из ФБР, – ответил Саймон. – Мы подозреваем, что они в сговоре.

– Мы получили анонимное письмо, утверждающее, что Уайтекер при участии ФБР вкладывал большие суммы в банк на Каймановых островах, – добавил Дэниел.

– Вы можете показать это письмо?

– Пока нет.

Адвокаты хотели получить заверение министерства, что к началу следующей недели с ними свяжется назначенный обвинитель. Ваксман ответил, что сначала министерство должно всесторонне изучить это дело, чем оно безотлагательно и займется.

– В свете новой информации министерству следовало бы рассмотреть ход всего расследования с самого начала, уделив особое внимание тому, как строились отношения агентов ФБР с Уайтекером.

Ваксман не ответил.

– Желательно, чтобы министерство как можно скорее пришло к определенному заключению относительно продолжения расследования по обвинению АДМ в нарушении антитрестовских законов, – добавил Дэниел.

– Мы рассмотрим все обвинения в каких бы то ни было нарушениях, – ответил Ваксман. – Больше ничего пока не могу вам сказать.

В заключение Дэниел попросил Ваксмана выдать расписку в получении документов от «Уильямс и Конноли». Ваксман поставил подпись и проводил адвокатов до дверей.

– Кстати, – сказал Дэниел. – Нам приходят письма с угрозами от организации, именующей себя «Лэмет Вов». Я послал некоторые из них Джиму Гриффину, но реакции не последовало. Мы относимся к этим угрозам со всей серьезностью и хотели бы получить ответ прокуратуры.

– Я наведу справки, – кивнул Ваксман.

Адвокаты покинули кабинет в 7.50. Ваксман тут же схватил блокнот и записал весь разговор.

– В чем именно меня обвиняют? – резко спросил Шепард. Он не скрывал своего потрясения.

– Не знаю, Брайан, – покачал головой Хойт. – Мне не сказали.

Это было следующим утром, в пятницу. Хойт пригласил Киллэм и Шепарда, чтобы обсудить состоявшийся накануне разговор с министерством. В нем еще не улеглось возмущение тем, как отнеслись к нему министерские чиновники. Теперь, как и ожидал Хойт, вашингтонские ножницы принялись кромсать Шепарда.

– Если мне не доверяют, отстраните меня от дела, – буркнул агент.

– Брайан, – сказал Хойт, – я тебя понимаю, но давай обойдемся без скоропалительных решений.

Шепард возбужденно мерил шагами кабинет.

– Это все чушь! – негодовал он. – Что они могут против меня иметь?

Хойт не знал, что ответить. После разговора с Вашингтоном он обдумал выдвинутое против агентов обвинение в «преступном сговоре» и пришел к выводу, что это адвокатская уловка. Этого слона раздули даже не из мухи, а из мушиного следа. Хойт был уверен, что адвокаты хотят вбить клин между ФБР, прокуратурой и свидетелем и тем самым разрушить дело о фиксировании цен. И все пока шло именно к этому.

Шепард обессиленно повалился в кресло.

– Я не могу бросить Уайтекера на произвол судьбы! Он же ненормальный. С ним надо поговорить.

– Нам это запретили, – сказал Хойт.

– Джон, он уже звонил мне, оставлял сообщения. Я что, должен объявить ему бойкот?

Хойт откинулся в кресле. Сущий абсурд. ФБР не бросает свидетелей посреди расследования. Очень может быть, что за всем этим стоит АДМ. Компания повела дело так, что теперь Уайтекер увидит, что ФБР ему враг, и переметнется на ее сторону.

– Ну, не проявляй инициативы. А если он дозвонится до тебя, никто не запретит тебе его выслушать.

Но этого мало, считал Шепард. Уайтекеру надо объяснить ситуацию при личной встрече. Иначе будет не по-человечески.

В конце концов Хойт уступил. Он разрешил Шепарду поговорить с Уайтекером еще раз и объяснить, почему агенты не могут больше встречаться с ним. При этом должна присутствовать Киллэм, чтобы разговор состоялся при свидетелях. Они не будут обсуждать расследование, Шепард не будет давать Уайтекеру никаких советов и указаний. Тогда они смогут оправдаться перед Ваксманом, сказав, что действовали в духе его распоряжения, даже если не следовали букве.

Мэри Спиринг в то утро обуяло беспокойство. Пошли разговоры, что вести расследование правонарушений Уайтекера поручат Лассару. Чтобы отдел по борьбе с мошенничеством не остался в стороне от сенсационного дела, нужно найти того, кто протолкнет нужное решение.

Обсудив положение дел с Доном Маккеем, Мэри Спиринг позвонила Ваксману. Она глубоко убеждена, сказала Спиринг, что дело Уайтекера нельзя вести тем, кто участвует в расследовании «Битва за урожай».

– Крайне важно, чтобы позиция прокуратуры была безупречной, – говорила она. – Главный свидетель обвинения по делу о серьезном нарушении антитрестовских законов похитил деньги у обвиняемого. Все действия и слова обвинителей по делу Уайтекера будут заведомо вызывать подозрения. Их непременно упрекнут в излишней суровости к свидетелю либо, наоборот, в излишней снисходительности. Это дело должен вести прокурор, который не имеет отношения к антитрестовскому расследованию и пользуется доверием общества.

Спиринг подкрепила свою позицию важным доводом. «Уильямс и Конноли» проявляет беспокойство в связи с возможной коррумпированностью агентов ФБР, ведущих расследование «Битва за урожай». Адвокаты заявили, что не пойдут ни на какие переговоры с обвинением, если этих агентов не отстранят от дела. Поэтому необходимо, настаивала Спиринг, возвести «китайскую стену», через которую к агентам ФБР не будет просачиваться информация о расследовании мошеннической деятельности Уайтекера. Им надо запретить допрашивать свидетелей и перекрыть доступ к документам.

В конце концов Спиринг добилась своего. Уголовное дело против Уайтекера передали отделу по борьбе с мошенничеством. Вокруг него возвели стену молчания. Никто из связанных с «Битвой за урожай» – в том числе, к особой радости Спиринг, Скотт Лассар – больше не получал информации об этом деле и не имел права вмешиваться в него. А о расследовании сговора о ценах, считала Спиринг, можно забыть.

Она решила первым делом договориться о встрече с Уайтекером и наметила ее на ближайший понедельник.

Дон Маккей радовался куда меньше. По его мнению – которое он не высказывал Спиринг, – их отделу это расследование не по силам. Лассар и его команда были профессионалами, они лучше знали участников и обстоятельства дела. Передача дела лишь затягивала расследование.

Но, может, именно тут и зарыта собака.

Маккей подозревал, что правительство подыгрывает «Уильямс и Конноли» и их клиенту, АДМ.

Подъезжая к дому Уайтекера, Шепард надел темные очки. Он позвонил своему свидетелю, как только получил разрешение Хойта. Шепарда, как и было приказано, сопровождала Кейт Киллэм, и он был этому только рад. Разговор предстоял нелегкий.