— Нет, нет, — нетерпеливо прервал его Тревиц, — поговорим после. Мы должны осмотреть это здание, может быть, найдется еще что-нибудь. Становится теплее. — Он взглянул на маленькое температурное табло на тыльной стороне левой перчатки. Идемте, идемте.

Они побрели по комнатам, стараясь ступать как можно мягче, не потому, что боялись, что их кто-то услышит, а потому, что стеснялись вызвать дальнейшие разрушения вибрацией своих шагов.

Шаги их поднимали пыль, которая взлетала невысоко и быстро оседала в разреженной атмосфере, они оставляли за собой следы.

Время от времени они видели в темных углах новые участки растущего моха. Присутствие жизни, даже низшей, несколько утешало, как бы облегчало удушающее чувство прогулки по мертвому городу, усиленное тем, что вокруг были артефакты, свидетельствовавшие о том, что когда-то этот мир жил и развивался. В одной из комнат Пелорат сказал:

— Мне кажется — это библиотека.

Тревиц с любопытством огляделся. Вокруг стояли полки, и, приглядевшись, он понял, что то, что он отметил краем глаза как украшения, было фильмокнигами. Он осторожно снял одну с полки. Она оказалась толстой и громоздкой, и тут он сообразил, что это футляр. Неуклюжими в перчатках пальцами Тревиц с трудом открыл его и увидел внутри несколько дисков, тоже толстых и хрупких на вид, хотя этого он проверять не стал.

— Невероятный примитив, — сказал он.

— Им тысячи лет, — виновато сказал Пелорат, как бы защищая древних мельпоменийцев от обвинений в отсталой технологии.

Тревиц указал на корешок футляра, на котором виднелись тусклые завитушки старинных букв, и спросил:

— Это название? Что здесь написано?

— В общем я не совсем уверен, старина, — сказал Пелорат, рассмотрев надпись, — мне кажется, одно из.слов относится к микроскопической жизни. Может быть, оно означает "микроорганизм". По-моему, это специальные микробиологические термины. Я бы не понял их, даже если бы они были на галактическом.

— Возможно, — мрачно сказал Тревиц, — если бы мы сумели их прочесть, это бы нам ничего не дало. Личинки нас не интересуют… Сделайте одолжение, Янов, просмотрите некоторые из этих книг, не найдется ли здесь чего-нибудь интересного, а я пока осмотрю вон те книгопроекторы.

— А это книгопроекторы? — с сомнением спросил Пелорат.

У стены стояли приземистые кубические устройства, с наклонными экранами и закругленным выступом сверху, который мог служить опорой для локтя или местом, куда можно положить электронный блокнот, если имелись у мельпоменийцев электронные блокноты.

— Если это библиотека, — сказал Тревиц, — тут должны быть книгопроекторы, а это выглядит подходяще.

Он осторожно смахнул пыль с экрана и облегченно вздохнул, убедившись, что экран, из чего бы он ни был сделан, не треснул от прикосновения. Он пощелкал всеми выключателями по очереди. Ничего не произошло. Он попробовал другой книгопроектор, затем еще один. С тем же результатом.

Он не удивился. Даже если устройство сохранилось в течение тысячелетий в рабочем состоянии в разреженной атмосфере, оставалась проблема источников питания. Что бы ни предпринималось для устранения утечки энергии, она все равно находит путь. Второй закон термодинамики непобедим и всеобъемлющ.

Пелорат подошел к Тревицу сзади.

— Голан?

— Что?

— Тут есть одна фильмокнига…

— О чем?

— Кажется, это история космических полетов.

— Замечательно! Но если я не смогу заставить заработать один из проекторов, нам ее не прочесть. — Тревиц в отчаянии сжал руки.

— Можно взять книгу на корабль.

— Она не подходит к нашему проектору. Не подходит по размеру, а наша сканирующая система, конечно, окажется несовместимой.

— Но так ли это необходимо, Голан? Если мы…

— Это необходимо, Янов. Не мешайте мне пока. Я пытаюсь решить, что делать. Я могу попытаться подать на проектор энергию. Может быть, чтобы он заработал, только это и требуется.

— Откуда?

— Ну… — Тревиц вытащил бластер и нейронный хлыст, быстро осмотрел их, затем засунул бластер обратно в кобуру. Он вскрыл нейронный хлыст и осмотрел батарею. Она была полностью заряжена.

Тревиц лег на пол, засунул руки под проектор (он по-прежнему считал, что это проектор) и попытался сдвинуть его вперед. Проектор немного отодвинулся от стены, и Тревиц осмотрел то, что при этом открылось.

От стены к проектору шел кабель, который, конечно, должен был быть силовым. Но Тревиц не видел розетки или какого-нибудь соединения. (Как нужно поступать, имея дело со столь древней культурой, где неузнаваемы простейшие и само собой разумеющиеся устройства?)

Тревиц слегка, потом сильнее потянул за кабель. Он попытался покрутить его сперва в одну сторону, затем в другую. Он нажал на стену рядом с кабелем и на кабель рядом со стеной. Он тщательно осмотрел полускрытую заднюю стенку проектора. Ничего не получалось. Он оперся рукой о пол, чтобы встать, и когда он вставал, вместе с ним оторвался от стены кабель. Какое именно действие оторвало кабель, Тревиц не имел ни малейшего понятия. Кабель не выглядел оторванным или обломанным, конец его оказался совершенно гладким, а на стене в месте прикрепления кабеля остался гладкий кружок.

— Голан, могу я… — негромко сказал Пелорат.

— Не сейчас, Янов. Пожалуйста!

Тревиц вдруг заметил зеленый пух, забившийся в складку на левой перчатке. Наверно, он собрал этот мох за проектором и размазал его. Перчатка была слегка влажной, но у него на глазах зеленое пятно побурело. Он переключил внимание на кабель, тщательно изучая его конец. Там нашлись две маленькие дырочки, такие, что проволока войдет.

Снова усевшись на пол, Тревиц открыл батарейный отсек нейронного хлыста. Он осторожно отсоединил и отцепил один из проводов. Медленно и осторожно ввел провод в дырочку до упора, затем попытался вытянуть его назад. Но проводок не поддавался, как будто его что-то зажало. Тревиц подавил свой порыв выдрать проводок силой. Он отсоединил второй проводок и вставил его в другое отверстие. Похоже было, что это замкнет цепь и запитает проектор током.

— Янов, — сказал Тревиц, — вы работали с фильмокнигами разных видов, не сможете ли вы как-нибудь вставить эту книгу в проектор?

— Это действительно необх…

— Пожалуйста, Янов, вы все время задаете лишние вопросы. У нас мало времени. Если мы пробудем здесь слишком долго, нам придется дожидаться позднего вечера, пока здание остынет, чтобы можно было вернуться.

— Она должна входить вот так, — сказал Пелорат.

— Хорошо, — сказал Тревиц, — если это история космических полетов, она должна начинаться с Земли, потому что космические путешествия разработали на Земле. Посмотрим, работает ли эта штука.

Пелорат, нервничая, вложил фильмокнигу в приемную нишу и начал изучать обозначения выключателей.

Тем временем Тревиц стал негромко рассуждать, видимо, чтобы снять напряжение.

— На этой планете, наверно, тоже есть роботы. Может быть, в сохранности благодаря вакууму. Только беда в том, что их батареи давно сели, и если их зарядить, в каком состоянии окажутся мозги роботов? Рычаги и шестерни могли выдержать тысячи лет, но что произошло с микропереключателями и субатомными структурами в мозгах роботов? Они, наверно, разрушились, а если и нет, что они могут помнить о Земле? Что бы они…

— Проектор работает, старина, посмотрите, — сказал Пелорат.

В полутьме библиотеки замерцал экран. Сначала слабо, но Тревиц плавно увеличил мощность нейронного хлыста, и свет усилился. По экрану проползли тени.

— Не фокусируется, — сказал Тревиц.

— Я знаю, — ответил Пелорат, — но лучше не получается. Должно быть, сам фильм разложился.

Тени бежали быстро, иногда возникало что-то напоминающее печатный текст. На мгновение появилась резкость и снова исчезла.

— Вернитесь и задержите это место, Янов.

Пелорат уже старался это сделать. Он проскочил мимо, возвращаясь назад, потом опять проскочил, идя вперед, наконец, попал на это место и остановил его на экране.