Евгений Николаевич Волковинский пользовался непререкаемым авторитетом у экипажа, его очень ценили. Он служил образцом исполнения воинского долга. В один из рейсов «Абхазия» приняла значительную партию ящиков с бутылками, наполненными горючей жидкостью. При выгрузке в Севастополе один ящик упал в трюм, все мгновенно окуталось дымом и огнем. Политрук возглавил аварийную группу и первым спустился в заполненную дымом шахту, за ним последовали матросы. С палубы их поливали водой. Пожар погасили за 20 минут.

Много добрых слов написала О. Г. Чубо о Е. А. Рогозине:

«…Ефим Александрович Рогозин в суровой обстановке сумел сцементировать в одну закаленную, дружную семью весь коллектив медиков. К тому же он чудо-хирург: делал ампутации и сложные операции при 9–10-балльном шторме. Ему наш низкий поклон…»

С любовью пишут о Рогозине и остальные ветераны. Ефим Александрович — член партии с 1921 года, был пулеметчиком в Конной армии Буденного. В гражданскую награжден орденом Красного Знамени. Всю Отечественную войну провел на Черноморском флоте. В 1950 году стал кандидатом медицинских наук. Тема его диссертации: «Лечебная и эвакуационная деятельность на теплоходе „Абхазия“».

Ольга Гавриловна хорошо помнит и последний день жизни корабля:

«Подошли к причалу Сухарной балки. Сразу после швартовки приступили к разгрузке и приему раненых. Руководил всем этим доктор И. И. Цыбульский. Он был поистине неутомимый, постоянно в движении и, главное, всегда во всем успевал. И в тот день доктор Цыбульский торопился: работы предстояло много.

Надя Заболотная, Валя Маковозова, Софа Шевеля и я готовились к операциям. Как только стали обрабатывать назначенных к оперированию, начался налет авиации. Бомбы рвались вблизи „Абхазии“. От разрывов бомб содрогался весь корабль. Но работа в операционной не прекращалась.

После прямого попадания в корму по приказанию командира начали выносить раненых на берег. К нам стали поступать раненые из команды „Абхазии“. Фельдшерица Полещук кинулась на верхнюю палубу, чтобы помочь пострадавшим — некоторые из них, несмотря на ранения, продолжали вести огонь. Но оказать кому-либо помощь Полещук не успела: она тут же была сражена насмерть…

После очередного взрыва возник пожар. Политрук БЧ-5 — секретарь парторганизации — вбежал к нам с возгласом:

— Медики! Скорее на корму тушить пожар! Мы поднялись наверх и тут же услышали приказ командира:

— Всем покинуть корабль!

Последним покинул „Абхазию“ командир М. И. Белуха. Михаил Иванович ушел лишь тогда, когда убедился, что никто из раненых и из команды не остался на корабле. Перед ним сошли на берег комиссар Норонов и командир БЧ-5 Бардецкий».

Наступил вечер. Пришли катера, раненых перевезли в Инкерманский госпиталь, куда ушла часть медицинского персонала «Абхазии». Остальные медики перешли в 41-й военно-морской госпиталь.

Трудной оказалась судьба медсестер и санитарок, связавших свою судьбу с Севастополем. До последней возможности Валентина Бабенко, Любовь Шапецкая, Ольга Круподерова и Валентина Маковозова оставались возле раненых.

Анастасии Ивановне Огородниковой, которая была санитаркой на «Абхазии», сейчас 74 года. Она награждена орденом Отечественной войны и пятью медалями. В самом начале войны по призыву партии пошла она добровольцем в отряд санитарной дружины Новороссийска. Стала командиром звена комсомолок-дружинниц, участвовала в разгрузке санитарных транспортов, в том числе и «Абхазии». Это Анастасия Ивановна убедила свое звено пойти санитарками-добровольцами на корабль. Всех приняли. Девушки подобрались энергичные и смелые — Мария Морозова, Надя Ивакина, Елена Полякова, Галина Килинная, Рая — 11 комсомолок. Они неутомимо ухаживали за ранеными, а в решающие минуты боя умелые девичьи руки набивали патронами пулеметные ленты, выгружали боеприпасы и продукты для осажденного Севастополя… Свой долг девушки выполняли до последней возможности.

После гибели «Абхазии» комендоры и пулеметчики транспорта пополнили ряды защитников Севастополя. Немногие из них вернулись на Кавказ…

Остальные члены экипажа вместе с командиром «Абхазии» М. И. Белухой были доставлены на крейсере «Молотов» в Новороссийск.

В одном из недавних писем Михаил Иванович написал мне: «После увольнения в запас вот уже 15 лет работаю капитаном в Николаевском порту. Со дня на день собираюсь на отдых, но никак не решусь это сделать…»

Его признание типично для многих ветеранов Военно-Морского Флота.

Недавно получил я письмо от Григория Оноколо. Он пишет о последней встрече с ветеранами «Абхазии», вспоминает о боевых соратниках, с любовью говорит о своем командире Белухе.

Долгие месяцы Оноколо пролежал в госпитале. В конце концов его признали негодным к военной службе, но Григорий Иванович ни дня не переставал работать. Сейчас он председатель Чимкентского областного объединения «Казсельхозтехника». За трудовую деятельность удостоен ордена Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», медали «За трудовое отличие». Кроме того, награжден пятью медалями ВДНХ, одна из них золотая. За боевые подвиги Г. И. Оноколо награжден медалью «За отвагу».

У Григория Ивановича два сына. Он прививает им любовь к морю, готовит к службе в Военно-Морском Флоте.

Сохранились бесценные кинокадры, показывающие события тех дней, действия людей в осажденной военно-морской базе.

Работа кинооператоров и фотокорреспондентов нередко требовала мужества, большого самообладания. Именно таким знал я на Черноморском флоте в числе других Владислава Владиславовича Микошу, который сумел заснять гибель «Абхазии» и оставить потомкам документальный кинорассказ о самоотверженности экипажа «Абхазии» и защитников Севастополя.

Во второй половине дня 16 июня немцы ворвались на Братское кладбище. Обороняла этот район 95-я стрелковая дивизия, штаб которой расположился в укрытии между могилами и под невысокой башней, напоминавшей египетскую пирамиду.

Прорыв гитлеровцев грозил полным окружением штабу стрелковой дивизии.

По условиям взаимодействия в штабе находился связной командира зенитного дивизиона Е. А. Игнатовича. Офицер штаба подполковник Яковлев поручил связному пробраться через окружение и передать просьбу открыть огонь по Братскому кладбищу — под прикрытием артиллерийского огня штаб попытается выйти из окружения.

Связной добрался. Игнатович доложил обстановку командиру 110-го зенитного артиллерийского полка полковнику В. А. Матвееву. По Братскому кладбищу открыли огонь. Несколько десятков снарядов рассеяли немцев и дали возможность штабу 95-й дивизии выйти в район Инженерной пристани. У Игнатовича сохранилась записка подполковника Яковлева: «Спасибо, друзья, что выручили нас из беды».

В Севастополе продолжали действовать разведчики, выполнявшие задания командования.

Одной из таких разведывательных групп, остававшихся в Севастополе, командовал старший лейтенант Николай Федоров. Он прибыл в разведотряд из Приморской армии, в которой командовал подразделением войсковой разведки с первых дней обороны Севастополя. Смелого и инициативного командира разведчики любили искренне — и за веселый нрав, неистощимость в шутках даже в критических ситуациях, и за разумную строгость и требовательность, помогавшую при выполнении самых сложных заданий.

17 июня разведчики Федорова тремя группами на сторожевом катере вышли в район Ялты. Задача — высадиться на берег для разведки и дезорганизации тыла противника.

Первая группа под командованием мичмана Александра Ивановича Попенкова высадилась незамеченной. Но когда стали подходить к месту высадки шлюпки старшего лейтенанта Федорова (на шестерке) и младшего лейтенанта Сергея Мельникова (на четверке), противник обнаружил их, осветил ракетами и открыл огонь.

Шлюпки отошли. Неудачной была и вторая попытка высадиться. Пришлось снова отойти от берега и уйти мористее. Между тем поднялся туман, и шлюпки не смогли соединиться с катером.