Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Анжелина покачала головой, мягко, жалобно.

– Но вы, профессор, – другое дело, я хочу по-родительски приглядеть за вами. Я хочу быть уверен, что у вас все хорошо. И у Анжелины тоже, разумеется. Глаз брата. Вы не поверите, но до меня дошли слухи о ее смерти. – Взгляд Беллегарда поймал глаза Анжелины, злобное пленение. Он не улыбался. – Слухи, как видно, безосновательные: взять хотя бы твое присутствие здесь сегодня. Ты ведь не привидение, Анжелина, нет? И не один из наших пресловутых зомби? Умервщленный зомби,возможно, или астральный зомби? -Он помолчал. – Нет, не думаю, чтобы ты была одним из них. Мне ты кажешься такой же живой, как всегда. Но слухи меня нервируют. Они – своего рода невроз, болезнь, которая угрожает самим основам общества. Здесь, на Гаити, мы относимся к слухам очень серьезно. Моя работа состоит в их устранении. – Беллегард поднялся. – Послушайте моего совета, профессор. Держите меня в курсе вашей деятельности. Наш климат в это время года может очень серьезно сказываться на здоровье иностранцев.

Он взял паспорта со стола и протянул их Рубену и Анжелине.

– Держите, – сказал он. – Вам следует хранить их в надежном месте. Возможно, вам было бы лучше получить паспорт от одного из обществ Бизанго. Это позволит вам свободно передвигаться по ночам, куда бы вы ни захотели пойти. Sans poelходят, где им угодно. Хотя вы и сами все знаете о Бизанго.

Ни Рубен, ни Анжелина ничего не ответили. Танагра в клетке смотрела и слушала.

– Я не знаю, где вы намерены остановиться на время вашего визита, но я был бы вам крайне признателен, если вы сообщите мне адрес. Телефонного звонка будет достаточно: телефон у нас теперь работает очень хорошо. Наш любимый президент делает упор на эффективность. Зарождается новый Гаити. Вы сами увидите.

На сегодня я рекомендую вам остановиться в «Шукуне», напротив. Сошлитесь на меня: вас устроят по привилегированному тарифу. Ваш багаж уже доставлен туда. Все в порядке. – Он многозначительно посмотрел на Анжелину. – Ничего не тронуто. Даю вам в этом слово.

Рубен кивнул.

– Благодарю вас, – пробормотал он. Он чувствовал себя глупо. Беллегард словно не замечал его.

– Анжелина, – сказал майор. – Я бы хотел подарить тебе кое-что, напоминание об этом воссоединении. Вот. – Он подошел к клетке и открыл дверцу. Танагра захлопала крыльями и запрыгала по жердочке. Беллегард тонко свистнул и протянул к птице руку. Он ловко поймал ее одним движением. Она почти не трепыхалась, оказавшись у него в руке. Он протянул ее Анжелине. – Она твоя, – сказал он. – В отеле тебе найдут для нее клетку. У нее нет имени. Ты можешь назвать ее, как тебе захочется.

Она приняла у него птицу, слегка вздрогнув, когда та задергалась на ее сложенной лодочкой ладони. Беллегард улыбнулся и открыл дверь.

Когда они направились к ней, Рубен взглянул на пол, где что-то привлекло его внимание. На деревянном полу рядом с дверным косяком были видны следы крови. А рядом с кровью, как крохотный обломок слоновой кости, валялся человеческий зуб. Рубен поднял глаза. Беллегард взял его руку и потряс ее. Свет из коридора упал на него, вытянув длинную тень через всю комнату до второго стула, того самого, который был прикручен.

Человек в бежевом костюме ждал их снаружи, чтобы снова провести по коридорам. Он прошел вперед, спустился по лестнице, миновал узкий коридор, вышел в холл. Они не обменялись ни единым словом. Снаружи отель по-прежнему был украшен сияющими сказочными огнями. Он был похож на проплывающий мимо корабль, белый и ужасающий в черной ночи.

Анжелина раскрыла руки. Она задавила крохотную птичку насмерть. Черные бусинки глаз смотрели на нее, не видя ничего. Она молча уронила ее на землю. Воздух был прохладным. Она зябко ежилась по дороге к отелю.

47

Далеко внизу море шумело и мерцало в утреннем мареве. Казалось, никакой бури не было и никогда больше не будет. На горизонте, окутанный туманом и облаками, остров Гопав отмечал начало глубокой воды в западном заливе. К северу, за равниной Кюль-де-Сак, зеленые и голубые горы касались медного неба. А за этими горами – еще горы, словно наваждение, которое становится все темнее и темнее по мере того, как набирает силу.

Такси подпрыгнуло, угодив в выбоину. Еще секунда – и они оставили позади солнечный свет, грохоча в густой тени мимо ряда ветхих деревянных домишек, чьи пряничные карнизы и решетчатые ставни выгнулись и потрескались, а яркая краска была покрыта пятнами и шелушилась. Маленький «пежо» обогнул крутой поворот, едва не растеряв чемоданы, опасно балансировавшие у него на крыше. Был почти полдень.

Анжелина испытывала искушение остаться в Петонвиле. В отеле она чувствовала себя как в коконе. Он был уютным и полным соблазнов. Чистые белые простыни, прохладный воздух, хрустящая скатерть на столе, за которым она завтракала, горячий шоколад a la francaise[34]. Она не спеша завтракала, думая о тех деньгах, которые, возможно, перепадут ей по страховке Рика, о том, на сколько ночей с чистыми простынями их хватит.

Потом пришел Рубен и проткнул ее идиллию, как воздушный шар. Он провел бессонную ночь, мучимый причудливыми снами и короткими кошмарами. Беллегарду было известно все, было известно еще до их прибытия, он ждал их. Было это предательством, или случайностью, или просто комедией ошибок? Больше чем когда-либо Рубен ощущал себя пешкой в чьей-то чужой смертельной игре. Следует ли ему рассказать Анжелине, что он знает о визите Беллегарда в Нью-Йорк, о встрече, которая произошла там между братом и сестрой?

– Нам необходимо уехать, – сказал он. – Беллегард разгадал нас, он просто подыгрывает, водит нас за нос. Лучшее, что мы можем сделать, – это держаться от него подальше. – Он пришел к ней в комнату после того, как позавтракал в своей. Они сидели снаружи, на балконе, глядя вниз на внутренний двор отеля.

– Это у нас не получится, – тихо проговорила она, откусывая от шоколадного пирожного.

– Почему нет?

– Сам увидишь.

Тонкая линия растаявшего шоколада поползла вниз по ее подбородку. Она лениво слизнула ее.

– Почему ты не рассказала мне о нем? Почему не предупредила меня?

– А что пользы было бы от этого? Рано или поздно он все равно узнал бы о нашем приезде. Это был всего лишь вопрос времени.

– Ты говорила... Ты намекала, что твою семью вытолкнули из политики после того, как твоего отца... после его ареста. Как же получается, что твой брат возглавляет тайную полицию в Порт-о-Пренсе?

Она пожала плечами.

– О, Максельдван – гораздо больше, чем это, – сказала она. – Он, знаешь ли, не просто шеф тайной полиции в столице. Это просто его официальная должность. На самом же деле Макс управляет всей полицией. Он напрямую подотчетен президенту.

– Ты не ответила на мой вопрос. – Рубен испытывал беспокойство. По дороге в Петонвиль ее манеры снова изменились с тех пор, как они приехали сюда. Она будто соскальзывала назад во что-то, что он никак не мог определить для себя, некий стиль, манера поведения...

– Ты забываешь, что колеса здесь совершили полный оборот, – сказала она. – Максу не нравилась жизнь в глуши, он жаждал влияния, рассматривал его как свое наследственное право. Поэтому он сменил фамилию на Беллегард – это девичья фамилия моей матери. Затем он подружился с нужными людьми и стал ждать, когда Дювалье умрет. Дювалье умер, друзья Макса обрели свою судьбу, и Макс получил свою собственную маленькую свободу.

Уверенными пальцами она разломила булочку пополам и намазала на нее масло и джем. Аккуратно налила себе еще одну чашку из серебряной chocolatiere[35].

– Он знает, кто я, – сказал Рубен.

– О, не думаю. Ты никто. Макс не всеведущ.

– Он знает, что я полицейский. Он намекнул на это. «Вы разговариваете как полицейский, профессор», – вот что он сказал.

вернуться

34

По-франиузски (фр.).

вернуться

35

Шоколадница (фр.).

64
{"b":"12683","o":1}