– А что случилось?

– Ничего особенного. Где ваш работник Иванов может находиться сейчас?

Пребывавшие в комнате служащие мужского пола переглянулись.

– В городе Урюпинске.

– Что он там делает?

– То же, что и все.

– У вас есть телефон предприятия, куда он был командирован?

– Нет.

– Почему? Это как-то даже странно. Вы посылаете своего работника в командировку на предприятие, телефона которого не знаете.

– Видите ли, в чем дело. Это не вполне командировка. И не совсем город Урюпинск. Мы выдаем иногда командировочные предписания нашим работникам по их просьбе, когда им надо отлучиться по личным делам.

– Откуда отлучиться?

– Из дома отлучиться.

– То есть вы хотите сказать, что он никуда не выезжал из города?

– Этого мы не знаем.

– Но кто-нибудь знает адрес этого «предприятия»? В которое он был «командирован»?

– Нет. Это личное дело каждого командированного.

– Ладно. Понял. Если он вдруг даст о себе знать, немедленно сообщите мне вот по этому номеру…

Единственный оказавшийся в распоряжении следствия документ вопреки ожиданиям оказался реальным. Но без наличия его владельца.

По поводу вновь открывшихся обстоятельств старший следователь опять отправился по соседям.

– Добрый день.

– Я же вам говорила, что ничего…

– Я совсем по другому поводу.

– По какому по другому?

– По поводу морального облика вашей бывшей соседки. О ней вы сказать что-нибудь можете? Ну, то есть каким человеком она была? Какую жизнь вела? Достойную, порядочную…

– Ну, уж конечно!

– То есть моральному облику она не вполне соответствовала? В общественных мероприятиях не участвовала? И приятели к ней, случалось, заходили?

– Без протокола?

– Ладно, без.

– Тогда скажу. Всю правду скажу…

Далее чуть не битый час соседка с увлечением передавала подъездные сплетни. Про пропущенные дежурства и невымытые лестничные площадки, про грязь возле двери, про пропадающие из почтового ящика газеты, про соль, которой в случае чего не допросишься, и, конечно, про мужчин…

– Дамочка она, хоть о покойниках плохо не говорят, поведения была не самого строгого. Мужики к ней захаживали. Особенно когда муж в плавание уходил. Тут же и захаживали. Только он за порог, возле него чужой кобель скребется.

– Один и тот же? Или разные?

– В том-то и дело, что разные. Но бывали и постоянные. Особенно один, который раз в две недели приходил.

– Вы их в лицо не помните?

– Их даже она в лицо не помнила. Потому что лицо ее в них не интересовало…

– А того, постоянного?

– Полюбовника?

– Полюбовника.

– Того – помню. Очень вежливый был мужчина. Здоровался всегда. Сумки мне помогал донести тяжелые.

– А вы могли бы его узнать по фотографии?

– Зачем?

– Ну, чтобы сообщить о происшествии. И чтобы он вещи свои из квартиры забрал. Ценные.

– Тогда могу.

– Взгляните на эти фотографии. Есть он среди них или нет? – спросил следователь. И раскинул портреты не имевших никакого отношения к делу людей, погибших в перестрелке потерпевших и командированного в город Урюпинск Иванова Ивана Ивановича, чье удостоверение, пиджак и штаны были обнаружены на месте преступления.

– Вот он, – сразу узнала соседка.

– Других никого не видели?

– Других? А чего это у них глаза закрыты?

– Это они зажмурились. От фотовспышки.

– Что вы меня за дуру держите! Это же покойники.

– Ну я и говорю – зажмурились.

– Это те, которые? – спросила женщина, жадно рассматривая фотографии.

– Которые… А скажите, вчера этот ее полюбовник не приходил?

– Вчера? – Женщина с трудом оторвалась от созерцания незнакомых покойников. – Вчера… Вчера я спала. И ничего и никого не видела… Хоть даже без протокола!

Ну что ты с ними поделаешь!..

Старшего следователя ведущей расследование оперативной группы вызвал начальник отделения милиции.

– Ну что у тебя?

– Пока ничего. Свидетели, как всегда, ничего не видели и не слышали. Оружие ранее ни по каким делам не проходило. Удостоверения личности липовые. Владельца единственного настоящего разыскиваем.

– Значит, ничего? Плохо! Ты давай шуруй. На полную катушку шуруй! По горячим следам. Все вверх дном переверни, а какой-нибудь следок найди. Мне уже из горотдела звонили. Намекнули, что если я в три дня своими силами не справлюсь, то они дело себе заберут. Такое дело! Такое количество трупняка! Я уж и не упомню, когда столько было. Так что ты давай! Если успеем до городской бригады что-нибудь раскопать, попадем в приказ. Премию получим…

– А если не найдем?

– Тоже в приказ. Но уже без премии. И без зарплаты. Такое количество трупняка на нашей территории… Давай копай, сыщик. Копай! Иначе я тебя…

«Этот сможет, – подумал сыщик. – Этот ради того, чтобы в начальственном приказе прозвучать, десять таких, как я, зароет. Ему сейчас выслугу накапливать надо. Чтобы очередное звание перед выходом на пенсию получить. Ему рапортовать об успехах надо, которые, к сожалению, зависят не от него».

– Слушай, а как зовут того, чьи документы вы нашли?

– Иванов Иван Иванович.

– Интересная фамилия. В смысле очень распространенная фамилия, которой в стране пруд пруди. Я говорю, очень удобная фамилия, к примеру, для преступника. Где он может находиться сейчас? Хотя бы примерно?

– Не знаю.

– То есть с места преступления он скрылся?

– Если там был, то да.

– А зачем ему от нас бегать? Если он, к примеру, только свидетель? Слушай, а может, это он тех?

– Вряд ли. Там работали профессионалы.

– Ну может, он наводчиком был? Или заказчиком? Вы пальчики его проверяли?

– Проверяем. Послали по месту его жительства экспертов. Чтобы они посмотрели предметы домашнего обихода.

– Это правильно. Вдруг они совпадут с теми, что в квартире. Тогда все это… Вот что, сосредоточься-ка ты пока на этом Иванове. Тем более что он в этом деле единственная зацепка. Потряси родственников, семью, сослуживцев. Узнай, в каких войсках служил. Не баловался ли оружием. Ну и все такое прочее. Чувствую я, нутром чувствую, что неспроста он там оказался… Как только узнаешь что-нибудь новое – сразу докладывай мне. В любое время суток докладывай. Все, иди работай. Работай! Пока нам на хвост волкодавы из горотдела не сели.

Через два с половиной часа старший следователь доложил, что пальчики, снятые с предметов домашнего обихода по месту жительства Иванова Ивана Ивановича, и пальчики, обнаруженные на мебели, стенах и прочих вещах квартиры, где произошло массовое убийство, оказались идентичны. И еще они совпали с отпечатками, найденными на рукоятке изъятого с места преступления пистолета Стечкина, из которого, согласно патологоанатомической и баллистической экспертизам, были убиты три человека.

Три!

– Ну вот видишь! Я же тебе говорил! – удовлетворенно сказал начальник отделения. – Я же говорил, что чую! А чутье меня еще никогда не подводило…

Иванов Иван Иванович сидел на скамейке в случайном сквере и рассматривал ключ.

Ключ действительно был очень замысловатый.

Импортный. С выпрессованным на пластиковой поверхности номером 7375.

Конечно, это был ключ не от абонентского почтового ящика. Там замки попроще. Потому что тащить из них, кроме писем и газет, нечего. Там ящики иногда вообще не закрываются.

Тогда откуда он?

От личного сейфа?

Но при чем здесь номер?

Может быть, от сейфа в банке? От ячейки. С номером. С номером 7375.

Вполне может быть, что от ячейки. Там, так же как на почте, каждому клиенту отводят отдельный запираемый ящичек. Только в отличие от почты очень хорошо запираемый. На сложный вроде этого ключ.

Наверняка от банковской ячейки.

И значит, в этой ячейке могут находиться какие-нибудь ценные вещи, которые их хозяину уже не нужны. А новому хозяину могут пригодиться.