– На. Пиши, – протянул приятель лист бумаги и ручку.

– Первой была буква…

Через пять минут ряд цифр и букв был готов.

– Вот он. Плюс-минус несколько цифр.

– Ладно, сейчас попробуем проверить.

Приятель взял сотовый телефон и набрал какой-то номер.

– Слышь, Сева, скажи мне, как выглядят счета в швейцарских банках. Ну ты должен знать. Ну надо! Очень надо. Да, в швейцарских.

– И в английских, – напомнил Петрович.

– И в английских. Ну надо, тебе говорю! Ну что ты в самом деле? Как? Погоди, я запишу. Так. Так! Так!! Так!!! Все? Спасибо, Сева.

Приятель положил трубку. И очень внимательно посмотрел на Петровича.

– Ну?

– Откуда ты взял эти цифры? Только не крути.

– Что? Неужели совпали?

– Совпали. С одним швейцарским банком. Кроме одной буквы. Но все равно.

– Блин! А я думал…

– Откуда ты их взял? Откуда ты взял номера счетов?

– Я же тебе говорил, мужик один дискету принес.

– Какой мужик?

– Ну откуда я знаю? Его мой старинный друган притащил.

– Какой друган? Как его зовут? Где он живет, этот друган?

Петрович замялся.

– В чем дело?

– Это я нашел его.

– Ну?

– Это я запомнил цифры и пришел к тебе.

– Ну и что? Что с того?

– Пятьдесят процентов…

– Какие пятьдесят процентов?

– Пятьдесят процентов от прибыли мне. Пятьдесят тебе. Это я его нашел. И тебе сказал. А ты не верил…

– А тебе не много будет?

– В самый раз.

– Дурак. Этих денег не взять ни тебе, ни даже мне. От швейцарского пирога нам не укусить. Клыки коротки. Эти деньги могут добыть только очень большие люди, которые не нам с тобой чета.

– Тогда двадцать пять!

– Три куска. Три куска баксов. Половину сейчас. Другую после того, как дело выгорит.

– За три куска я ничего не скажу! Не скажу, где он живет.

– Скажешь. Им ты скажешь даже больше, чем ты знаешь. Им ты скажешь все. В общем, влип ты, Петрович. В денежную и, значит, в очень неприятную историю. И выход у тебя из нее только один – чистосердечно рассказать все, что ты знаешь. Или… Или они все узнают другими методами. С которыми лично ни тебе, ни себе я знакомиться не желаю. Так что бери причитающиеся тебе пол-куска и радуйся, что легко отделался. Полтора куска сейчас. Полтора куска потом. Или… Твое последнее слово?

– Я согласен…

Как только Петрович ушел, его приятель поднял трубку телефона.

– Позови Папу, – попросил он. – Скажи, что я. Что по делу. По очень перспективному делу. Да. Жду у телефона. Столько, сколько надо, жду…

– Что тебе? – через несколько минут спросил голос Папы.

– У меня к вам дело. На несколько десятков миллионов долларов.

– Уж так сразу на десятков?

– Ну, может быть, на несколько миллионов. Но не меньше.

– А для того чтобы их взять, тебе надо ссудить пару сотен баксов наличными? Чтобы цветной ксерокс купить?

– Нет, ничего такого не надо. Это живые деньги.

– Даже так… Где находятся эти деньги?

– В швейцарских и английских банках. На закрытых счетах. Которые можно открыть. Вам открыть.

– Информация достоверная?

– Более или менее.

– Что ты хочешь за участие в деле?

– Долю.

– А если все это липа?

– Даже если это липа, вы ничего не теряете. Потому что ничего не вкладываете. Но это не липа. Я сверил один из указанных мне счетов с реально существующим. Он совпал.

– Хорошо. Приходи сегодня вечером. Потолкуем.

– Но вы обещаете мне долю?

– Я обещаю с тобой потолковать. Или этого мало?

– Нет. Этого достаточно. То есть я хотел сказать, что этого много. То есть я понимаю…

– Ну вот тогда и приходи.

– Приду…

Дело о похищенных и случайно доставшихся Иванову Ивану Ивановичу дискетах получило новый, совершенно неожиданный поворот.

– Стучат, – сказал дежурный ночной санитар районного морга другому ночному санитару того же морга.

– Что они за привычку взяли ночами ходить? Ни свет ни заря. Поди спроси, чего им надо.

Младший санитар быстро вернулся.

– Родственники у них тут.

– Какие?

– Те, которых сегодня привезли. С множественными огнестрельными. С Агрономической.

– Ну и что?

– Хотят их опознать.

– Скажи – нельзя. Это милицейские трупы. Их без специального разрешения нельзя. Пусть в милицию идут.

– Я так и сказал.

– Ну?

– А они сказали, что у них есть разрешение.

– Ну?!

– И показали, – потер палец о палец молодой санитар.

– Там не одно разрешение надо.

– У них много разрешений. Целая пачка.

– Что-то последнее время ночами стали часто родственники приходить.

– Что ты говоришь?

– Я говорю, открывай. Раз у них с документами в порядке…

В помещение вошли молодые, чем-то знакомые парни.

– Где они? – с порога спросили они.

– Кто?

– Братья наши.

– Там. В морозилке. Только к ним нельзя. Они опечатаны…

– Да знаем мы. На, возьми разрешение.

Старший санитар внимательно осмотрел и пересчитал предъявленные «бланки разрешений».

– Слышь, проводи их туда, – сказал он молодому санитару. – И покажи, где розетка.

– Какая розетка? – переспросил санитар.

– Электрическая. Им розетка нужна… Вам розетка нужна?

– Нам розетка? Зачем розетка? Не нужна нам розетка. Нам родственники нужны.

Парни и санитар ушли. И тут же в дверь постучали снова.

– Вам чего? – спросил старший санитар через дверь.

– Нам родственников посмотреть. Которые утром поступили.

– С Агрономической, что ли?

– Так точно. С Агрономической. Их и надо посмотреть.

– Нельзя. Ночь сейчас. И разрешение надо.

– Есть у нас разрешение. Давай открывай, папаша!

– Сейчас не могу. Через полчаса приходите.

– Почему через полчаса?

– Потому что не одни вы такие. К родственникам.

– А что, кто-то еще интересовался?

– Интересовался. Так что через полчаса приходите. Не раньше.

За дверью о чем-то быстро и беспокойно заговорили. И снова застучали. Но уже гораздо более настойчиво застучали.

Логика поиска постоянно сводила две противоборствующие, преследующие одни и те же цели стороны в одно и то же время в одних и тех же местах. Сводила и сталкивала лбами. Так, что только искры во все стороны летели.

Кто-то сказал бы, что это невезуха. Кто-то – злой рок. А кто-то – нормальная практика идущих параллельными курсами ищеек…

– Открывай давай!

– Не могу я. Говорю же, через полчаса…

В замочной скважине что-то заскрежетало, потом что-то мощно ударило в дверь, и шурупы, удерживающие засов, с треском вылетели из косяка. В морг ввалились другие парни. Чем-то похожие на первых.

– Где они?

– Кто?

– Родственники. Которые первыми пришли.

– В морозильнике.

Парни переглянулись, выдернули из-под кожаных курток пистолеты, передернули затворы и двинулись в сторону морозилки. Как будто знали, где она находится.

– На счет «раз»…

В морозилке первые парни за руки, за ноги стаскивали с полки нужный им труп. И разворачивали большой крапивный мешок.

– Вы это зачем? – подозрительно спросил сопровождавший их санитар.

– Тебя не спросили, – ответил один.

– Он хочет сказать, что это наш родственник и мы на время возьмем его с собой. Чтобы мамочке показать, – поправил другой.

– Как же это? Нельзя это! – засуетился санитар. – У нас покойники строгой отчетности…

– Ты, дядя, лучше носилки принеси. Если не хочешь недостачу покрыть. Собой, – раздраженно сказал первый.

Санитар попятился к двери и открыл ее. За дверью с пистолетами на изготовку стояли еще какие-то люди.

– Всем стоять тихо! И руки, руки за голову, – сказали они. – А ты иди, куда велели, – кивнули они санитару. – Нам тут с твоими гостями потолковать надо.

Суетящиеся у трупа «родственники» подняли головы и взглянули в дула направленных на них пистолетов.