Свое дело аналитики сделали — на территории секретной базы вычислили особо секретную зону, появление возле которой неизвестных лиц автоматически причисляло их к разряду наиболее перспективных фигурантов, на установлении их личностей имело смысл сосредоточить особое внимание.
Погоня вывела охотников на логово. Теперь лишь осталось узнать, что за зверь там хоронится, поднять его с лежки и...
Глава тридцать четвертая
Все были на месте, так что можно было начинать.
— Нам поручили важное дело! — сказал Иван Иванович своим подчиненным. Его подчиненными были генерал и майор. Генерал Трофимов и майор Проскурин. — Нам нужно... ну это, прибирать, что ли?..
Генерал с майором ухмыльнулись. Про себя.
— То есть я хотел сказать “почистить”. Да — почистить! Нам — почистить...
Не нам, а вам, хотел было сказать майор Проскурин, но промолчал, потому что начальникам, согласно Уставу, перечить нельзя.
— Какие у вас предложения?
Командир из Иванова был не очень — как из поноса пуля. Он не знал, как держать себя, как говорить и что говорить. Ну ничего, не боги горшки обжигают. Это дело наживное.
— Ну чего теперь делать-то будем? — почти жалостливо спросил Иванов.
— Обычно первым свои предложения высказывает вышестоящий командир, — заметил майор Проскурин.
— Я, что ли? — переспросил Иванов.
— Так точно — вы. У вас есть какой-нибудь план?
— План?.. Ну да, конечно, есть, — довольно бодро ответил Иванов.
Генерал с майором с большим интересом приготовились слушать.
— План будет такой... Надо найти там рядом кафе или ресторан и посадить того, кто это будет делать, за крайний столик. Когда этот, ну как его... объект будет выезжать из гаража, надо будет позвонить по телефону... Только очень важно, чтобы он заранее заплатил официанту! — отметил Иванов, подняв вверх указательный палец. И добавил слышанную им в каком-то военном кинофильме фразу: — Обращаю на это ваше особое внимание!
Генерал с майором ошалело переглянулись. Они никак не могли понять, то ли их новый начальник издевается над ними, то ли говорит всерьез...
— Но там нет поблизости кафе, — сказал майор Проскурин.
— Как нет? — расстроился Иванов.
— Там вокруг жилые дома. Кроме того, у него несколько машин, которые выезжают одновременно, так, чтобы нельзя было узнать, в какой он находится в данный момент.
— А что же тогда делать? — совершенно растерялся Иванов.
— Наблюдать за домом и подходами, собирать информацию о привычках, контактах и маршрутах объекта и его близких, искать среди охраны и прислуги потенциальных информаторов, — изложил майор типичный набор первоочередных действий. — А главное, думать.
— Ну хорошо, я согласен — думайте, — согласился Иванов.
— А почему мы, а не вы? — не удержавшись, спросил генерал Трофимов.
— Ну вы же мои подчиненные... — промямлил Иванов. Вот гад!
— А если мы откажемся? — спросил генерал.
— Тогда я... Тогда я скажу, что вы не хотите выполнить мой приказ, — ответил Иванов — И что мы из-за вас ничего не сделаем!
Это был удар ниже пояса. Жалобы Петру Петровичу могли выйти боком. Еще каким боком!..
Генерал стиснул зубы.
Быстро он привыкает к своей новой роли. Если так дальше пойдет, то он скоро станет гонять их по плацу, как новобранцев, обучая строевой подготовке!..
— Хорошо, мы попробуем что-нибудь придумать, — пообещал генерал.
Но Иванову не понравилось, что он сказал. Не понравилось слово “попробуем”. Он действительно быстро вживался в роль командира.
— Что значит “попробуем”? — возмутился он, — Я обещал все сделать через неделю!
— Но это нереальные сроки, — возразил генерал.
— Как нереальные? — начал свирепеть Иванов. — Я же обещал! Значит, надо сделать! Меня, когда на аварии вызывали котлы чинить, не спрашивали, сколько я хочу их делать!..
— Ну хорошо, — сдался генерал. — Через неделю.
Но Иванову этого уже было мало.
— Как нужно говорить в армии, когда вы согласны? — вдруг спросил он.
— В армии? — удивился генерал. — Нужно говорить — есть!..
— Ну вот и говорите, — потребовал Иванов. И, видно, снова вспомнил какой-то фильм. — Совсем распустились тут... в тылу!
Обалдевшие генерал Трофимов и майор Проскурин глядели на не на шутку разбушевавшегося Иванова и только диву давались — откуда что берется.
— Будете докладывать каждый день лично мне!.. Да, кажется, это была киноэпопея “Освобождение”.
— Мы должны выполнить приказ любой ценой!..
А Иванов говорил, по всей видимости, за маршала Жукова.
— Я не позволю вам сорвать операцию! Вы мне головой ответите...
Подчиненные невольно подобрались. Дальше шли слова про трибунал, Ставку, Сталина и про то, что позади Москва. Эти слова были не в тему, и Иванов скис.
— У меня все, — произнес он заключительную цитату из Жукова. — Все свободны.
— Разрешите идти? — четко проговаривая слова, спросил генерал Трофимов.
— Что? Ах да, идите.
— Есть! — одновременно сказали генерал с майором.
А про себя сказали... Про себя такое сказали!.. Ну Иванов!.. Чтоб этого Иванова!..
Глава тридцать пятая
Юрий Антонович пил горькую. Он тоже узнал про Иванова. Узнал, что Иванов в России и что пристрелил на улице Мичурина трех человек.
Но Юрия Антоновича меньше всего волновали те три покойника. Ему не было дела до других, его волновала его судьба! Он не верил в то, что Иванов вернулся в Россию просто так, он был уверен, что тот вернулся за ним! Именно за ним!
А раз так, то его дни сочтены!
Ну как тут не запить?
И он запил. Начал с дорогих французских коньяков, кончил водкой из ближайших ларьков, за которой бегали люди из его охраны. Потому что не все ли равно, что пить, если пить не для поддержания знакомства или веселья, а чтобы забыться!
— Давай сбегай по-быстрому к остановке, — будил он в два часа ночи кого-нибудь из челяди.
— А что покупать?
— Что угодно, лишь бы покрепче. И “спикере” какой-нибудь.
Юрию Антоновичу приносили очередную бутылку, он сковыривал пробку и глотал крепленую муть прямо из горла, закусывая высохшим от старости батончиком.
— Чего это он? — удивлялась его охрана. — Совсем крыша поехала! Если так приспичило выпить, мог бы в ночной клуб съездить. При таких-то деньжищах!
Слугам было трудно понять барина, дующего из горла сомнительного происхождения пойло. Они не понимали, что он пьет не для кайфа, а для анестезии сознания.
Но водка помогала плохо. Водка не избавляла от страха. От гипнотического страха, который испытывает травоядное животное перед питающимся ею хищником. Иванов в этой пищевой цепочке был хищником, Юрий Антонович — жертвой.
— Давай сбегай еще, — просил он. — И вот что еще, притащи сюда девочек. Только не одну, а много.
Юрий Антонович надеялся заглушить мешающий ему жить инстинкт самосохранения другим, не менее сильным инстинктом — инстинктом размножения.
— Да где же я их возьму в такое время? — удивлялся охранник.
— Где хочешь, там и возьмешь? А если не найдешь, то я тебя вместо них!
От в дым пьяного и, кажется, свихнувшегося хозяина можно было ожидать чего угодно. Можно было ожидать и того, что он начнет пользовать охрану как проституток.
— Хорошо, сделаю.
По-быстрому найденные девочки были примерно такими же, как купленная в ближайшем киоске водка, — сомнительного происхождения.
— Здравствуйте, девочки! — радостно приветствовал их еле стоящий на ногах владелец особняка. И сразу лез целоваться.
Девочки визжали и для порядку, но так, чтобы не уронить качающегося кавалера, отбивались.
— И-дем-те в спальню, — предлагал Юрий Антонович.
И, как ему казалось, тащил девиц за собой. Хотя на самом деле его несли, подхватив под руки, они.
В спальне он быстро, как водку из горла, употреблял девиц по назначению и засыпал.
