Вот примерно так я кремлевский День победы и справила.

Я всегда знала, что в журналистике – точно так же, как в жизни: если нельзя, но очень хочется, – то можно.

В декабре 1999 года шеф-редактор Коммерсанта попросил меня сделать нечто абсолютно невозможное: попасть в Кремль в ночь подсчета итогов думских выборов:

– Вон, Лужков с Примаковым кричат, что Кремль будет фальсифицировать выборы в пользу "Единства". Вот ты и пойди посмотреть, как Кремль это будет делать!

Я прекрасно понимала, что никто, никогда, ни при каких обстоятельствах и ни за что в Кремль ни одного журналиста в ночь выборов не пустит. Они ж там все-таки еще не совсем больные на голову.

Пришлось уповать только на мой вышеуказанный журналистский принцип: очень хочется – значит можно.

Елки– палки, зря я, что ли, столько лет протусовалась в администрации?! -подумала я и решила на практике применить те уроки византийских интриг, которые мне столько раз преподавали кремлевские профессионалы.

Пришлось провернуть хитрую многоходовку. Первым делом нужно было заманить к себе в редакцию главу кремлевской администрации Александра Волошина. Для этого сначала пришлось долго убеждать Волошина в том, что ему срочно необходимо встретиться с руководством нашей газеты. А уже потом, когда я получила волошинское согласие, – уговаривать руководство газеты, что встреча с Волошиным им нужна позарез.

В результате, в назначенный день все ведущие журналисты Коммерсанта собрались в предвкушении встречи с кремлевским барбудо в нашей каминной комнате для летучек. Я судорожно дописывала какую-то статью в завтрашний номер. Мобила разрывалась: то Волошин извинялся, что задерживается из-за пробок на дороге (Как, разве вы не на танке едете? – на автомате переспрашивала я), то гендиректор Коммерсанта Леня Милославский просил меня спуститься и встретить Волошина на крыльце.

– Да?! Может, мне еще, как Ярославне, взять беленький платочек и помахать ему с крыльца? – возмущалась я.

– Ну знаешь, – тебя он хотя бы в лицо знает, – растерянно оправдывался Милославский. – А я ему что скажу: Здрасьте, я Леня…?!

В результате, Волошина пришлось встречать все-таки мне.

Милославский, которого я торжественно представила Стальевичу, успел язвительно шепнуть мне на ухо:

– Ну, блин, Ленка, у тебя и друзья…

Встреча прошла душевно: мой друг открещивался от Березовского, обещал замочить НТВ и в довершение предлагал напрямую из Кремля цензурировать тексты журналистки Трегубовой. В обшем, шутил в своем обычном стиле.

В момент всеобщего веселья я молниеносно воспользовалась ситуацией и ввернула:

– Да, кстати, Александр Стальевич, тут вот главный редактор командирует меня писать репортаж о том, как девятнадцатого декабря вы в Кремле будете подтасовывать результаты выборов. Организуйте мне там, пожалуйста, доступ во все ваши секретные службы!

Волошин захихикал. Главный редактор – тоже. Все 25 присутствовавших журналистов – захохотали. И Волошин вдруг понял, что теперь уже ему не отвертеться.

– Ну ладно, приходи, я не против…

Так Кремль был побежден его же собственным оружием.

Я все-таки до последнего сомневалась, сдержит ли Волошин слово. Тем не менее в день выборов, в воскресенье, я на всякий случай решила как следует выспаться впрок -вдруг придется работать всю ночь. В 4 часа дня меня разбудил телефонный звонок: это был не Стальевич, а моя бабушка, которую я, по нашей с ней традиции, должна была вести голосовать на избирательный участок у Триумфальной арки на Кутузовском.

– Пока ты дрыхла, я уже сама сходила и проголосовала! – гордо заявила она.

– За кого же это, интересно?

– Как это за кого?! Я – за молодых! – смешным, нарочито старушачьим голосом отрапортовала бабушка.

Я знала, что под молодыми у нее имеется в виду Союз правых сил.

– Все равно твои молодые никуда не пройдут! – сонно пробубнила я.

Тут трубку у бабушки перехватил мой старший брат Григорий, который голосовать принципиально никогда в жизни не ходит, да и вообще уже несколько лет из своей башни из слоновой кости – ни ногой. Даже новостей по телевизору не смотрит – из брезгливости.

Но тут он неожиданно бодрым голосом потребовал:

– Сестра, вставай! Представляешь, тут действительно какая-то чушь творится: там эти Чубайс с Немцовым, похоже, правда, проходят в Думу. На первом месте – Единство, а Лужков с Примаковым со своим Отечеством – вообще в заднице!

– А откуда ТЫ все это знаешь?! – изумилась я. – Еще же не кончилось голосование!

– Да тут все радиостанции только об этом и говорят! Даже соседка наша прибегала рассказывать! Там в Интернете этот… как его, Павловский, что ли, вывесил результаты exit pools -опросов избирателей на выходе с избирательных участков…

Чтоб мой рафинированный, аполитичный брат – да вдруг не побрезговал узнать, что такое exit pools! Я была просто потрясена таким невероятным примером эффективности кремлевских избирательных технологий.

Моментально вскочив с постели, я помчалась… голосовать. За молодых, как велела бабушка. По дороге я вдруг начала хохотать сама же над собой: я ведь тоже стала жертвой Павловского! Ведь если бы я была уверена, что правые опять все профукали и не попадают в Думу, я бы, разумеется, не стала тратить свой выходной на голосование!

В журнале-то Власть я, конечно, абсолютно точно спрогнозировала неделей раньше такой расклад голосов. Но одно дело – прогнозы в статье, а другое дело – тратить личное воскресенье на аутсайдеров.

Едва я успела, справив гражданский долг, отойти от урны, позвонила секретарша Волошина:

– Лена, Александр Стальевич ждет вас часам к восьми вечера. Сможете подъехать?

В Кремле было пусто, как после ядерной войны.

Поднявшись в кабинет Волошина, я застала его там ОДНОГО. И даже в приемной никто не ждал. Картина – нереальная.

Он усадил меня в кресло за журнальным столиком, а сам направился к письменному столу:

– Подождешь минутку? Мне надо с Путиным поговорить…

Когда секретарша соединила его по телефону с Путиным, Волошин безо всякого пиетета, а наоборот, – тоном старшего товарища, произнес в трубку:

– Володь, слушай, мы тут все договорились к одинадцати часам вечера подъехать в штаб Единства. Ты тоже подъезжай, ладно? Нужно ребят поздравить. Ага, ну пока…

Я напомнила Волошину, что он обязан отвести меня туда, где подтасовывают результаты – в так называемый Ситуационный центр президента, организованный ФАПСИ.

– Да ничего там интересного нет, – засмеялся Волошин. – Они даже мне вон старье какое-то подсовывают – посмотри!

Я взглянула на сводки на столе у Волошина и убедилась, что он действительно знал не больше, чем к тому моменту, стараниями Глеба Павловского, знала уже вся Москва.

– Ну ладно-ладно, любопытная Варвара, – пойдем, я отведу тебя в Центр…

И Волошин проводил меня на первый этаж, в строго охраняемую зону, куда стекалась вся информация по выборам.

Меня ожидало горькое разочарование Центр представлял из себя просто большую комнату с парой мониторов, где выводились те же данные, что и в Центроизбиркоме, и третьим монитором, вообще включенным на канале НТВ. Вот и все государственные тайны…

– В принципе, мы могли получать данные о результатах голосования напрямую, минуя Центризбирком, потому что электронная система подсчета голосов ГАС Выборы работает как раз по нашим каналам, – откровенно признался мне глава ФАПСИ Владимир Матюхин, спокойно глушивший коньяк в отдельной комнатке ситуационного центра. – Но у них там все время почему-то какой-то файл не проходит…