Несмотря на ее силу, упрямство, решимость, Такер чувствовал, что частью Мэгги был страх. И хотел уничтожить этот страх, задушить, выдавить из нее, хотел вернуть ей чувство безопасности и спокойствия. Хотел…
Что он хотел от нее? Найти спасение от бушующего внутри огня? Нет, это несправедливо. Он не может использовать Мэгги так безжалостно. Но что он мог предложить этой девушке? Он уже обжегся один раз с Чармиан.
Кроме того, у семьи Бренигенов не было денег, а впереди ожидала неизвестная жизнь на неосвоенных территориях, трудности и опасности. К тому же у него на руках мать и брат с сестрой. Нет. Такеру нечего предложить Мэгги Харрис.
Уронив руки, он отодвинулся:
– Простите, Мэгги. Я не должен был этого делать.
И, повернувшись, шагнул в ночную тьму.
Казалось, прошла вечность, но Мэгги все еще не двигалась с места, снова и снова борясь с нахлынувшими незнакомыми ощущениями. И только спустя долгое время смысл его последних слов дошел до нее.
«Простите, Мэгги. Я не должен был этого делать».
Не должен был этого делать…
Не должен был этого делать…
Слезы жгли веки, катились по щекам, когда Мэгги, униженная и еще более одинокая, заползла под фургон и зарыдала.
ДНЕВНИК МОРИН
15 мая
Сейчас середина ночи, и я пишу при свете свечи. До меня доносится мычание скота, который гонят за караваном, тихое, в чем-то умиротворяющее, однако я снова не могу заснуть.
Мне снился Фаррел. Он был здесь, со мной, в этом дубовом фургоне с его простой парусиновой крышей. Он расспрашивал меня о нашем экипаже и специально подобранной паре гнедых жеребцов и удивлялся, почему их нет здесь. Я не знала, что ему ответить. Фаррел всегда так гордился конюшнями «Туин Уиллоуз», но совсем забыл, что все, не купленное конфедератами, было позже украдено обеими армиями.
И потом он сказал, что любит меня, всегда любил и попросил меня попрощаться с детьми, прежде чем повернулся и ушел в туман. Я окликнула его и попрощалась. Это было так странно и настолько реально. Но я почему-то не боялась. Только ощущала глубокое тоскливое желание увидеть все, что навеки потеряно для меня. «Туин Уиллоуз», куда я приехала юной и глупенькой новобрачной, где родились и выросли мои дети. Как мне бы хотелось сейчас посидеть в тени, вдохнуть запах цветущей магнолии и разливать чай, угощая миссис Рошар, миссис Хоув и тетю Юджинию. Фарфор моей мамы. Первая кукла Шеннон. Грейди.
ГЛАВА 10
Уже к концу дня караван подошел к Биг-Блу, притоку Канзас-Ривер. Такер сидел на вороном жеребце, ожидая, пока Дэвид осмотрит реку.
Он провел целый день рядом с Фостером только по одной причине – желая держаться подальше от Мэгги. Каждый раз, думая о ней, он вспоминал, какой восхитительной она была в его объятиях, когда они танцевали при лунном свете. Он почти ощущал аромат ее волос, вкус губ… «Брениген! «– предостерег он себя, стараясь выбросить из головы запретные мысли.
– … Должно быть, сумеем перейти ее вброд. Только сейчас Такер понял, что Дэвид обращается к нему.
– Что? – виновато переспросил он.
– Я сказал, похоже, мы сумеем перейти ее вброд.
Дэвид недоуменно поглядел на Такера, потом поднял глаза к небу:
– Пройдет еще час, прежде чем все фургоны доберутся сюда. Только тогда сможем начать переход.
– Но почему не заночевать на этом берегу? – удивился Такер, оглядывая расстилающийся перед ними зеленый оазис. – По-моему, неплохое место для отдыха. Мы раскидывали лагерь и в местах похуже.
– Ты прав, – усмехнулся Дэвид. – Это Элкоув-Спрингс. Погоди, пока не попробуешь воду. Наверняка в жизни лучше не пил.
Но тут вожатый перестал улыбаться.
– Но пока нам везло, а вот сегодня удача отвернулась. Скоро пойдет дождь, и лучше перебраться на другой берег, иначе надолго здесь застрянем.
Такер взглянул на небо. Бледно-голубое и не единого облачка на горизонте. Дождь?
Поняв, о чем Такер думает, Дэвид пояснил:
– У меня кости ломит, сынок, а это верный признак.
Такер кивнул, зная, что у Дэвида достаточно веские причины не задерживаться на этом берегу, иначе не гнал бы людей вперед. Наверняка не обойдется без протестов и недовольного ворчания, когда переселенцы узнают, что не смогут ночевать в этом идиллическом месте.
К тому времени, как фургон Бренигенов достиг берега Биг-Блу, в небе уже клубились черные тучи, готовые вот-вот брызнуть ливнем. Поднялся ветер, унося обрывки фраз; за непрерывным ревом почти не было слышно, как кричат мужчины на мулов и быков.
Привязав Блу Боя к фургону, Такер уселся на козлы рядом с Мэгги. Они не разговаривали. Он не обращался к ней весь день. Мэгги старалась не смотреть в сторону Такера, когда тот взял поводья у нее из рук и, быстро оглядев внутренность фургона, велел матери и ребятишкам:
– Держитесь крепче.
Мэгги судорожно вцепилась в край сиденья. Почему она так нервничает? Близость ли Такера виной всему или зловещие, нависшие над головой тучи? Успеют ли все перебраться через реку, прежде чем начнется дождь? Уже сейчас темно, почти как ночью. Смогут ли люди что-нибудь разглядеть?
Мэгги всмотрелась вдаль, пытаясь различить противоположный берег, сжимая пальцы сильнее, когда фургон подскакивал на выбоинах.
Нет, не Такер выводил ее из себя. И дело не только в расстроенных нервах. Мэгги боялась. Такер будил в ней множество неведомых ощущений, но страх не был одним из них. И причина тому не переправа через реку. Они пересекали реки и ручьи и раньше. Несколько раз Мэгги даже сама правила упряжкой. Сейчас же фургон угрожающе раскачивался из стороны в сторону, и девушку охватило ужасное чувство обреченности.
Но несчастье произошло не с фургоном Бренигенов. Мэгги услышала странный звук, словно дерево, в которое попала молния, раскололось с вершины до самых корней, и в этот же момент фургон Бейкеров медленно повалился набок.
Мэгги в страхе вцепилась в руку Такера.
– Такер! Дети!
Она успела разглядеть только две детских головы, которые показались на поверхности воды, но сильное течение тут же унесло их. Мать мальчиков успела схватиться за боковину фургона, отца нигде не было видно. Мэгги, не раздумывая, прыгнула в реку и поплыла за ними. Вздымаемые ветром волны сомкнулись вокруг нее, скрывая из виду малышей, тяжелые, намокшие юбки обвились вокруг ног; крепкие башмаки, подаренные Морин, угрожали утянуть девушку на дно. Она задыхалась и отплевывалась, пытаясь удержаться на воде.
Где они? И тут Мэгги неожиданно заметила, что впереди мелькнула светловолосая макушка, и поплыла в том направлении.
– Держись! – крикнула она, но за ревом ветра ее, конечно, не услышали.
Не успела она подплыть ближе, как очередная волна поглотила мальчика. Мэгги в панике нырнула, пытаясь поймать его. Нет! Нет!
Ее пальцы коснулись чего-то. Его рубашка. Воротник рубашки. Собрав быстро убывающие силы, она пыталась всплыть. Мальчик слабо отмахивался, не помня себя. Она едва не выпустила его и вновь погрузилась во мрак водной толщи. Вода еще раз вытолкнула их, и Мэгги неизвестно откуда нашла мужество помочь утопающему ребенку выбраться из реки. Она вытолкнула его на глинистый берег и свалилась рядом, жадно втягивая воздух в ноющие легкие и выкашливая воду, которой успела наглотаться. Наконец, немного опомнившись, Мэгги встала на четвереньки и подползла к малышу. Тот тоненько плакал от страха, но, по крайней мере, был жив.
– Мисс Харрис!
Голос был едва слышен за ревом ветра, но Мэгги узнала его.
– Сюда, мистер Фостер! Мы здесь! Большая лошадь вожатого каравана появилась из-за кустов. Дэвид спрыгнул на землю и подбежал к ним.
– Уилле! – воскликнул он, поднимая мальчика. Тот заревел в полную силу. Дэвид прижал его к широкой груди:
– Что с Тимми?
Мэгги тупо уставилась на него, не понимая.
– Где его брат? Мэгги покачала головой.
