Мишка, пожалуй, мой лучший друг.

Надёжен, ненавязчив, честен и открыт, простоват порой… Да что это я? Он отличный парень! Простота его от открытости, честность от глупости… Да нет же!..

Я действительно его очень ценю. Наверное, он тот единственный человек, от которого я никогда не ожидаю подлости. Дружба, основанная на взаимоуважении — самое крепкое из человеческих чувств.

Я живу сам в однокомнатной, но вполне просторной и комфортабельной квартире, доставшейся мне от бабушки. Родителям до меня добираться часика полтора, два — от силы. Слава богу, у них хватает ума оценить техническое благо цивилизации в виде телефона и отдавать ему предпочтение.

Мишке с жилплощадью повезло не настолько, живёт с родителями и говорит, что вполне доволен. Мамина кулинария, и всё такое… Что ж, может быть.

Однако, встречаться мы предпочитаем у меня. Это притом, что я в своём доме хозяин-единоличник, и сюда редко кто допускается.

Женский пол не исключение. Девушки вообще довольно бесцеремонны, и чем дальше вглубь квартиры (моей!), тем выше коэффициент женской наглости.

А в остальном — почему бы и нет! Общение с противоположным полом облагораживает, расширяет кругозор… и укрепляет моё убеждение в том, что лучшая компания — это ты сам.

Мишка — другое дело. Интересный собеседник, правда, покуда не свернёт на свою излюбленную тему.

Дело в том, что мой лучший друг слегка повёрнут на фантастике, и т. д., и т. п., и прочее, прочее… Или не слегка? Сложно судить без специального опыта психодиагностики. Я могу лишь констатировать некий мистический блеск глаз, изменяющийся тембр голоса Мишки, когда он начинает вещать о святая святых, да не прозвучит это столь еретично. Фантастика и иже с нею, прекрасная и необыкновенная, в литературе и жизни, в умах и сердцах, словом, чем глубже в дебри, тем туманней смысл.

И всё бы ничего, если бы сие увлечение не выходило за рамки банального препровождения свободного времени. Знаете, кому филателия с нумизматикой, кто мечтает во всемирную книгу рекордов попасть, кто спортом бредит верхом на диване с пивком под рукой… Я только за! Каждый находит свою нишу и пристраивает в ней своё сознание во имя спасения от суматошных будней.

Но с Мишкой всё похуже. Он из той не столь многочисленной категории, которая сторонится армии простых потребленцев, то есть жаждущих получать удовольствие от жизни. Михаил относится к творческим личностям, деятельный зуд которых побуждает их привносить в картину бытия свои оригинальные черты.

Доступно изъясняя, подытожу — Мишке мало читать фантастику, он её ещё и пишет.

Теперь догадайтесь, кто является единственным читателем, а чаще слушателем этих многочисленных, порою странноватых, а чаще малодоступных пониманию творений? Само собой разумеется, обладатель отдельной квартиры, а по совместительству ещё и лучший друг.

Итак, моя миссия заключалась в организации своеобразного литературного салона на базе типовой квартиры, исходя из славянского менталитета, — с опорным пунктом на кухне.

Моя холостяцкая кухня аскетична и почти стерильна. При этом, благодаря грамотному подбору цветовой гаммы и современному интерьеру — вполне гостеприимна и достаточно уютна.

Лаконичная сервировка стола, дюжина сырно-ветчинных бутербродов, баночка оливок или маслин, печенье на всякий случай, и качественный кофе. Запас молока в холодильнике обязателен, поскольку просто чёрный кофе я не пью. Вот и всё, что требуется для открытия очередного заседания на моей кухне.

Благо, Мишка не питает слабости к космическим вестернам (это бы стало серьёзным испытанием крепости нашей дружбы), не увлекается физиологией инопланетных существ, не плетёт интриги в галактических империях. Он даже не изобретает машину времени.

Правда, потусторонним увлекается. Благодаря нему я узнал массу подробностей об астральном мире и целую кучу домыслов об изнанке нашего мира.

Порою забавно. Порою — слишком…

Мы с Мишкой давно друг друга знаем, учились вместе. Он понимает, что лукавить я не стану, лучше промолчу. Да ему и не мнение моё нужно, а живое участие. Человек, который выслушает, и не хрюкнет что-то обидное, а пожмёт плечами — мол, мало мы ещё знаем об этом мире, и чем дальше заглядываем — тем даль необозримее.

Словом, встречи наши проходят вполне душевно. Мишка совсем не заставляет меня читать многостраничные романы с продолжением. Чаще всего он просто зачитывает удачные, по его мнению, куски на пару листов и следит за моей реакцией. Я неоднозначно хмыкаю, бросаю глубокомысленные фразы, а он тут же извлекает откуда-то новые идеи, жонглирует ими, зажигается замыслами.

Иногда он схематично обрисовывает фабулу и, спросив:

— Вторично, да? — с закушенной губой ждёт моей оценки.

Я пространно развожу жижицу рассуждений, прекрасно понимая, что творцу нужен не мой совет, а лишь питательная смесь, на которой он взрастит, что сам захочет.

Он успокаивался и вновь погружался в многоуровневые глубины своего воображения.

Такой тандем устраивает нас обоих. Он имеет возможность выговориться, а я приобщаюсь к культурным слоям общественной жизни современности.

Мишка — романтик. Жениться собирается только по великой любви. Мечтает просто напечататься, не замысливаясь о гонорарах. Истово верит, что добро должно побеждать и в книгах, и в жизни. Надеется встретить чудо где-то за углом. Причём настоящее.

Как говорится, мечтать не вредно.

Так и в этот раз. Мишка снова мучился очередным сюжетным ходом, вдобавок его волновали моральные устремления главного героя, которые никак не хотели соответствовать строгим критериям идеала автора.

Я поставил чайник вскипятить воду, достал бородинский хлеб, принялся его нарезать и попросил Мишку взять из холодильника пакет молока и перелить его в специальный кувшинчик.

Мишка гремел дверью холодильника, какими-то склянками в его недрах, и продолжал бурчать.

— Понимаешь, в чём дело, каждый раз одно и то же… Я разрабатываю план, придумываю характеры, беру интересную идею и пытаюсь замешать из этого кашу с нестандартным вкусом. И как только начинаю выстраивать сюжет, персонажи тут же стряхивают с себя ярмо авторского замысла и выделывают, что хотят. Возникает вопрос — кто же здесь главный?

Я тем временем дорезал хлеб, сделал бутерброды и даже достал любимые оливки из шкафчика.

Мишка не замолкал:

— Иногда мне кажется, что там — в глубине белой и совершенно плоской страницы, лежащей передо мной, именно там прячется настоящий мир. А здесь мы живём в тени того большого мира, который почему-то закрыт от нас.

Я всыпал в кофемолку отмеренное количество зёрен и оглянулся.

Мишка отпил из молочного пакета и отрубил:

— Я каждый день надеюсь! Вот сверну сейчас за угол, и попаду в другое измерение. Ну бывает же так — пошёл человек в домашних тапочках мусор выбрасывать, и больше его никто не видел. Сколько случаев! Куда народ девается? Явно не сквозь землю проваливается. — Мишка закончил очень уверенно и допил молоко.

Я обомлел.

— А если им можно, то и со мной вполне может случиться. Не сегодня, так завтра. Морально я к этому готов.

— Ты что сделал? — раздался мой глуховатый голос.

Мишка плюхнулся на диванчик и уставился на меня.

Я взял пустой пакет из-под молока и потряс у него перед носом.

— Зачем ты его выпил? Я об этом просил? С чем мне теперь кофе пить?

— Глеб, прости. Правда, я даже не заметил. Заговорился, отхлебнул немножко. Ты же знаешь, как со мной это бывает…

— Знаю, и потому прощаю.

— Глебушка, ты только не волнуйся. Я сейчас сбегаю по-быстрому… Магазин ведь рядом?

— Сиди, кофе мели. В магазин лучше я сам схожу. Вернее будет.