– Но ты же греешься у огня, – возразила Тра. – Разве это не твой дом? И ты впустил в него врага – огонь?

Его широкий рот растянулся в сухой улыбке.

– В этом облике огонь мне слуга, а не господин. Ах, Темный Коготь, – обратился он к коту, – кого это ты привел? Дама не выдает страха, не дрожит, не смотрит на меня как на изгоя, хотя она ходит на…

– Двух ногах? – перебила Тра. – А как это ты, незнакомец, приветствовал меня по имени? Я недавно в этих местах и всего день в лесу.

Она все еще держалась мысли, что он мог потерять разум от ранения.

«Такой у меня Дар». – Он, как недавно его кот, внедрил непрозвучавшую мысль ей в голову.

Такое вторжение в ее разум стало для Тра тяжелым ударом. Она сдержалась, не выдала отвращения, хотя в ней поднималась ледяная ярость.

Он больше не смотрел в ее сторону, а придвинулся ближе к шкафу и рассматривал висящий там меч. Но если оружие ему и принадлежало, как этот пояс, оборотень не протянул к нему руки. Может быть, так долго бегал на четырех лапах, что привык полагаться только на клыки и когти.

– Я должен тебя поблагодарить. – На сей раз он заговорил вслух, и Тра сочла это уступкой с его стороны. – Я давно не был дома, а здесь многие считают меня желанной добычей. На подаренную тобой свободу… – его пальцы вновь коснулись пояса, – я почти не смел надеяться. Может быть, это неспроста. Мы только игрушки неведомых Сил. А почему ты избрала этот бедный приют, моя госпожа?

Что толку спрашивать, когда он может проникнуть в мысли, а она не сумеет закрыться? Тра захотелось отгородиться от него мечом, запретить этому… этой твари таким противоестественным образом проникать в ее разум. Что же теперь, ему открыты все ее чувства и мысли?

– Туда, где ненависть, мне хода нет, – тихо сказал он. – Я это высмотрел снаружи, потому что должен был узнать, кто меня ждет внутри. Мы тоже приносим нерушимые обеты! – Она распознала в его голосе гордость, равную своей гордости, и отозвалась на нее вопреки желанию. – Хочешь, я поклянусь, госпожа?

Что пробудил в ней этот человек, какие давно задавленные чувства и верования? Она помотала головой, запрещая себе видеть равного в том, кто сам себя признал лесным чудовищем.

– Так что привело тебя сюда? – повторил он свой первый вопрос.

– Звериная стая под стягом с бегущей гончей. – Она сказала это, как сплюнула, и пристукнула по земле острием меча. – За мою свободу дорого уплачено – последний из моих людей висит теперь на дереве в долине. Ваши лорды – жестокие охотники.

На миг в его глазах полыхнул огонь.

– Бегущая гончая… ага. – И губы снова растянулись в хищной усмешке. – Значит, Рот выехал на охоту или… – Он поморщился. – Здесь, в лесу, не всегда замечаешь течение времени и ход лет, так что это мог быть кто-то из его потомков. Они защищаются страхом, как броней и оружием, но в этот лес давно не ступали. Но теперь, пожалуй, гончие снова вышли на след – на твой след, госпожа!

В нем не было тревоги, а скорее, жадное нетерпение воина перед поединком.

– Может быть, и так. – Она не слишком возмутилась, подумав, что могла бы стать добычей и для некоторых лесных обитателей.

– Это страшные места, – продолжал оборотень. – Для моих собратьев это родное логово, но даже мы не знаем всех темных опасностей лесных троп.

Он смерил ее дерзким и яростным взглядом, но Тра не опустила глаз. Она только вернула меч в ножны, оставшись, как и он, с голыми руками.

– Я навидалась опасных демонов – и злейшие из них ходили на двух ногах и звали себя людьми. – Она хрипло рассмеялась. – Ты без спросу завладел моим именем, а себя как называешь?

– Я Фарн – есть и другое имя, но его тебе не выговорить. А это Темный Коготь – мой маршал, хранитель моего замка. Сам я теперь редко бываю в своих владениях. Тебе, госпожа Тра, я предлагаю право гостя.

Он наклонился, чтобы подхватить за холодный конец занявшуюся огнем ветку и поднял ее, направив пламя вверх, как у восковой свечи.

– Я провожу вас в вашу комнату, – официально начал он и рассмеялся. – Боюсь, тебе придется принимать нас такими, какие мы есть, а мы не в лучшем виде. Но хотя бы… – Он, не выпуская из рук свою «свечу», прошел к двери и почти сразу вернулся, держа за ноги пару лесных курочек. – От таких бы и Рот не отказался…

– Рот? – Он уже второй раз упомянул это имя. – Это у него герб с бегущей гончей? Рот из рода… – Она выжидательно замолчала.

– Фарн. – Присев на пятки перед огнем, он вытащил из щели в стене нож и принялся чистить курочек. – Что значит имя? Его можно дать вещи и месту, женщине и мужчине. Владеющие Древними знаниями утверждают, что в имени есть Сила, что его можно использовать на благо или во вред носителю. Но кто знает правду?

У нее было еще много вопросов. О повести, вырезанной на стенках шкафа, о покинутом в глуши младенце и о юноше, бежавшем от охоты. Не его ли историю изобразил резчик?

– Этот меч… – Она указала на висящее в шкафу оружие. – Он тоже принадлежит Фарнам?

Оборотень дернулся так, что она, моргнув, бросила руку к рукояти ножа. А у него из горла вырвалось гортанное ворчание, кот же зашипел.

– Что ты слышала про Фарнов?

– Только то, что ты сам сказал, – ответила она. – Я видела, что творят те всадники, они лишили меня доброго друга. А на верхушке того меча странная голова. История на двух стенках шкафа вполне ясна. Вот я и спрашиваю – этот клинок тебе по руке?

– Родовое оружие? Может быть, госпожа, когда придет время. Пока я ношу то, что мне ближе. – Он коснулся мехового пояса. – А ему, – он кивнул на меч, – еще ждать своего предназначения.

Встав с места, он насадил курочек на самодельные вертела и подошел к шкафу.

– А Фарны связаны с его предназначением? – поторопила Тра.

У него окаменели плечи. На миг ей примерещилось, что все это сон. Но он схватил и резко захлопнул дверцу шкафа.

– Оставь. До этого еще не дошло – а может, и никогда не дойдет. Есть ловушки и ловушки, и преследуемые, если не научатся их чуять, гибнут.

Когда дичь зажарилась, хозяин поровну разложил ужин по снятым с полки мискам. Тра облизала обожженные горячим жиром пальцы и принялась зубами сдирать мясо с костей.

Была уже совсем ночь, но Фарн и не подумал закрыть дверь. И временами замирал, словно прислушиваясь. Быть может, его слух, привычный к голосам леса, лучше нее выхватывал все необычное. Тра слышала горестный крик какого-то мохнатого охотника, упустившего добычу, и уханье совы. И еще шелестели и стучали капелью ветки деревьев.

Закончив есть, Фарн прошел к сундуку из выдолбленного ствола, порылся внутри и выпрямился с охапкой свежей одежды. Ничего не сказав, он вышел в ночь.

Тра дочиста облизнула пальцы, подбросила дров в огонь. Она устала, а здесь было укрытие. Она оглянулась на застеленный топчан. Кот умывался и лишь изредка топорщил уши, будто что-то заслышав.

Скоро надо будет подкормить огонь, чтобы не погас ночью, но в промокшем лесу не найдешь хвороста. Фарн… Что-то в Тра дивилось ее же спокойствию. В старых сказках говорилось о таких, как он, и чем ближе к лесу, тем больше они с Ринардом слышали таких историй.

В деревушке они и хотели побольше разузнать про этот лес, а заодно разжиться припасами. Когда налетели грабители, Тра была уверена, что Ринард не отстанет, но бедняга сдуру вздумал прикрывать ее бегство, а она слишком поздно спохватилась. Ринард… Она усилием воли вытеснила его из памяти. Успели разбойники ее заметить или позже вышли на след?

– Охотники… – Тра и не поняла, что заговорила вслух, пока кот ей не ответил.

«Еще нет. Но охота будет, да. Те, другие, всегда ищут его!»

– Часто? – поднажала она.

«Довольно часто. Если он не захочет…»

Но на этом мысленная речь оборвалась. Ей показалось, что где-то закрылась дверь – плотно закрылась. Больше она ничего не выведает – во всяком случае, не сейчас.

Об оборотнях рассказывали всякие ужасы. А ведь таких, как Фарн, могло быть еще много. Когда оборотень появился из темноты, Тра беспокойно поежилась. Он переоделся в чистое, кожаная одежда теперь блестела наравне с поясом. И прутики с листьями он вычесал из волос, и вымыл чумазое лицо и руки. Он уверенно вошел в дом и властно приступил к расспросам. Его интересовал налет на деревню.