«Ты сделал что мог». Кайал понимал, что действовал неплохо. То, что случилось, нельзя было назвать разгромом, это было просто разочарование. Благодаря дисциплине и командованию, его флот понес гораздо меньшие потери, чем мог бы. Он остался несказанно сильным. Он усвоил полученные уроки, с тем, чтобы использовать их в дальнейшем.

И все равно призраки не исчезнут!

Кайал опустился на колени: «Христос, простивший воинов, помоги мне простить себя! Святые, не покидайте меня, пока не будет выполнено дело!»

Он прервал молитву и перевел взор с распятия на картину. «А ты, Елена, ты, которая сейчас на Небесах, должна еще любить меня, ибо никогда и ничто не могло ослабить твою любовь, так наблюдай же за мной! Держи мою руку!»

Под флайерами катил свои сейчас черные воды океан. Над ними были звезды и Млечный путь, чей холодный, как иней свет, прорезал теплый воздух.

Впереди мрачным облаком обрисовывались очертания острова. Табита слышала гул прибоя, то усиливающегося, то затихающего.

— Они уверены, что эта штуковина приземлилась там? — спросил один из шести сопровождающих ее и Драуна итриан.

— Или здесь, или в море, — проворчал ее спутник. — Для чего тогда домашняя охрана, если не для того, чтобы проверять показания детектора? А теперь тише и осторожнее! Если это была имперская лодка…

— Они ничего не смогут сделать, — заметила на это Табита. — Они беспомощны!

— Тогда почему они не позвали на помощь?

— Может быть, их передатчик не действует?

— А может быть, они задумали какую-нибудь игру? Я бы хотел этого. Этой ночью у нас было немало новоиспеченных мертвецов. Чем больше землян отправится в ад, тем лучше!

— Следуй собственным приказам и заткнись, — сказала Табита.

Иногда она самым серьезным образом обдумывала проблему своего сотрудничества с Драуном. Годы знакомства с ним показали ей, что он не верит по-настоящему в богов Старой веры, не считает нужным поддерживать традиции, как большинство людей Неба. Нет, он наслаждался самим процессом принесения в жертву. И он много раз убивал на дуэли, сам бросал вызов, какие бы это не создавало ему осложнения впоследствии. И хотя он не злоупотреблял рабами, но нескольких держал, обращаясь с ними, как она чувствовала, никуда не годным образом.

И все же он был хорошим и, на собственный его лад, великодушным другом. Его лидерство на море великолепным образом соединялось с ее способностями управлять. Он мог быть отличной компанией, когда хотел. У него была милая жена, его детишки были неотразимыми и обожали свою родственницу Хилл, которая так любила их обнимать…

«А сама я безупречна? Судя по изгибам моего разума — нет!»

Они летели высоко над землей. Фотоусилители показывали ее серебристо-серую растительность, здесь и там отмеченную более высокими растениями.

На валунах капли росы принялись ловить лунный свет.

«Как он туда попал? В новостях сообщалось, что враг отброшен, но…»

Она пожалела, что не летит обнаженной в прозрачном, пронизанном нежным ароматом воздухе. Ее тело требовало одежды, кирасы, шлема, ботинок. Все это мешало, но в то же время… Хой!

— Смотрите! — указала она. — Свежий след!

Они сделали круг, пересекли дорогу, и под ними оказались обломки.

— Действительно земной! — сказал Драун.

Она увидела, как его гребешок и хвостовые перья поднялись дыбом. Он поднес к глазам бинокль:

— Двое снаружи! Хай!

— Стой! — рявкнула на него Табита, но он уже спускался.

Она обругала неуклюжесть поясов, повозилась с приборами и полетела за ним. Сзади следовали другие итриане, бластеры позвякивали у них на груди. Драун оставил свой пистолет в кобуре, а вместо него вытащил тяжелый изогнутый нож «фао» полметра длиной.

— Стоп! — крикнула Табита, перекрывая свист воздуха. — Дай им шанс сдаться!

Люди, стоящие у холмика свежевскопанной земли, подняли головы.

Драун испустил боевой клич. Рука одного человека дернулась к кобуре. И тут же на него налетел ураган. Крылья захлопали с такой силой, что воздух заклокотал. За два метра от земли Драун обратил свое падение в прыжок. Его правая рука занесла нож коротким полукругом, левая ударом ладони послала его вперед.

Голова землянина отделилась от туловища и упала, ужасающе подпрыгивая. Тело покачалось, как будто в нерешительности, истекая кровью, потом рухнуло, как кукла, у которой сломались пружины.

— Хиа-а-а-ах! — выкрикнул Драун. — Адские крылья поразят вас перед моими товарищами по чосу! Они грядут!

Второй землянин отскочил назад. Его собственное оружие было у него в руке. Он выстрелил, и вспышка разрезала темноту.

«Прежде чем они его тоже убьют…» — у Табиты не было времени на составление планов. Она была в авангарде отряда. Безумный взгляд человека и дуло его оружия было нацелено на Драуна, чья ширококрылая тень не поднялась еще для второго захода. Она налетела на него сзади, потащила вниз, крепко вцепившись в него.

Они споткнулись, пояс не мог поднять их обоих. Она почувствовала, как бровь ее задела за корень, а щека больно проехалась по земле.

Он перестал сопротивляться. Она отпустила его и склонилась над ним. О собственной боли и головокружении она не думала. Она увидела, что землянин жив, но находится в обморочном состоянии: он ударился виском о камень при падении. Кровь запеклась на кудрявых черных волосах, однако веки его дрогнули, и белки глаз отразили звездный свет. Он был высоким, темнокожим по авалонским стандартам… Люди с подобными хромосомами обычно вырастают под солнцем, более сильным, чем Лаура.

Итриане столпились поблизости, готовые наброситься в любую минуту. Табита вскочила на ноги. Она защищала землянина. Держа пистолет наготове, она выдохнула:

— Нет! Назад! Хватит убийств! Он — мой!

Ферун из Миствуда отчитался в Грее, устроил все свои дела и попрощался на несколько дней. Дэннелю Холму он сказал:

— Я рад, что ты мой друг, Первый марчварден!

Губы его собеседника дрогнули.

— У тебя есть еще время, прежде чем… прежде чем…

Ферун покачал головой. Хохолок его безжизненно повис. Большая часть оставшихся перьев была тускло-белой. Он говорил едва слышным голосом, но его улыбка не изменилась:

— Нет, боюсь, что медики не смогут стимулировать регенерацию в подобном случае, когда заряд получила каждая клеточка. Жаль, что имперцы не обстреляли нас ртутными парами, хотя ты счел бы и это варварством.

«Да, вы менее восприимчивы к тяжелым металлам, чем люди, — пронеслось в голове Холма. — Но хуже переносите жесткую радиацию».

Голос продолжал, спотыкаясь:

— Сейчас меня все время держат под действием наркотиков. Большая часть тех кто был со мной умерла. Но прежде чем я последую за ними, я должен передать остатки моей силы и знаний тебе.

— Мне?! — У человека перехватило дыхание. — Мне, который убил тебя?

Лицо Феруна окаменело.

— Сойди с этого насеста, Дэннель Холм! Если бы я считал, что ты на самом деле виноват, я бы не оставил тебя в кабинете… а может быть, и в живых. Любой, носящий в себе подобные глупые мысли просто опасен. Ты изучал мой план, да и пункт насчет крови тоже, не так ли?

Холм опустился на колени около друга. Основная кость стала острой, плоть вокруг нее истаяла, а кожа была лихорадочно горячей, и Дэннель чувствовал, как бьется сердце.

Ферун поднял голову. Крылья обняли человека, губы коснулись его в поцелуе.

— Ты помогал мне высоко летать, — сказал Ферун. — Если позволит война, окажи нам честь, прими участие в нашем ритуале. Прекрасных ветров навсегда!

Он вышел. Адъютант помог ему сесть в машину и повез на север, к лесам его чоса, где ждала его Марр.

— Позвольте представиться, я — Хуан де Иесуса Кайал и Поломарес из Нью-Мехико, командующий морскими силами Его императорского величества в настоящей компании. Даю вам слово земного офицера, что луч плотный, управление автоматическое. Этот разговор будет записан, но не мониторизирован, а лента будет классифицирована как секретная.