Этот день выдался неприятным не только для милиционеров. В огромном стеклянном здании с тонированными стеклами на набережной Волги беседовали шесть человек. Они собрались не в кабинете, а в курительной комнате, но это не значило, что разговор был менее официальным. Один из них неторопливо вышагивал по диагонали курительной комнаты, остальные четверо сидели в креслах. Все курили, но только с разной мерой нервозности. Самым спокойным казался как раз «ходок», только говорил больше всего как раз он.

— Что знал этот отставной капитан о наших спецоперациях?

Ответ высокого, худощавого человека с палочкой был торопливым.

— Почти ничего. Так, слухи. Мы занимали его по основной специальности — охрана офисов, проверка анкетных данных работников. Ничего опасного.

Его прервал один из сидевших, в сером костюме.

— Ты, Хомут, нам не впаривай тут эту бодягу. Может он ничего и не знал, но крутился в одних кругах с твоими спецами, так что мог кое-что знать.

Хозяин сделал свой вывод.

— Значит, надо эту проблему как-то решать. Как его приняли фэйсы?

— С распростертыми объятьями. Они давно под нас копали, а тут такой засланный казачок привалил.

— А документы у него какие-нибудь есть?

— Вряд ли.

— Хомут, у тебя есть выходы на фэйсов?

— Есть, правда, не очень крупный карась, но ушлый парень.

— Попробуй узнать, что там поет наш соловушка органам. Если опасно, подумай, как его можно убрать.

— Хорошо.

— Ну, вы свободны. А вы, Зинченко, останьтесь.

Это было сказано ровным голосом, но, даже такого гиганта, каким был Зинченко, проняло ощущение будущих неприятностей.

Этим вечером Ольга получила причитающуюся ей взбучку. Астафьев был пьян, при этом в такой степени, что еле стоял на ногах. Но языком он еще ворочал.

— Нет, ладно я, но как ты могла возбудить дело против Витьки Демина!? — Орал Юрий на жену. — Это же бред-бред! Мало того, у него стырили машину, так его еще за это же пытаются посадить!

Ольга в тот день с работы то пришла вся на нервах, и такой разнос ее просто взорвал.

— Юра, я не помню, чтобы я подписывала это представление! Была эта чертова комиссия, тогда Касимов мне его и подсунул.

— Подсунул! Так и скажи, что хочешь выслужиться перед этим усатым хамом с большими погонами.

Кончилось все это тем, что он обозвал Ольгу Вышинским в юбке, а та просто хлопнула дверью, и уехала к родителям.

Следующим утром Астафьев проснулся слишком рано, в пять утра. Сначала он даже не понял, почему спит одетый в нерастеленной постели, и только жуткая головная боль и дикий сушняк в глотке подсказали ему некоторые факты вчерашнего дня. Похмельный синдром волновал его чуть меньше, чем проснувшаяся совесть. Он понял, что вчера действительно переборщил с этими своими обвинениями в адрес Ольги. Жажду он утолил двумя чашками огненного чая, а головную боль хорошо проверенными таблетками. Чтобы поменьше думать о своих отношениях с женой, он снова завалился на кровать со своим досье. Как оказалось вчера, по пьянке, он снова все перепутал. Чертыхнувшись, он взял первую попавшуюся в руки бумажку. "Хомутовский, Олег Ильич. Начальник службы безопасности концерна "Сокол", — прочитал он.

"Хомут? Тот самый Хомут?"

И снова вспомнились те два качка в электричке, драка в тамбуре. Последний раз они попытались воздействовать на них с Ленькой Голодом уже в ходе суда.

— Скажите, свидетель, вы действительно видели этого человека в момент нападения на вас?

— Да, Ваша честь, — твердым голосом ответил Астафьев.

— Что он делал в этот момент?

— Он стоял с оружием в руках, ствол был направлен в сторону второго КАМАЗа.

— Что вы сделали дальше?

— В руках у меня была монтировка, так что я ударил ею по голове нападавшего.

Один из троих, сидевших в клетке подсудимых криво усмехнулся.

— Ваша честь, можно мне задать вопросы свидетелю? — спросил адвокат.

— Задавайте, — согласился судья.

— Скажите, свидетель, а как вы определили, что вторым из нападающих был именно Зинченко?

— Ну, такую характерную фигуру трудно не заметить. Он ростом был выше всех, к тому же такая ширина плеч, характерная походка.

Адвокат скептично усмехнулся.

— Как вы могли увидеть его походку в такой темноте?

— А у меня хорошее зрение. К тому же на белом снегу его фигура была хорошо видна.

— Но вы видели, что Зинченко угрожал водителю оружием?

— Я это слышал.

Адвокат развел руками.

— Ну вот, снова возникает это мифическое оружие. Никто его не видел, кроме водителя, и я вполне допускаю, что с перепуга тот просто принял вместо его какой-то другой предмет, например, ту же монтировку.

— Ну, вы не говорите за свидетеля, — оборвал его прокурор.

— Мы его еще послушаем, но пока я могу подвести итоги предыдущих слушаний. Никто не видел в руках Зинченко оружия. Обрез, который милиция нашла где-то там, в сугробе, мог скинуть кто угодно. Отпечатков моего подследственного там нет, баллистическая экспертиза не смогла определить, с этого ли оружия произведен выстрел по дверце КАМАЗа.

— Хорошо, если вы так настаиваете, давайте заслушаем того человека, который видел оружие в руках вашего клиента, — предложил прокурор. — Я предлагаю заслушать показания свидетеля Голода.

— Хорошо, — согласился судья. Он открыл уже рот, чтобы дать команду судебному приставу, но тут со скамьи подсудимых раздался стон, и один из троих обвиняемых начал заваливаться в сторону. Двое других подхватили его, тут же раздались крики: — Доктора. Ему плохо!

— Держись, Вано!

Суета вокруг приболевшего бандита длилась больше часа, а потом судья с сожалением заявил, что в связи с поздним временем заседание суда переносится на завтра.

Леньку Голода Юрий нашел на первом этаже, в фойе. Он, удобно устроившись в кресле, читал детективчик.

— Ну, что там? — спросил он Юрия, оторвавшись от книги.

— Что-что, перенесли все на завтра. Как раз тебя хотели вызвать. Так что готовься.

Голод чертыхнулся.

— Третий день коту под хвост. Блин, я завтра хотел Веру из роддома забирать. Во сколько начало?

— В десять.

— Придется брату поручить. Черт! Ну, поехали.

В этот раз они приехали в Железногорск на машине Голода, все на той же приметной черной «Копейке». Они не спеша проехались по старому центру Железногорска, проехали Северный мост, и вскоре уже неслись по федеральной трассе в сторону Кривова. Дорогу эту только отремонтировали, так что все, и водитель и пассажир, получали удовольствия от быстрой езды.

— А шустро она у тебя бежит, — заметил Юрий.

— Тут двигатель форсированный. Сто пятьдесят верст для него не предел.

— Класс!

Этот же самый факт совсем по другому оценили в несшейся за черной «копейкой» машине. Водитель синего БМВ выругался, и спросил: — У него, что там под капотом? Движок от «Феррари»?

— Какой там «Феррари»! Водить не умеешь! Жми, давай, Колян! «Копье» догнать не можешь!

— Да, ты, Хомут, сам попробуй!

Между тем уже в «копейке» заметили потуги приметной иномарки.

— Лень, ты видишь…

— Это синее БМВ? Да, оно нас от самого суда пасет.

— Ты думаешь, это они?

— Хрен его знает. Главное нам теперь, не дать себя обогнать.

Вскоре они выбрались на более широкое шоссе, и теперь Леониду пришлось туго. Мощности тягаться с иномаркой уже не хватало, хорошо еще, что несколько бестолковых «жугулей», затесавшихся на скоростную полосу, притормозили БМВ. А потом началась двухполосная, скоростная, федеральная трасса. «Копейка» Голода неслась, выжимая из своего двигателя все, что было можно и нельзя. Кроме того, теперь они заметили, что кроме БМВ их преследует еще одна машина, зеленая девятка. Толи водитель у нее был похуже, толи двигатель не так хорош, но «девятка» отстала от второй машины бандитов метров на сто. А БМВ медленно, но неумолимо начал доставать «копейку». Юрий уже заметил, как в салоне иномарки началось радостное оживление, поползло вниз стекло задней двери.