Пилорама начала загибать пальцы.

— Ну, Надьку, потом двоих около подстанции, Фокиных, этих таджиков, и бомжиху какую-то ночью же вчера. А ты говоришь — в лоб ему дай…

— А девятый? — быстро спросил Колодников.

Ленка нахмурилась, замотала своими патлами.

— Я не поняла, он мужика какого-то куда-то заманил, и зарезал. Я в кухню как раз выходила, чайник ставила, пропустила это все.

— А когда он к вам пришел? Во сколько? — поинтересовался Демин.

— Да, полпятого приперся, придурок, самый сон сорвал. Нинке сразу морду набил за то, что она подписала показания про него. Я ее защищать начала, так он мне эту финку и сунул. Потом минет еще сделать заставил, козел! А еще хвалился, что никто его посадить не сможет, потому, что он малолетка, и у него все тут схвачено, везде и все. Давай, наливай еще!

Колодников вылил в стакан остатки бренди. Ленка пьянела с типичной для алкоголиков быстротой, и Андрей решил задать ей еще один, последний вопрос.

— А он это делал один, или со своими дружками? Я в смысле — убивал один, или нет?

— Кто, Сема? — она уже слабо соображала. — Как же — один! Все там были, все они душегубы.

Тут Ленка встала, ее чуть качнуло.

— Ну, я пошла. А то Нинка забухать хочет от горя. Этот пидор вчера только один пузырь водки и притаранил. Жлоб!

Она вышла из кабинета, Колодников скорчил брезгливую мину, и легким движение руки смахнул стакан Пилорамы в мусорную корзину. В это время зазвонил телефон.

— Да, Колодников слушает.

Звонил патологоанатом Крылов. Его, обычно, монотонный голос с легкой грассировкой был на удивление возбужден.

— Андрей Викторович, это Крылов. Я тут задержался на работе по случаю безнадежно испорченного воскресенья, и внимательно исследовал всех жертв вашего этого маньяка. Так вот, это с первого взгляда не было заметно, но резанные раны у тех двух, что нашли в ванной, и у тех, кого нашли около подстанции, оставлены тремя разными орудиями преступления.

Колодников понял суть всего этого важнейшего сообщения, но все же переспросил:

— Как это?

— А так. Разница небольшая, но это три разных ножа, лезвия разной ширины. Разница буквально в паре миллиметров. Каждый нож на миллиметр шире другого. Выводы делайте сами.

Колодников одной рукой держал трубку, а второй пытался закурить сигарету, настолько его взволновала это сообщение.

— А сегодняшняя бомжиха? Как она?

— Нет, там работал один только нож, самый узкий.

— Спасибо, Эдик. Огромное тебе спасибо!

Колодников положил телефонную трубку и, взглянув на Демина, приказал: — Быстро отзывай одну из машин, сам бери Уазик, и берите Хало и Колокольникова.

Колокольникова они взяли без труда. Уже через двадцать минут он, и удивительно похожий на него отец, такой же длинный и рыжий, сидели в кабинете Колодникова.

Как оказалось, папа в малолетках сидел, и это сказалось на диалоге двух сторон.

— Где Семин, Николай? — спросил Колодников подростка.

— А при чем тут мой Колька? — вместо него ответил вопросом на вопрос старший Колокольников. — Вы у его отца спрашивайте, где этот баклан недоношенный прячется.

Колодников поморщился.

— Виталий Иванович, мы задаем вопросы вашему сыну, а не вам. Это ваш сын дружит с Семиным, а не вы.

Но тот был неумолим.

— Вы на моего сына сильно не напирайте. Ну и что, что он по малолетке якшался с этим пидором, теперь это при чем? Как Сему в КПЗ определили, я сыну сразу запретил близко к нему подходить.

Андрей усмехнулся.

— Так вы говорите, что ваш сын с ним не общается? А свидетели показывают, что видели вашего сына с Семиным и Хало буквально вчера, ночью.

Колодников соврал, никаких свидетелей у него не было, только слова Пилорамы, про Семиных дружков, одного длинного, а второго маленького.

— Вы же заходили в комок к Арату? — спросил он Николая.

— Ну, — согласился Кол. Они и в самом деле были в этом магазине, просто тот был единственный на Силикатной площадке, и Колодников это знал.

— Ах ты, сученок! — Старший Колокольников с размаху отвесил сыну полновесного леща. — Я же тебе говорил, что бы ты с ним не шлялся! — заорал он. — Ты где вчера был, у Светки, или где?!

— Да у Светки я был, у Светки! — зачастил Кол.

— Что за Светка, где живет? — спросил Андрей.

— Да, через дом от нас, во втором подъезде, — пояснил отец. — Хорошая девчонка, я уж не против. Пусть походит с ней.

— Телефон у ней есть? — настаивал Колодников.

— Нет, откуда?

— А адрес?

— Какая у ней квартира? — спросил отец у сына.

— Семнадцатая, — прояснил Кол. — Только я с ней вчера поругался.

— И что ты тогда делал весь вечер, до двух часов ночи? — спросил Колодников.

— Да, подцепил двух девок, пиво с ними пил в садике.

— В каком?

— В двадцать пятом.

— Что за девушки, где их можно найти? — настаивал Колодников.

— Да не знаю я! Я их первый раз видел. Это не наши были, не силикатчицы.

— То есть, подтвердить то, что ты был с ними, а не с Семиным не может никто? Так? — сделал вывод Колодников, и посмотрел на отца Кола.

— Ну, выходит так.

— Он вчера был в этой одежде? — спросил Андрей.

— Да. Другой у него нет, еще не заработал.

— Ну, что ж, тогда нужно будет сходить, и принести ему какую-то другую одежду. А это все: треники, кроссовки, мы заберем на экспертизу.

Отец Николая не понял.

— Что за херня, майор? В чем вы его обвиняете?

— Мы его не обвиняем, мы его подозреваем в соучастии в нескольких убийствах.

— Убийствах! — Отец Кола даже поднялся со стула.

— Да, причем, не в одном, а нескольких. И убивали, скорее всего, все трое. И он и Хало, и Семин.

Колокольников-старший резко развернулся в сторону сына и закатил ему хлесткую оплеуху. Тот взвыл от боли.

— Я тебе сколько говорил, не ходи с этим придурком! Ты зоны не топтал, а я знаю, что это такое!

"Строго он как с сыном, — подумал Колодников, — но, пора останавливать воспитательный процесс".

— Хватит-хватит! — прикрикнул он на «Макаренко». — Где Семин?! Где этот урод!

— Не знаю я! — жалобно вскрикнул Кол. — У Нинки он должен был быть. Но не было его, я заходил после техана! Ну, после техникума…

— Хорошо, тогда где вы убили двух таджиков?

Кол удивился, а так как он был небольшого ума, то высказал свое удивление вслух: — А вы откуда про таджиков знаете?

— Мы все знаем, — приободрил его Колодников.

— Ну, около болота, как раз за домом Жука.

— Это на выезде из города в сторону ЦЛК? — понял Колодников.

— Да.

В этот момент в двери кабинета просунулась лысая голова Алексей Шаврина. Колодников прекратил допрос и подошел к нему.

— Семы нигде нет, я оставил у Нинки Гараева пару автоматчиков, еще двое ждут его дома.

— Хорошо, — Согласился Андрей, и сказал так, чтобы слышал его только Шаврин. — Съезди на ЦЛК, узнай там, не пропадали ли у них этой ночью два таджика.

Шаврин отбыл, а Колодников вернулся к двум представителям одной семьи.

— Ну, что ж, с таджиками мы разобрались. А кто резал тех двоих около трансформаторной будки?

Уже по тоскливому взгляду Колокольникова-младшего он понял, что сейчас тот скажет все.

Шаврин доехал до цеха лицевого кирпича за три минуты, еще через две он вошел в кабинет начальника цеха. Показав свои корочки, он спросил его: — Скажите, у вас работают в цехе таджики?

— Да, с каждым месяцем их все больше. Работа у нас тяжелая, контингент большей частью специфичный, в основном судимые да алкаши. А эти пашут как черти, ни на что не жалуются, не пьют. Для них любой заработок сейчас манна небесная.

— А сегодня утром на смену вышли все таджики?

Начальник пожал плечами.

— Да, бог его знает. Вчера у нас была зарплата, так что сейчас, как в песне: отряд не заметил потери бойца. Работаем, не впервой.