— Он всегда сидел на моей шее, все семь лет. Я мотался по стройкам, тянул эти чертовы водопроводы, сам порой работал за сварщика, а он только греб деньги лопатой. Еще бы, фирма хоть и была совместной, но деньги были его. А тут еще этот рыбак! Я как узнал, что милиция ищет внедорожник, то подумал, что нас все же кто-то видел, так что зоны не избежать. Выдернул этого придурка из кровати, повез в гараж, думал обсудить общую версию. Но тот был совсем дурным, он перед этим нажрался как свинья, «дури» еще курнул, нес какую-то херь. Просил взять всю вину на себя. Потом вообще полез драться. Ну, тут я и сорвался. Схватил его за горло и… Чуть пережал.

Он поднял руки ладонями вверх, и Колодников увидел, что это не просто очень сильные руки, но еще и покрытые застарелыми мозолями.

— А женщина в машине? — спросил Шалимов.

Тараскин поморщился, сделал странное движение руками, и Колодников его понял — дал зажженную сигарету.

— Да, шалашовка какая-то, — затянувшись, продолжил рассказ Тараскин. — Не вовремя заглянула на огонек в мой гараж по поводу выпить на халяву да потыкаться. А я тогда уже был в таком мандраже, что готов быть замочить любого, лишь бы отмазаться от этого дела. Задушил ее как котенка, положил к Сашке, вроде как, любовница. Но, не пролезло.

И он, в две затяжки докурив сигарету до фильтра, зло выкинул ее в темную, мутную воду.

В этот раз они собрались в третьем отделении милиции, и были только свои, кривовские опера: Колодников, Шаврин, Зудов, Олег Гусев, из участковых — Виктор Демин. Никаких железногорских оперов из главка, никаких «фейсов».

— Да, если бы та граната не была муляжом, то сейчас мы бы для вас с Ольгой скидывались на венки.

Эту цитату Колодникова Астафьев воспринял с кривой усмешкой.

— Ты ту справку отдал Шалимову? — спросил Зудов.

— Конечно. И громко объявил о ней всем присутствующим. Если сегодня и завтра снова пойдут угрозы, то утечка идет не от нас.

— Надо что-то делать, — заявил Колодников. — Нам нельзя ждать, вы же знаете. Версия с Тараскиным рассыпалась, и теперь только через этот автомат мы сможем выйти на убийц Голода. Ну, раскинь мозгами, подполковник!

Юрий кивнул головой и начал диктовать свои предложения.

Через полчаса в отделе архива областного суда зазвонил телефон.

— Можно позвать к телефону вашего секретаря.

— Викторию Алексеевну? К сожалению, она почему-то не вышла сегодня на работу.

— А как фамилия Виктории Алексеевны?

— Зубовская.

— Ага, понятно. Вы домой ей звонили?

— Нет еще.

— Позвоните, обязательно. А если не будет отвечать, то поезжайте к ней на дом. Она вчера так плохо себя чувствовала.

Девушка, услышав такое предположение, очень удивилась.

— А вы откуда про это знаете?

— Я ее личный врач.

— А как же вы тогда не знаете ее фамилию?

— А я практикую на расстоянии, чаще всего по телефону.

Астафьев положил трубку, и осмотрел сидящих рядом друзей.

— Ну, что, все поняли?

— Да, если они найдут ее живой, то я очень удивлюсь, — предположил Колодников.

А Юрий между тем по новой мучил телефон. Услышав знакомый голос Вовки Арнольдова, он обрадовался. Этому не надо было объяснять что-то лишнее.

— Привет, Ильич, это снова я.

— О, Кьясавчик! Что-то ты зачастил.

— Да, дела такие интересные, все с вашей областной столицей связаны, черт бы ее не видал. Ты вот что запиши: сегодня в архив областного суда не вышла на работу некто Виктория Алексеевна Зубовская, секретарь. У меня есть громадное предположение, что ее этой ночью замочили, причем прямо на квартире.

— Ого! Ты что у нас, экстясенсом заделался?

— Почти. Так вот, вполне возможно, что в ее убийстве участвовал некто Лопатин В.К. Кстати, бывший работник органов.

— Хоошо, отьяботаем твою вейсию.

— Спасибо, Арнольдик!

Между оперативниками тут же возник спор.

— А зачем ему ее сразу убивать? Изъять справку могла только она, а значит, она ему нужна будет, — настаивал Шаврин.

— Если она принесла ее с собой, то ей точно крышка, — предположил Колодников. — Он справку забрал, а даму грохнул. Тогда все шито-крыто: оригинала нет, свидетеля нет, а ксерокопию можно и уничтожить. Особенно если пригрозить владельцу справки, — и он указал рукой на хозяина дома.

Между тем Астафьев дозвонился до Мишки Юдина.

— Юрий Андреевич! — обрадовался тот. — А я как раз отправил вам то письмо, про которое вы меня просили. Все данные, что нашел. Солидное получилось досье.

— Молодец. А теперь запиши еще одно имя: Лопатин, В.К. раньше, в двухтысячном году, служил в ОБОПЕ. Капитан. Узнай про него все, кто он и где служит сейчас.

— Хорошо, сделаю.

— Как, сына то уже выписали?

— Да, такой голубоглазый, весь в мать! Я его уже купал, пеленки даже стирал.

Астафьев хмыкнул. Он детей, теоретически, любил, но о таких подробностях всегда думал с ужасом.

— Молодец, просто герой труда. На одном не останавливайся, в свете постановлений президента, давай штук десять.

— Ага, шутите! Тут с одним то так тяжело. Светка совсем не высыпается. Кормит его через каждые два часа, а он все ест и ест!

— Значит, точно в тебя пошел, а не в соседа.

— Ну, Юрий Андреевич, вы хоть два слова можете сказать без «ха-ха»?

— Могу. Хи-хи. Так все записал про этого Лопатина?

— Да.

— Ну ладно, тогда привет Светлане.

Закончив разговор, Юрий предложил своим друзьям: — Надо ехать ко мне. Там пришла очень важная для нас информация.

До собственной квартиры Астафьев добирался как опальный олигарх, под конвоем собственных коллег. Сначала Паша проверил подъезд, открыл, осторожно, квартиру, потом осмотрелся в окно. Юрия же провели под живым щитом Шаврин, Колодников и Гусев. Уже в квартире Астафьев перевел дух.

— Однако ж, как все это неприятно. Не хотел бы я всегда быть живой мишенью. Давай, Андрей, наливай.

Доставая из пакета бутылки, Колодников пошутил: — Я о них переживал больше, чем о тебе. Не дай бог споткнуться.

— Ну, спасибо! — восхитился Астафьев. — Я думал, он своим телом меня прикрывает, а он, оказывается, "Березовую на бруньках".

Выпив сто грамм, Астафьев уселся за компьютер. Досье было весьма обширным, так что Юрий предпочел отпечатать все это, а потом уже заняться штудированием информации. Между тем из кухни доносился звон бокалов, все более веселые голоса. Астафьев терпел это минут десять, потом не выдержал.

— Эй, вы там, на корме! — Крикнул он в сторону кухни. — Вы там совсем приборзели? Мне то налейте.

Из кухни показалось жующее лицо Колодникова.

— Ты же хотел поработать? Кстати, почему у тебя так мало жратвы в холодильнике?

— Потому что Ольга еще не пришла с работы. Давай, наливай, и сообрази мне бутерброд.

— Слушаюсь, герр оберст!

— Наглецы, — пробормотал Юрий, снова склоняясь над бумагами.

Ольга позвонила через час.

— Мне домой то ехать? — спросили она.

— Конечно.

— А в подъезде гранатой меня снова не встретят?

— Нет, тебя встретят наши орлы. Они как раз тут все, меня охраняют.

— Ну-ну! — иронично заметила Ольга. — Представляю, как они тебя охраняют. Водки то много взяли?

— В меру.

— Может, мне машину под окном поставить?

— Ты забыла, чем это у нас в Кривове может кончиться?

— Ну, хорошо, оставлю на стоянке.

— Да, одна со стоянки не ходи, дождись моих парней на стоянке.

— А, одна я и так не пойду, у меня тут две такие неподъемные сумки.

— Вот и славно. А то они скоро меня сожрут в виде закуски.

Парни к этому времени уже достаточно нагрузились, так что Зудова и Гусева пришлось отправлять на встречу с и.о. прокурора чуть ли не пинками. Через пятнадцать минут они вернулись с Ольгой, оба тащили еще по увесистому пакету. Малиновская была в каком-то заторможенном состоянии, зато оба ее кавалера болтали без умолку. Они пытались развеселить даму сомнительными анекдотами.