— Врет она все. Она сама согласилась пожить в частном секторе, на свежем воздухе. Врачи ей советовали больше гулять.

"Вот сука"! — подумала Ольга.

— Хорошо, мы устроим вам с ней очную ставку.

В этот момент открылась дверь, вошел Паша Зудов и показал Ольге какую-то бумагу. Та, прочитав ее, кивнула головой.

— Хорошо. Ты привез его?

— Да, тут сидит.

— Тогда заводи.

Зудов ввел невысокого, смуглого до черноты цыгана возрастом лет пятидесяти.

Усадив нового фигуранта за стол напротив Софьи, Ольга кивнула головой взявшему телекамеру Зудову и объявила: — Начинается очная ставка между Софьей Романовной Зубаревской, и Николаем Романовичем Зубаревским. Кем вы приходитесь друг другу?

— Сестра она мне по отцу. Матери у нас разные, отец один, — пояснил Николай.

— Хорошо, понятно. Вчера, в ходе обыска в машине, принадлежавшей Николаю Романовичу Зубаревскому, и управляемой по доверенности Софье Романовне Зубаревской, был обнаружен полиэтиленовый пакет с пять расфасованными дозами опия сырца весом семь граммов, восемьдесят миллиграммов. По уверениям Софьи Зубаревской эти пакеты принадлежат не ей, а ее сводному брату Николаю Зубаревскому. Николай Романович, что вы можете сказать в ответ на это обвинение?

— Ну, я уже сказал этому парню, — Николай кивнул головой в сторону Зудова. — Это не моя ханка. Я с тех пор как вышел с зоны три года назад, так и завязал.

— Что вы можете сказать на это, госпожа Зубаревская? — обратилась к Софье Малиновская.

— Не мое это, его. Мне эта дрянь не нужна, я не колюсь, не нюхаю.

— Ну, что ж. Тогда разрешите зачитать акт криминалистической экспертизы: "На пакете обнаружены отпечатки пальцев только одного человека: Николая Романовича Зубаревского". Что вы скажете на это, Зубаревский?

Николай вскочил с места.

— Конечно, как на ней будут ее отпечатки, если она была в перчатках!? Сказала еще, руки замерзли. А расплачивался этот ее Могильщик. Она для себя брала эти чеки, за два еще не заплатила! Потом сказала, сейчас мелочи нет!

Софья в ответ захохотала.

— Коля, ты же только что говорил, что не торгуешь ханкой? А теперь — что я тебе не заплатила. Его это ханка, его. У него и не только ханка есть…

— Да ты же сама содержишь этих, твоих шакалов с Ломоносова!

Зудов тут же отметил про себя этот, уже знакомый адрес. Зубаревскую это не проняло.

— Не надо, Коля, не вешай на меня чужое, — спокойно парировала она. — Мне своего хватает с головой.

Николай вскочил на ноги, начал бить себя кулаком в грудь.

— Соня! Ты что делаешь?! Я же тебе свою машину дал, а ты добра не помнишь. У меня же Зара болеет, ей осталось жить месяц, Витька еще в тюрьме, Сашка с Воркуты никак не приедет! На кого я Зару оставлю: на Лорку да на Кристину?

— Ничего, они у тебя уже взросленькие девчонки, — хладнокровно парировала Софья.

— Шестнадцать лет и двенадцать!? Это ты считаешь взрослыми?!

Тут Софья просто откровенно уже окрысилась.

— А чем твои девки лучше меня?! Я у твоей Зары с десяти лет на побегушках была! Сколько раз она била меня по голове своей скалкой, обзывала русской дурой!? Она мне половину волос вырвала за то, что я Сашку, поскребыша твоего тогда из колыбели уронила! Так что ничего, не пропадут твои девки. Яшка поможет, Левка, Сашка. Вон — сколько у тебя братьев.

— Да, у меня братьев много, — согласился Николай. — Они помогут. Но зато у тебя больше нет ни одного. Ты — сирота! У тебя нет родни. Запомни это.

Он сразу как-то потух, сел на стул, опустил голову.

— Ну, тогда вернемся к машине, вернее, к содержимому ее багажника, — предложила Ольга. — Чей тогда в ней автомат?

— Конечно его, — сразу же подхватила Сонька.

Николай коротко и горько хохотнул.

— Да, давай, вали теперь все на меня. Там трупа в багажнике не было? А то он тоже мой, — ответил ей бывший брат.

Через час Николая увезли ноновцы, а еще через два Зубаревскую увели на обед. Абсолютно измочаленная Ольга вышла на крыльцо ИВС покурить, и подышать морозным воздухом. Тут же ей на мобильник позвонил начальник НОНа.

— Ольга Леонидовна, все ваши данные подтверждаются. Мы закончили обыск в доме Николаши Зубаревского, нашли пятьдесят грамм героина, полкило опия, и грамм семьсот марихуаны.

— Хорошо, поздравляю вас.

— Просто здорово! Это у нас Дик поработал. Собачку тут мы из питомника приобрели, просто золото, а не пес. Спаниэль, а наркоту берет в лет. Без него бы мы его хрен нашли. Такие уж у цыган профессиональные тайники! Мы у них комод вертели минут пятнадцать. Только потом догадались, как он открывается.

— На сколько это ему тянет?

— По хранению лет на пять. Если бы удалось доказать сбыт — то тогда до пятнадцати.

— Спасибо.

— Вам спасибо, Ольга Леонидовна. В конце года это просто подарок.

Постояв на крыльце еще минут пять Малиновская вернулась в ИВС.

— Ведите мне Малыгина, — попросила она.

Колодников очень удивился, когда в двенадцать часов дня в его кабинет вошел Косарев.

— Ты чего это, Георгиевич? Я думал, ты спать будешь без задних ног.

— Да, не спиться что-то. Все этот дом горящий стоит перед глазами. Что там еще выяснили по этому делу?

— Шаврин поехал с Игорем Масленниковым в мотоклуб. Должны уж приехать. Что, может, пока козла забьем?

— Доставай, — согласился Косарев. В домино он в этот день играл очень плохо.

Через час приехали Шаврин с криминалистом. После доклада Колодников предложил: — Ну, что, съездить поискать этого мотоциклиста в Пятом?

— Проще поискать в ГИБДД, — подсказал Косарев.

— Да, вообще, это, действительно, проще.

Через час у них были данные на все три мотоцикла такого типа в частных руках. Два из них принадлежали Шустову, один — некому Морковкину, Александру Евгеньевичу, восемьдесят третьего года рождения. Судя по адресу это и был тот самый гонщик с Пятого района.

Почему этот район называли Пятым, не помнил уже никто. Все остальные районы имели свое название: Володарка, Проспект, Курятник. А этот большой район частных домиков звали просто — Пятым. Он был зажат между железной дорогой и заводом, так что никто из богачей города Кривова не собирался здесь строить особняки, и все домишки были невзрачны и однообразны. Не был исключением и дом сорок по улице Ростовской.

— А сколько такая тачка стоит? — спросил Косарев, останавливаясь возле невысокой калитки.

— Как хороший автомобиль, не меньше, — просветил его Шаврин. В ответ на их разговор за забором залаяла собака. Косареву показалось, что в окне чуть дрогнули шторы занавесок. Они вошли в ограду, собака надрывалась в лае на цепи чуть левей, и, первое, что увидели опера, это стоящий перед небольшим гаражом мотоцикл. Это был новенький, спортивный мотоцикл, на его ручке висел громадный шлем.

— Ага, вот он, туточки. «Сузуки». Значит, сюда попали, — довольно заметил Шаврин.

В этот момент открылась дверь, и на пороге показалась женщина средних лет.

— Вам кого? — спросила она удивленно.

— Нам Александра. Он дома?

— Да, проходите.

В глазах женщины они уловили только недоумение.

— А, вам, собственно, зачем он нужен? — спросила она.

— Мы из милиции, проверяем все мотоциклы такой модели, — пояснил Шаврин.

— Зачем?

— Нужно.

— Где он? — спросил Косарев, проходя вслед за хозяйкой в дом.

— В спальне. Он утром уже приехал, вымыл свой мотоцикл и лег спать.

— А что он ночью делал? — удивился Шаврин.

— Как что, работал. Он ездит на работу, в Торск. Охранником там работает, на заправке.

— А, понятно.

Они переглянулись. Ночное отсутствие мотоциклиста сразу внушало явное подозрение.

Между тем женщина постучала ладонью в дверь комнаты.

— Саша, вставай, к тебе пришли.

— Счас, — невнятно донеслось до ушей всех присутствующих.