— Эй! Ладно, ладно, договорились. Заметано! — Он широко улыбнулся. — При чем тут вообще танцы? Я же сказал ребятам, что показываю тебе достопримечательности клуба, а я слов на ветер не бросаю!

Так-то лучше, подумала Шарлотта. Вообразил, что делает мне большое одолжение, а я должна растаять и согласиться на все только потому, что он обратил на меня внимание. Злость и обида отступили, и Шарлотта поймала себя на том, что смотрит на Хойта уже не так сердито и даже опять слегка улыбается. Но все-таки она не могла смириться с тем, что парень посмел предложить ей такую мерзость. Шарлотту просто передернуло, когда она снова бросила взгляд на «танцующих». Все эти люди… трущиеся друг об друга… прижавшиеся гениталиями… как жучки на случке… Да как он посмел! Предложить такое ей! Да Шарлотта лучше, чем все это стадо, вместе взятое! Да Шарлотта лучше, чем он сам! Как ему могло прийти в голову, что она согласится на такое?

Тем временем Хойт снова положил руку ей на спину и стал осторожно подталкивать девушку с террасы обратно в большой зал. Шарлотта уже решила, что должна улизнуть от него, а может, просто повернуться и сказать, что уходит, но — Беттина и Мими! Вон они, в толпе первокурсниц вместе с Беттининой подружкой Хэдли и другими девчонками, — и Беттина смотрит прямо на Шарлотту! Они были слишком далеко друг от друга, чтобы докричаться сквозь шум, но Беттина справилась при помощи мимики. Она вскинула бровь и изобразила на лице гримасу, ясно говорящую: «Вау! Вы на нее только посмотрите — надо же, какого она отхватила горячего парня!» А Мими — у той просто челюсть отвисла. В ее взгляде отчетливо читались два чувства: изумление и зависть. Еще бы — сама-то она вместе с Беттиной по-прежнему тусовалась в чисто девчоночьей компании.

Шарлотта тотчас же обернулась, посмотрела на Хойта и мило улыбнулась кавалеру, отчаянно стараясь придумать какой-нибудь вопрос, на который он тотчас же ответил бы, — и все это для того, чтобы Беттина и Мими вместе со всей своей овечьей отарой подумали, будто они вместе уже давно и прекрасно проводят время. Знакомство с таким вот Хойтом расценивалось как значительный успех в жизни, причем не только в личной, но и в общественной.

— А кстати, как… я хотела спросить… — «Ну почему ничего не лезет в голову?» —…это самое… вот…

— Ну давай, спрашивай! — сказал Хойт, улыбаясь и явно желая подбодрить Шарлотту и помочь ей наконец произнести застрявшие не то в горле, не то где-то в голове слова.

— А как… как называется эта группа?

— «Странные»! — прокричал он в ответ.

— В каком смысле?

— В смысле — название у них такое! «Странные»! Вот блин, я сам себя не слышу! Пошли вниз.

«Вниз?»

— Там у нас потайная комната! — Хойт выразительно подмигнул, давая понять, что шутит.

«Он шутит? А если нет? Вдруг он еще что-то задумал?» В то же время Шарлотта не могла скрыть от самой себя то удовлетворение, с которым она вспоминала физиономию Беттины и изумленное лицо Мими — той самой Мими, в присутствии которой она сама всегда чувствовала себя убогой, несчастной, неуклюжей и неотесанной — никоим образом не соответствующей тому элитарному учебному заведению, в которое ее занес какой-то бредовый каприз судьбы. Шарлотта снова оглянулась, но подруг так и не увидела, однако она была уверена, что в этот момент обе наблюдают за ней, за каждым ее шагом, откуда-нибудь из-за чужих спин.

Несколько рассеянно она сказала, обращаясь к Хойту:

— Ну хорошо.

В конце концов, что бы ни скрывалось под этим дурацким названием — надо же такое придумать: «потайная комната!» — она готова была открыть для себя эту тайну. «Эх, видели бы Беттина и Мими свои физиономии, когда смотрели на них с Хойтом!»

Тем временем Хойт проворно повел Шарлотту вслед за собой по небольшой лестнице, выходившей в слабо освещенный, затянутый какой-то дымкой коридор. Стены его были отделаны резными панелями орехового дерева, стыки панелей прикрывали невысокие резные полуколонны из того же ореха. Панели настолько потемнели, что, казалось, поглощали большую часть света в коридоре. Буквально через несколько шагов легкая дымка сменилась густым туманом, и попадавшиеся навстречу люди пробирались по коридору неуверенно, как лунатики.

Хойт остановился перед прислоненным к стене и перегораживавшим коридор столом, за которым сидел очередной здоровенный бугай-вышибала — огромный белый парень, молодой, но уже изрядно облысевший, в зеленой футболке, обтягивавшей мощные бугры мускулов. На уровне солнечного сплетения, разделяя две выпирающие половины грудной клетки, на футболке проступил мокрый треугольник пота Возле стола стояли и спорили с вышибалой двое парней и две девушки.

— Слушай, да как, по-твоему, мы вообще сюда вошли? — говорил высокий парень, своими габаритами и свирепым выражением лица мало уступавший охраннику; только спадавшие на лоб темно-каштановые вьющиеся волосы немного смягчали его облик.

Вышибала сидел, скрестив руки на груди, что позволяло ему казаться еще вдвое шире, чем на самом деле. Он откинулся в кресле и пожал плечами.

— Ничего не знаю. Туда, вниз, пускают только членов клуба или по специальному приглашению.

Второй парень начал что-то доказывать — нелогично и сбивчиво, как это обычно бывает с теми, кто выпил лишнего. Хойт шагнул вперед и кивнул суровому стражу:

— Что, Дерек, опять наседают?

— Да вот парни говорят, что у них были приглашения, — ответил вышибала Дерек, — но эти якобы наверху их отобрали при входе. — Он мотнул головой куда-то вверх, явно имея в виду своих коллег на фейс-контроле.

Хойт убрал руку с талии Шарлотты, протиснулся к столу и вызывающим тоном спросил настойчивых посетителей:

— А кто вас пригласил? Кто дал вам билеты?

Возникла пауза. Почуяв запах жареного, случайные свидетели стали стягиваться поближе в ожидании дальнейшего развития событий. Наконец первый парень сказал:

— Ну, Джонсон пригласил.

— Эрик Джонсон? — утвердительным тоном уточнил Хойт.

— Э-э… ну да, Эрик Джонсон. Я про что и толкую.

— Ну так вот, в нашем братстве нет никого по фамилии Джонсон и никого по имени Эрик, — четко и громко сказал Хойт.

Пара зевак расхохоталась. Поняв, что выставил себя дураком при своих подружках и посторонних свидетелях, парень решил перевести разговор в ссору, а еще лучше — в настоящую мужскую драку.

— А ты-то еще что за хрен с горы?

— Для тебя сегодня я сам Святой Рей собственной персоной, — презрительно произнес Хойт, с вызовом глядя в глаза собеседнику.

Парень насупился, сжал челюсти и весь подобрался. Шарлотта, как и все присутствующие, мысленно прикинула шансы противников на тот случай, если дело действительно дойдет до рукоприкладства. Парень, пытавшийся пройти без билета, был выше ростом, плотнее сложен и на вид казался крепче и сильнее.

— Очень остроумно, — сказал он Хойту. — Хочешь знать, что я думаю по этому поводу?

— В общем-то нет, — все так же с вызовом ответил Хойт, — если ты, конечно, не собираешься признать себя полным козлом и свалить отсюда на хрен.

Перчатка была брошена, и парень явно был намерен принять вызов Хойта. Он резко шагнул вперед, приоткрыл рот, облизнул губы и прищурил глаза с таким выражением, словно примеривался, в какой последовательности он будет отрывать противнику руки и ноги, а в каком направлении — по часовой стрелке или против — откручивать ему голову. Хойт стоял неподвижно все с тем же презрительным выражением лица. Громила с неожиданным для его габаритов проворством встал из-за стола и упер ладонь в грудь подвыпившему парню. Его предплечье в окружности примерно равнялось бедру обычного человека.

— Ладно, тигр, пора остыть, — сказал он. — Мы не можем пропустить тебя вниз, а тебе не нужны неприятности. О'кей? Иди прогуляйся, успокой нервишки.

В ярости от сознания собственного бессилия парень развернулся и пошел прочь. Его друзья, злые как черти, последовали за ним, а зеваки расступились, разочарованно переглядываясь и перешептываясь. К их огорчению, все обошлось без драки, без кровопролития, сломанных костей и выбитых зубов. Пройдя шагов пять-шесть, парень резко повернулся, ткнул пальцем в сторону Хойта и громко объявил: