Существует, по крайней мере, две точки зрения на причастность американской разведки к событиям августа 1991 года. Первая: ЦРУ активно участвовало в развале Советского Союза, август 1991 года американцами планировался как этап устранения «главного противника». Они были на стороне Горбачева, начавшего процесс развала СССР, а затем целенаправленно поддерживали Б. Ельцина, увидев в нем прежде всего разрушителя «империи зла», переродившегося под влиянием обстановки в антикоммуниста и ставшего, вольно или невольно, проводником американских планов. Вторая: августовские события, кратковременный успех ГКЧП, воцарение Ельцина, поддерживавших его демократов, быстрый распад СССР — все эти события для американцев неожиданность, своего рода подарок судьбы. И Вашингтон воспользовался им оперативно и умело.
Вокруг этих и других версий падения Советского Союза и роли в нем американских спецслужб не утихают до сих пор споры и торжествующих победителей, и униженных побежденных. В этих спорах можно обнаружить и объективную, и субъективную стороны. И активные участники событий, и те, кто наблюдал за ними на расстоянии, по-своему воссоздают историю происходившего. И наверное, каждая сторона искренне верит в свою правоту.
Вероятно, еще трудно говорить объективно: многие оценивают недавние события, исходя из своего собственного опыта и пристрастий, интересов той социальной группы, к которой себя причисляют. Серьезным исследователям еще недоступны все относящиеся к делу документы.
Как разворачивались трагические для огромной страны события августа 1991 года, хорошо известно. Может быть, менее известно то, что так или иначе связано с действиями американских спецслужб или посольства США в Москве.
Роль этих действующих лиц августовской драмы, особенно последнего, не следует преувеличивать. Впрочем, и сводить к ничтожному минимуму тоже не годится.
Мы уже видели, какое значение для Вашингтона имел приход к власти в Кремле М. Горбачева и как внимательно следили в США за перестройкой и «новым мышлением», где, возможно, влияли на нового генсека и его команду, стараясь скрыть свое вмешательство.
К 1988–1989 году личность М. Горбачева как руководителя Кремля в основном уже поняли в Вашингтоне, — как и А. Яковлева, и Э. Шеварднадзе. Практически безошибочно определили «ближний круг» команды Горбачева: член Политбюро В. Медведев, помощники генсека Г. Шахназаров, А. Черняев и, конечно, супруга президента. На некотором отдалении располагались другие: писатель, генерал из Главного управления Министерства обороны Д. Волкогонов, ставший главным обличителем Сталина, В. Коротич, редактор журнала «Огонек», выдвинувшегося на передовые позиции, Г. Арбатов, директор Института США и Канады АН СССР, А. Аганбекян и Н. Петраков, маститые академики, экономические советники по перестройке, и некоторые другие фигуры, связывавшие с именем генсека свою карьеру в КПСС и государстве. Долгое время сторонником Горбачева считался Н. Назарбаев, которого генсек готовил в премьеры союзного правительства.
К концу 1990 года определены и основные консервативные противники Горбачева, группировавшиеся вокруг председателя КГБ В. Крючкова. Многие из них войдут в состав ГКЧП в августе 1991 года, который был, по словам Председателя Верховного Совета СССР А. Лукьянова, «не государственным переворотом, а отчаянной попыткой спасти закрепленный Конституцией Советского Союза общественный строй».
Кстати говоря, отношение Горбачева к ГКЧП полностью проявилось еще раньше. По многочисленным свидетельствам, генсек до отъезда на отдых в Крым дал поручение Министерству обороны, КГБ и МВД «проанализировать обстановку, посмотреть, в каком направлении может развиваться ситуация, и готовить меры, если придется пойти на чрезвычайное положение». Прибывшей в Форос депутации от ГКЧП он заявил: «Черт с вами, действуйте!» Запутанная ситуация, — четкого ответа о необходимости ввести чрезвычайное положение он не дал — вполне в духе других лицемерных заявлений, резолюций и действий.
Так что, когда 20 июня 1991 года, за два месяца до выступления ГКЧП, мэр Москвы Г. Попов тайно сообщил посланцу Вашингтона Джеку Мэтлоку имена В. Крючкова, В. Павлова и Дм. Язова как членов антигорбачевской оппозиции, это не стало большим откровением. (По некоторым данным, Попов написал еще одну фамилию — А. Лукьянова, но «это уже детали».[23]) Откровением стало другое: развязывание открытого столкновения между Горбачевым и консерваторами стремительно приближалось, и Б. Ельцину (он находился в то время с визитом в США, и Попов просил предупредить его по каналам посольства о необходимости срочного возвращения в Москву) предстояло сыграть в схватке решающую роль.
Главного врага Горбачева Вашингтону не составляло труда определить: Б. Ельцин, выкинутый из Политбюро и с поста первого секретаря московского горкома КПСС и избранный вопреки стараниям Горбачева в 1991 году Председателем Верховного Совета РСФСР.
Очертания политических сил, поддерживавших Ельцина, американцам еще недостаточно ясны. В этот довольно размытый конгломерат попадали такие малоизвестные в то время люди, как Г. Бурбулис и С. Шахрай, набиравшая силу «Демократическая Россия», Межрегиональная группа (МРГ), в которую входили популярный на Западе А. Сахаров, а также Г. Попов, А. Собчак, Г. Старовойтова, Ю. Афанасьев, С. Станкевич, другие группировки, выскакивавшие на поверхность как грибы после дождя, когда быстрыми темпами росло возмущение населения страны ухудшением жизненного уровня и ослаблением центральной власти. Среди сторонников Ельцина оказались Р. Хасбулатов и А. Руцкой, которому спешно делали репутацию «национального героя России». Совершенно неожиданно для Вашингтона в оппозицию к Горбачеву уже незадолго до августоврких событий встал А. Яковлев.
Люди из окружения Ельцина и другие оппозиционеры — участники посиделок у американского посла Джека Мэтлока. На званых ланчах в Спасо-хаусе они ведут долгие разговоры с послом и другими американскими дипломатами, но проявляют осторожность, так как в резиденции Мэтлока, во-первых, они не единственные приглашенные, а во-вторых, уже научились быть конспираторами и опасались неосторожных движений. Однако Джек Мэтлок и американцы, принимавшие гостей, и без откровенных признаний руководителей МРГ на ланчах в Спасо-хаусе осведомлены об их решительной оппозиции Горбачеву, понимании реформ в стране и неприятии курса на сохранение у власти «ортодоксальных коммунистов».
Кульминационный момент противостояния — 19–21 августа 1991 года. Это кульминация «холодной войны» и противоборства США с «главным противником». Ключевые эпизоды драматических событий известны, как и их результаты и цена победы Ельцина. Бурбулис стал его правой рукой, Шахрай — главным юридическим советником, Руцкой — вице-президентом. Хасбулатов укрепился в Верховном Совете, Грачев получил пост министра обороны, Козырев — министра иностранных дел, Собчак — мэра Ленинграда, Попов — Москвы. Не забыл президент и других своих сторонников: Станкевича, Мурашова, Полторанина, Севостьянова, Казанца, Е. Гайдара, В. Степашина, А. Коржакова, В. Баранникова, В. Барсукова, Кобеца и еще многих других. Грачев и Козырев дольше других удержались на своих постах. Первый — несмотря на обвинения в коррупции и присвоенную ему кличку Паша Мерседес: за заслуги в победе над ГКЧП, в разгроме Верховного Совета в 1993 году и в военных действиях в Чечне. Второй — как «лучший министр иностранных дел», капитулянтской прозападной политикой завоевавший поддержку Вашингтона.
Джек Мэтлок направил в Вашингтон срочную телеграмму о предупреждении Г. Попова. Обеспокоенный Ельцин почувствовал «полноту свободы» после облета подаренной Америке Францией статуи на острове Эллис, возвратился в Москву, еще не обласканный теми, кого вскоре назовет своими заокеанскими друзьями. Белый дом, делавший ставку на Горбачева, пока не думал от нее отказываться. Во второй половине августа Джордж Буш снова позвонил Горбачеву и предупредил его о «перевороте» — теперь уже на основе данных, полученных американцами по другим каналам. Президент, однако, удивительно спокоен и с комфортом отдыхает в Крыму в кругу семьи.
