В последние годы драматические события в Афганистане развиваются с головокружительной быстротой. Апрельская революция и Тараки, Амин и Бабрак Кармаль, Наджибулла и моджахеды Ахмад-шах Масуд, Халес и Хекматиар, «Талибан» и Северный альянс, мулла Омар и Усама бен Ладен — все эти события и люди появляются и исчезают на политической сцене Афганистана, впечатывая свою неповторимую поступь в историю многострадальной страны.

Гражданская война в Афганистане, в которую были вовлечены Вооруженные силы Советского Союза, надолго останется настоящей драмой для нашей страны; не забыт ни героизм сражавшихся там людей, ни боль и страдания народов СНГ и нашего южного соседа. Но все, что происходило в Афганистане, как и столкновение там СССР и США, нельзя рассматривать изолированно от глобального противоборства двух противников. В ходе войны с огромной силой действовал так называемый исламский фактор — сейчас с ним, пожалуй, приходится сталкиваться еще в большей мере, чем в те годы.

В наше время происходит разительный поворот и в афганской политике Москвы и Вашингтона. Так, может быть, не стоит вспоминать прошлое, ворошить страницы прочитанной книги, забыть о том, что происходило в Афганистане в период одного из пиков «холодной войны», не задумываться, как в Афганистане, словно на гигантском полигоне, сражались спецслужбы Советского Союза и Соединенных Штатов, как отрабатывалась методика тайной войны? Но прошлую историю знать и помнить необходимо и полезно. Вот почему коснемся некоторых из очень многих проблем, связанных с афганским конфликтом, — тех, что известны и понятны мне по опыту работы в КГБ СССР в сфере противодействия разведывательно-подрывным акциям ЦРУ.

Наш южный сосед, с которым у СССР с момента дипломатического признания им Советской Республики в 1919 году традиционно дружеские отношения, издавна притягивал взоры американских спецслужб уже в силу своего географического положения.

Современные военно-политические доктрины США, которые в конечном счете определяют направленность деятельности разведки, при всей их динамике удивительно консервативны. Они исходят из необходимости всеми средствами эффективно обеспечивать гегемонистский курс Вашингтона в мире, в том числе и военной силой. В Вашингтоне этот курс называют «защитой национальных интересов США». Аппетит приходит во время еды — и «национальные интересы» становятся «жизненно важными интересами», они охватывают, по существу, весь земной шар.

Афганистан не сразу вошел в сферу «национальных интересов» американцев. Помимо других причин, он хотя и не давал Соединенным Штатам и их спецслужбам таких возможностей, как, например, Турция или Иран (где они размещали свои военные базы и разведывательные пункты), но всегда, особенно в период «холодной войны», играл роль возможного плацдарма для действий против Советского Союза. Да и кроме того, дружеские отношения этого соседа «главного противника» с Москвой не устраивали Вашингтон.

В 80-е годы тема Афганистана приобрела в Лэнгли монотонное звучание. Завязавшуюся в Афганистане гражданскую войну и участие в ней Советского Союза на стороне одного из противников сочли в Вашингтоне подходящим шансом, чтобы значительно расширить масштабы тайной войны против СССР, тем более что у нашей страны возникали и другие проблемы, внешние и внутренние.

Ввод Советским Союзом войск в Афганистан — очень удобный повод для открытия Вашингтоном нового фронта противоборства с СССР. Причины для этого многочисленные: возможность втянуть нашу страну в кровопролитный конфликт, привлечь на свою сторону значительную часть мусульманского арабского мира, попытаться вызвать осложнения внутри СССР. При этом вооруженное вмешательство Советского Союза в афганские дела отнюдь не нарушение правил игры — американцы прибегали к посылке своих вооруженных сил в иностранные государства, когда их об этом вовсе не просили. Не забудем еще об апрельской революции 1978 года, толкавшей Афганистан в лагерь «главного противника». Ввод советских войск в Афганистан произошел в самом конце 1979 года, а помощник президента Картера по национальной безопасности Бжезинский уже весной 1979 года отдал приказ директору ЦРУ адмиралу Тернеру резко активизировать агентурную сеть ЦРУ в Афганистане и создавать в соседнем Пакистане лагеря для повстанцев.

Как известно, для американцев привычно вмешиваться в возникающие конфликтные ситуации и под предлогом защиты своих «национальных интересов» навязывать решения, выгодные Вашингтону. «Национальные интересы» — это расплывчато, но очень удобно для «гибкого реагирования». Но после Вьетнама использование вооруженных сил для вмешательства в конфликты обставляется рядом обязательных условий: победоносно, не слишком продолжительно и с минимальными потерями. В последние годы мир стал свидетелем применения концепции «национальной безопасности». Операция «Буря в пустыне», организованная Соединенными Штатами агрессия против Югославии и действия в Афганистане — наглядные образцы такой политики.

То, что случилось в Афганистане, — образцовое проявление той же концепции «защиты жизненно важных национальных интересов», и разыграно это в Вашингтоне по всем правилам политической стратегии.

Резидентура ЦРУ в дипломатическом представительстве США в столице Афганистана географически ближе всех других к месту происходивших событий, собственно говоря, в их эпицентре. Конечно, разведчики ЦРУ действовали там не только под крышей посольства. Казалось бы, именно посольской резидентуре в Кабуле Лэнгли вручит бразды правления — ведь дипломатическое прикрытие дает определенные преимущества, позволяя выполнять основной объем подрывной работы. На деле получилось иначе, и не потому, что в Вашингтоне не рассчитывали на посольскую резидентуру в Кабуле, — она займет достойное место в операции «Афганистан». Недаром в Лэнгли во все времена ей уделялось серьезное внимание в планах разведки относительно Советского Союза, недаром Кабул посещали высшие руководители ЦРУ, в том числе директор ЦРУ в 70-х годах Ричард Хелмс.

Оперативная обстановка в Афганистане для деятельности спецслужб Соединенных Штатов не проста. Там не удается насадить прозападный, проамериканский режим, как в некоторых других соседних с Советским Союзом государствах. В органах госбезопасности и полиции не хозяйничают американские советники, и потому они не подчиняются приказам из Вашингтона.

Тем не менее возможности для ведения разведывательной работы в Афганистане немалые — и в самом Кабуле, и в других городах страны. ЦРУ и вообще спецслужбы США ими активно пользуются, огромные ресурсы американского разведывательного сообщества это позволяют, — а средства на «советское направление» выделяются щедро.

В кабульской резидентуре ЦРУ, как и в большинстве других его заграничных подразделений, образована «русская» (или «советская») группа, ее задача — наблюдать за советскими представительствами в Афганистане (посольство, торговые учреждения, миссия при ООН) и выявлять в их составе тех, кого можно обработать и склонить к сотрудничеству с американской разведкой. «Русская группа» и комплектовалась соответственно этой задаче — квалифицированными, напористыми разведчиками, имевшими опыт оперативной работы с советскими гражданами, необходимые навыки в установлении контактов, вербовке агентов. На этом поприще в посольской резидентуре в Кабуле в 70—80-х годах работали разведчики-агентуристы ЦРУ Энтони Арнолд, Боб Лессарт, Дэвид Капуста, Джозеф Мюррей, Хью Тернер, Каролин Карр, Питер Грэхем, Уэсли Джонсон, Уоррен Мэррик, Фредерик Турко, Даниэл Уэбстер, Ричард Вандайвер и другие.

Работа с агентами в резидентуре поставлена с должным размахом, но проводится с соблюдением необходимой конспирации. Используется вся классическая атрибутика шпионажа: личные встречи разведчиков резидентуры с агентами и доверенными лицами, тайниковые операции, письма на условные адреса, радиосвязь. В здании посольства оборудована специальная система связи с агентурой при помощи приемно-передающей аппаратуры, агенты снабжаются устройствами для связи с ЦРУ через искусственные спутники системы «Флитсатком».