Грейс моментально почувствовала ее неловкость.

– Постарайтесь постоять несколько минут спокойно. И, ради Бога, простите, что я на вас так уставилась. Мне хочется вас нарисовать.

Слова Грейс застигли Пруденс врасплох, и она совсем растерялась. Машинально она подняла руку, чтобы убрать с щеки выбившийся из прически локон.

– Не трогайте! – резко бросила Грейс. – Забудьте про свою внешность. Вы хороши, как есть. Просто расслабьтесь и расскажите мне что-нибудь еще о своем кузене. Его дом далеко?

Пруденс застыла, и мысли ее тут же невольно обратились к тому дню в банях Махомеда, когда она вот так же старалась сидеть неподвижно в ожидании массажиста. Она посмотрела в сторону Рэмси.

– Тимоти живет в Джиллингеме. В Дорсете.

– Да ваш кузен, похоже, вас просто обожает, если решил совершить такое дальнее путешествие.

– У Тима были дела в Лондоне. Я лишь небольшое отклонение в его деловой поездке.

– Не более того? А ваша кузина… Как между прочим, ее зовут?

– Эдит.

– Она ведь, кажется, перенесла недавно какую-то тяжелую болезнь?

– У нее случился выкидыш.

Грейс сочувственно поцокала языком и нахмурилась.

– Какая жалость!

– Да. Бедняжка Эдит до сих пор не может утешиться.

– Ее мужу, должно быть, не терпится возвратиться к ней как можно скорее?

Пруденс неловко переступила с ноги на ногу. День определенно был слишком жарким для подобных вопросов.

– Они оба ужасно страдают. Это был их первый мальчик.

– Гм. Вот уж действительно горе. Нам с вами, как женщинам, слишком хорошо известно, какое значение придается в семье тому, чтобы по крайней мере у одного ребенка был пенис.

– Грейс! – воскликнула шокированная Пруденс.

Грейс пожала плечами.

– Очередность наследования рассчитана на приумножение фамильных драгоценностей. Вам, как и мне, это хорошо известно.

Пруденс рассмеялась.

– Да, вы правы. – Она надеялась, что Грейс не заметит прозвучавшей в ее словах горечи. – Состояние моих собственных родителей перешло, ввиду отсутствия сыновей, к моему дяде, трое отпрысков которого, несомненно, обеспечат продолжение рода Стэнхоупов.

– Ваш дядя не взял вас к себе?! – Теперь была шокирована Грейс.

– Да. – Пруденс прикусила губу. – После похорон я еще с неделю жила в доме, который уже не могла называть своим. Но мое присутствие причиняло боль дяде Теодору. Он не мог взглянуть на меня без того, чтобы тут же не вспомнить, что состояние, благодаря которому для всех его сыновей открывались теперь новые перспективы, досталось ему в результате смерти горячо любимого брата.

– Понятно.

Пруденс почувствовала, что слишком разоткровенничалась. Она не привыкла делиться с кем-либо своими бедами и сейчас испытывала некоторую неловкость. Украдкой она бросила взгляд в сторону Легкомысленного Рэмси. Похоже, ей пора было уходить.

– Будьте добры, передайте лорду Рэмси, что ему может нанести визит миссис Роза Торгуд, весьма милая и почтенная леди. Она собирается отделать свой новый дом в восточном стиле.

Грейс оторвалась от мольберта.

– Почему бы вам самой не сказать ему об этом? Они с Ру уже почти добрались до нас.

У Пруденс не было никакого желания признаваться в том, что ей совсем не хочется встречаться с Легкомысленным Рэмси сейчас, когда он был почти что голым.

– Меня ждет мой кузен, – ответила она, беспокойно оглядываясь по сторонам.

Грейс взяла ее за руку.

– Я передам ему ваши слова. Могу я также сказать ему, что сегодня вечером мы увидим вас на Стайне?

Пруденс было приятно предложение Грейс, свидетельствовавшее о ее симпатии к ней, однако она решила не давать никаких обещаний. Прежде нужно было выяснить, как отнесется к этому Тимоти.

– Я надеюсь.

– Пруденс!

Кричал мужчина, и она рывком обернулась и посмотрела в сторону Рэмси, решив, что кричал он. Однако его взгляд был устремлен куда-то позади нее. Повернувшись, она увидела Тимоти, который стоял на верху лестницы, ведущей к пляжу, и смотрел на нее.

Она помахала ему. Лицо его все сморщилось, но от гнева ли на нее или от слепящих лучей солнца, она сказать не могла. Он помахал ей в ответ, и, попрощавшись с Грейс, она направилась в его сторону.

– Это и есть кузен мисс Стэнхоуп? – спросила Грейс Чарльза, когда они с Ру, запыхавшись, подошли наконец к тому месту, где она стояла перед своим мольбертом.

Чарльз нахмурился, провожая взглядом две удалявшиеся фигуры.

– Да. Думаю, из-за него она и убежала, даже не поздоровавшись с нами.

– Ее последние слова, Чарльз, были обращены к тебе. – Грейс выглядела что-то уж слишком довольной.

– Неужели? – спросил Ру с ухмылкой.

Чарльз помог брату усесться в кресло и бросил ему полотенце.

– Сотри-ка ухмылку с лица, братишка.

Не торопясь Чарльз надел рубашку, застегнул манжеты и только после этого лениво протянул, повернувшись к Грейс:

– Ну и что же это были за слова?

– Она сказала, чтобы ты ждал Розу.

– Ждал розу? – Мысли Рэмси мгновенно обратились к воображаемому саду мисс Стэнхоуп, в котором, насколько ему было известно, не росли розы. – Это что, какая-то шарада?

– Господи, как же ее фамилия? – Кисть застыла в руке Грейс, и она наморщила лоб в усилии вспомнить.

Сбросив мокрые шаровары, Чарльз быстро натянул брюки.

– Фамилия?

– Ну да. Роза – это имя.

– Роза – имя? – Застегивая брюки. Чарльз бросил взгляд через плечо Грейс на мольберт.

На холсте на фоне океана и неба была изображена в профиль прекрасная мисс Стэнхоуп. Повернув голову, она смотрела на двух мужчин, бредущих в обнимку по воде к берегу. На ее щеке соблазнительно кудрявилась выбившаяся из прически прядь волос. Мужчины на картине были слишком далеко, чтобы можно было разглядеть их лица, ио у них обоих были рыжие волосы.

– Это мы с Рупертом?

– Да. Тебе нравится?

– Очень. Я вижу, ты дала Ру вторую ногу?

– Она всегда рисует меня с обеими ногами, – весело заметил Руперт.

– Конечно, – сказала Грейс таким тоном, словно это было само собой разумеющимся. – Я могу, если хочу, изменить историю на своих картинах, и обычно так и делаю.

Чарльз не мог оторвать глаз от профиля мисс Стэнхоуп. Во взгляде ее, обращенном на море, чувствовалась тоска. Неужели она именно так смотрела на них с Рупертом, стоя здесь перед Грейс, или это был просто еще один образчик изменений истории?

– Мисс Стэнхоуп вышла у тебя очень похоже, – заметил он.

– Господи! – внезапно воскликнула Грейс. – Фамилия женщины… – она взмахнула рукой с зажатой в ней кистью, – оканчивается на «гуд».

– Гуд? – Чарльз посмотрел на брата. Руперт пожал плечами.

И тут Грейс широко улыбнулась.

– Торгуд! Я вспомнила! Ее зовут Роза Торгуд!

В самом центре Брайтона раскинулся Стайн – ровный травяной треугольник, двумя гранями которого были Гранд и Марин-Парад. Когда-то рыбаки сушили здесь свои сети и держали лодки в плохую погоду, но все изменилось, как только принц и герцог Мальборо выстроили себе особняки почти вплотную к этому месту. Участок осушили и окружили невысокой деревянной изгородью, дабы заставить рыбаков с их сетями держаться отсюда подальше. По периметру участка расположились модные лавки, и теперь, если погода, как сегодня, была хорошей, большинство жителей Брайтона собирались здесь на променад. Каждый, кто тешил себя мыслью, что он что-то представляет собою, считал своим долгом прийти сюда вечером подышать воздухом и обменяться любезностями и последними сплетнями. Именно Стайн, в первую очередь, и объединял жителей Брайтона в некое подобие общества, несмотря на постоянно накатывающие волны обремененных болезнями чужаков.

Когда удлинились тени и свет закатного солнца приобрел оттенок золота, Пруденс, Тимоти и миссис Мур направились к Стайну. Чарльз, Грейс и Руперт вышли к Стайну с другой стороны. Обе группы мгновенно увидели друг друга. Капоры тут же кивнули, руки прикоснулись к шляпам, веера раскрылись.