Он скорчил гримасу и протянул ей руку.
– Я с большим удовольствием позавтракаю. Ты присоединишься ко мне?
– Ну конечно. Миссис Мур, наверное, уже заказала завтрак.
Упоминание о миссис Мур погасило искры в глазах Тимоти.
– Ну пойдем. – Взяв ее руку, он поднес ее к губам для еще одного жаркого поцелуя, потом положил себе на локоть. – Я так рад, что ты хорошо выглядишь. – При каждом слове, словно подчеркивая его значение, он похлопывал ее по руке.
Они вместе отправились завтракать.
Миссис Мур была вне себя от радости, увидев Тимоти.
Он благоразумно начал разговор с объяснения причин своего приезда в Брайтон, не сказав, конечно, что главной из них было его страстное желание увидеть Пруденс. Затем принялся развлекать обеих дам рассказом о последних событиях в Лондоне.
– Как Эдит? – спросила Пруденс, как только принесли завтрак. – Есть что-нибудь новое? Нам еще не привозили почту из Джиллингема.
Тимоти можно было читать, как открытую книгу. Он тщательно выбирал слова, но выражение его лица говорило гораздо больше слов. Сейчас печаль скривила ему рот и затуманила глаза. Он пожевал треугольный тост, потом, пожав плечами, сказал:
– Все без изменений.
– А девочки? – Миссис Мур решительно взялась за дело: стала наполнять их чашки чаем. – Они полностью поправились?
Печаль мгновенно исчезла с лица Тимоти. Он широко улыбнулся, и выражение лица стало при этом таким солнечным, что, сам того не подозревая, он очаровал нескольких дам, сидевших за соседним столиком. Пруденс сама была не в состоянии устоять и ответила улыбкой на улыбку.
– Девочки носятся по всему дому, терроризируют горничных и устраивают всякие каверзы, оставшись без своей гувернантки. – Ослепительно прекрасная улыбка теперь была предназначена специально для Пруденс. – Они обе наказали мне передать вам множество поцелуев и объятий, если мне доведется вас увидеть. – Его глаза потеплели еще больше при мысли о подобной перспективе.
Пруденс покраснела.
Потом блеск глаз Тимоти несколько померк, а чело омрачилось. Повернувшись к миссис Мур, он принялся расспрашивать ее, что она делает в то время, когда Пруденс посещает свои бани.
У Пруденс сжалось сердце. Бедная маленькая Джейн, милая дорогая Джулия! Ей была невыносима мысль о том, что может причинить им боль, но именно это она и сделает, если не откажется от своего решения найти новое место. Они были слишком малы и не могли понять, какая опасность таилась в поцелуях, щедро раздариваемых их отцом, равно как не могли понять и того, что, уйдя от них, она причинит им меньшую боль. Она неизбежно ранит их, навлечет позор на их имя, если вернется к исполнению своих обязанностей в Джиллингеме и каждый день будет испытывать на себе воздействие притягательной улыбки Тимоти.
– Что мы будем делать, когда ты будешь свободна от своих сеансов массажа? – Тимоти уже снова блестел глазами и был готов улыбаться ей, подтрунивать над ней. Он наклонился к ней, а его нога, вытянутая под столом, коснулась ее ноги. Пруденс в каждом его слове, жесте, движении усматривала намерение соблазнить ее, пока они находились вдали от всевидящих глаз жены и детей, соседей и прислуги. Здесь, в Брайтоне, помешать ему могло только присутствие миссис Мур.
– А вдруг вас снова пригласят на обед к принцу? – как бы между прочим заметила эта особа.
Пруденс захотелось затолкать эти слова обратно ей в глотку. Она не собиралась рассказывать Тимоти о событиях прошлого вечера.
Но она беспокоилась напрасно. Тим не проявил ни малейшего интереса к этому провокационному замечанию.
– Маловероятно, – откликнулся он. – Я никогда не был частью сомнительного окружения принца и не собираюсь становиться и впредь.
Опасаясь, как бы миссис Мур не выдала ее еще больше каким-нибудь неосторожным высказыванием, Пруденс сменила тему разговора и стала обсуждать самые безобидные вещи, какие только могли прийти ей на ум.
– После завтрака мы обязательно должны зайти в читальню Доналдсона на Олд-Стайн-стрит.
– Должны? – беззаботно спросил Тимоти, однако нога под столом говорила, как много значит для него вопрос об их времяпрепровождении.
Пруденс отодвинула свою ногу.
– Да, должны. Нужно убедиться, что твое имя вписали в регистрационный журнал распорядителя развлечений.
– Ты думаешь, у меня будет время участвовать в местных развлечениях, Пру? Неделя – такой короткий срок. – Его нога опять нашла ее ногу. – По-моему, мы успеем только поговорить, сыграть пару партий в карты, а там мне уже и уезжать будет нужно.
Пруденс не знала, как ответить на вопросы, таившиеся в глубине глаз Тима, смотревших на нее с нежностью.
– У Доналдсона всегда кто-нибудь играет в карты, – сказала она. – Кроме того, там есть бильярдные столы и иногда играет оркестр. А еще там много хороших книг и свежие лондонские газеты.
– Ну что ж, Доналдсон так Доналдсон, – согласился Тим и повернулся к миссис Мур, ослепляя ее своей улыбкой. – Скажите, миссис Мур, какой карточной игре они там отдают предпочтение?
В Доналдсоне чаще всего играли в мушку. Ставки были мизерными. Те, кому хотелось более серьезной игры, шли через дорогу в платную библиотеку Рэгетта, но если вам нравилась музыка, спокойные разговоры и игра с грошовыми ставками, то Доналдсон был местом для вас. Доналдсон был больше похож на клуб, чем на читальню. В читальне был зал с куполообразным потолком, где обычно играл камерный оркестр, в других комнатах стояли бильярдные столы. За небольшой вступительный взнос посетители могли пользоваться всеми услугами читальни.
Тимоти заплатил за всех и вдобавок купил каждому по пригоршне фишек.
– Ерунда, – сказал он, смеясь в ответ на протесты Пруденс. – Не могу же я допустить, чтобы вы умирали со скуки, пока я здесь.
– Это нам никогда не грозило, – саркастически пробормотала миссис Мур.
Тим ничем не показал, что слышал ее замечание.
– Хватит с нас болезней и траура. – Взгляд, который он бросил на Пруденс, сделал его следующие слова особенно весомыми: – Жизнь слишком коротка, и надо радоваться ей пока можно.
Пруденс отвернулась, но он не мог позволить ей не обращать на него внимания.
– Как продвигается лечение массажем, рекомендованное доктором Блэром? Оно действительно исцеляет от всех болезней, как говорил доктор?
Миссис Мур хихикнула. Пруденс вспыхнула, вспомнив о массаже, который делал ей лорд Рэмси.
– Сейчас слишком рано делать какие-либо выводы. Возможно, тебе тоже был бы полезен массаж.
Тим откинул со лба золотистые волосы. На минуту вокруг глаз резче обозначились горестные морщины.
– Никаких процедур, пока я здесь, Пру. Я намерен забыть на неделю о докторах и лечении.
Должно быть, он вспомнил тот день, когда лишился своего сына – в тот день в доме было полно докторов, которые ничего не смогли сделать для спасения новорожденного.
– Вы планируете остаться на целую неделю, сэр? – Миссис Мур была озабочена усадить их за стол для игры в мушку, поэтому задала этот вопрос, не придавая ему слишком большого значения.
Тим посмотрел не на миссис Мур, а на Пруденс. Его лицо снова просветлело при мысли о том, что может дать им неделя, проведенная вместе. На время он отвлекся от своих печальных проблем, оставшихся далеко от Брайтона, в центре Дорсета.
Пруденс не хотела играть в карты. Игра напоминала ей о том, как безрассудно она вела себя прошлым вечером.
Тимоти же находил в игре не меньшее удовольствие, чем миссис Мур. Он постоянно обращался к картам в эти последние, тяжелые для него, месяцы. Тим часами играл с Эдит в первые месяцы ее беременности, когда она чувствовала себя настолько плохо, что ничего другого по вечерам делать не могла. С увеличением срока беременности способность выдерживать длительные партии стала ей изменять. Она быстро уставала и раздражалась и не могла играть спокойно, без эмоций. Вскоре кузина вообще отказалась от ежевечерних игр с мужем и перебралась в собственную спальню, и Тим в одиночестве до глубокой ночи раскладывал пасьянс. После потери ребенка Тим попытался вернуть жизнь в нормальное русло, предложив убитой горем Эдит возобновить карточные турниры. Но Эдит была не в состоянии сосредоточиться, она даже не могла делить с мужем постель. Ежевечернее раскладывание пасьянса становилось, на взгляд Пруденс, все более одиноким. Однажды вечером она необдуманно согласилась сыграть с Тимом партию-другую.
