Подразделение тактического реагирования, или ПТР, было местной версией отряда специального назначения: пятнадцать добровольцев из муниципальной полиции и шерифского управления. Примерно у половины из них имелся опыт военной службы, преимущественно в Национальной гвардии. Карл Симс, один из немногих воевавших в Ираке, числился снайпером.

– Эй, Вилли! – протрещала рация Джонса. – Карл объявился?

Вилли закатил глаза, услышав просторечный говор, доносящийся из динамика.

– Помощник шерифа Симс только что подъехал, сэр!

– Так пошли его сюда. Мы решаем, как расставить людей, – необходимо его мнение по поводу углов возвышения для перекрестной стрельбы.

– О Господи, – вздохнул Карл.

– Вот именно, – согласился Вилли.

– Кто-нибудь пробовал поговорить с доктором Шилдсом?

Вилли пожал плечами. Рация снова затрещала.

– Мы развернули командный пункт в переднем дворе Шилдсов, под деревьями. Скажи Карлу, чтобы срочно тащил сюда свою задницу.

Карл медленно выдохнул, подготавливая себя к взрыву тестостерона, с которым ему предстояло встретиться через несколько сотен ярдов.

– Надеюсь, шериф вот-вот будет здесь, – сказал Вилли.

– И я надеюсь, брат.

Симс отпустил педаль тормоза и медленно поехал по Лайонесс-драйв. В последний раз ПТР вызывали почти два месяца назад. Тогда им сообщили, что кто-то забаррикадировался вместе с семьей в доме в центре города. Прибыв на место, ребята из подразделения обнаружили совсем другое: местный механик с самодельной бомбой в руках лежал в ванне, а рядом с домом ждала его семья. В подразделении не было специально обученного переговорщика, так что в зависимости от обстоятельств любой из них мог бы начать переговоры. В тот день шериф, надев бронежилет и шлем и укрывшись за стеной здания, два часа общался с механиком через окно ванной. Эллис занимал пост шерифа меньше двух лет, а весь его опыт по охране правопорядка сводился к службе военным полицейским в Германии двадцать лет назад. Он искренне верил в Бога и умел ладить с людьми, но этого оказалось недостаточно. Механик взорвал себя, окрасив стены ванной комнаты тем, что было его внутренностями долю секунды назад, пока шериф молился за его бессмертную душу. Шерифа Эллиса ранило отскочившим осколком, который на самом деле оказался куском челюсти.

Карл видел все это через оптический прицел винтовки с помоста, который соорудил на дереве в соседнем дворе. Он хотел перебить проводки взрывного устройства пулей, но механик прижимал бомбу к животу, и Карл не мог ее обезвредить, не убив человека. Металлическая стенка ванны скрывала сжимающую запал руку, значит, и этот путь исключался. Можно было бы предотвратить взрыв, всадив пулю в ствол головного мозга и парализовав несчастного, но здесь, в Миссисипи, к человеку с взрывным устройством в руках относились совсем не так, как в Ираке, – по крайней мере, если он ставил под угрозу собственную жизнь.

Проезжая по Лайонесс-драйв, Карл старался не думать о том происшествии – вспоминая о нем, он всегда мысленно возвращался к другому, более раннему случаю. Тогда они с шерифом здорово не поладили. Однако сейчас не время для неприятных воспоминаний.

Вдалеке, перед большим домом в колониальном стиле, расположенном в ста футах от дороги, стояло пять патрульных автомобилей. Среди них были и обычные машины, принадлежащие бойцам подразделения, которых срочно вызвали во внеслужебное время. Карл знал, что начальство его ждет, но не превышал скорость и притормаживал перед «лежачими полицейскими». Ему очень хотелось, чтобы шериф успел вернуться до того, как Рэй Брин натворит глупостей.

Правоохранительные органы Атенс-Пойнт были довольно любопытным образованием. Официально город находился под юрисдикцией полицейского управления, а охраной порядка на остальной территории округа занималось шерифское управление. Но на деле городская полиция тоже подчинялась шерифу. До 1968 года в обеих структурах служили только белые, но со временем полиция по расовому составу приблизилась к городу, население которого на пятьдесят пять процентов состояло из темнокожих. Во всем округе наблюдалось примерно такое же процентное соотношение, но в городе жило много негров, тогда как удаленные районы населяли в основном белые. В результате все без исключения шерифы были белыми – за них голосовало большинство избирателей. Конечно, Карл предпочел бы работать на темнокожего начальника полиции, но в шерифском ведомстве лучше платили, и потому он выбрал округ.

Большинство сослуживцев Карла были типичными белыми фермерами, на десять-пятнадцать лет старше его: некоторым перевалило за пятьдесят. Там, где уровень безработицы высок, люди не бросают хорошо оплачиваемую работу со льготами по своей воле, только если заставят – в основном после очередных выборов. Впрочем, несмотря на возраст и происхождение, они относились к темнокожим коллегам вполне благодушно. Некоторая предвзятость еще существовала, но в таком расплывчатом виде, что доказать ее было практически невозможно – ну, может, в паре случаев. Даже самые твердолобые южане понимали – Закон о равных гражданских правах отменять никто не собирается.

Кроме того, Карл считался особенным. Послужной список снайпера давал ему почти магическую неприкосновенность. Карл знал, что белые из небогатых фермерских семей – существа довольно примитивные, признающие подчинение или доминирование, совсем как охотничьи псы, которых он выращивал в юности. Физическая сила значила для них многое, умение стоически переносить боль – еще больше, но превыше всего они ценили боевой опыт. Если человек проливал кровь и не трусил под огнем противника, разве, черт возьми, не все равно, какого цвета у него кожа? Так по крайней мере считало большинство. Карл, снайпер с почти невероятным количеством подтвержденных убийств на счету, занимал в их табели о рангах недостижимую высоту. Тот факт, что Карл – черный, ставил некоторых в забавное положение: они лебезили перед человеком, которому бы вышибли мозги, окажись он ночью в их районе.

Карл припарковал «Чероки» за патрульным автомобилем и вытащил из багажника дождевик. Он решил оставить футляр с винтовкой в машине. Чем медленнее будут развиваться события, тем больше времени останется на то, чтобы гормоны утихомирились, а поток адреналина схлынул.

За крышами патрульных автомобилей возвышался передвижной командный пункт. Жилой автоприцеп камуфляжной расцветки стоял под деревьями, его подпирали шлакобетонные блоки. Урчал генератор, снабжая фургон электричеством для освещения, а может, и для кондиционера. Карл напомнил себе, что он всего лишь помощник шерифа, а не командир диверсионно-снайперской группы, как когда-то в Ираке. Сейчас его работа – выполнять приказания, а не отдавать. Скорее всего начальство отвергнет любой его совет, расходящийся с уже принятым решением.

Больше всего Карла беспокоили братья Брин, один из которых возглавлял ПТР и в подобных ситуациях подчинялся только шерифу Эллису. Братьев, казалось, вырезали из одного куска дерева – оба с полевым загаром, обветренными лицами и глазами-щелочками. Они смотрели на мир с такой ненавистью, что, увидев их, люди сразу же отходили в сторону, даже если братья были не на службе. Трейс и Рэй отличались худобой и костлявостью, особенно младший, Трейс. Карл подозревал, что в детстве он страдал от какого-нибудь заболевания, связанного с плохим питанием, – например, рахита. Впрочем, может, злоба пожирала его изнутри, ведь Трейс вечно хмурился. Старший, Рэй, был поплотнее, и его лицо выражало чуть больше дружелюбия, несмотря на ковбойские усы. Он, как и шериф Эллис, когда-то служил в военной полиции, в неблагоприятные для армии годы после войны во Вьетнаме. Пороху он так и не понюхал, даже когда его часть отправили в Боснию. Отслужив в армии, Рэй какое-то время работал сварщиком, но его быстро уволили – слишком часто ввязывался в драки. Только с приходом в шерифское ведомство Рэй наконец обрел свое призвание: он носил форму словно доспехи и, как полагал Карл, просыпался по утрам с мыслью о работе.