Что я здесь делаю? — спрашивала себя Адди, прислонившись лбом к шероховатой поверхности забора. Одиночество внезапно скрутило ее. Адди вдруг отчаянно захотелось увидеть Лиа – не ту маленькую девочку, а женщину, что была единственным ее родителем, которую она знала всю свою жизнь. Адди отчаянно тосковала по кому-то, кто понял бы ее, кто по-настоящему знал бы ее – не как испорченную Аделину Уорнер, а ее — настоящую Адди. Того человека, которым она всегда была. Горло девушки судорожно сжалось, пока она старалась справиться с нахлынувшей тоской. Ей не следовало бы думать обо все этом, когда все внимание нужно было бросить на изучении сложившейся ситуации.

Вздохнув и закрыв глаза, Адди уперлось головой в руки, стараясь вспомнить, что именно тогда сказала ей Лиа об исчезновении Аделины Уорнер. Но все воспоминания потонули в туманной дымке от случившегося горя. Хмурясь и продолжая сосредотачиваться, что есть силы, Адди пыталась припомнить однажды упомянутое Лиа имя…. Она сказала, что хотела бы поговорить о произошедшем…. С кем? С каким-то Диазом. Диаз – я должна отыскать его. И спросить обо все….

Внезапно Адди услышала звук шагов, и чьи-то пальцы осторожно коснулись ее руки.

— Аделина….

— Не…. – Она резко обернулась, с гулко бьющимся сердцем. – Не прикасайся ко мне!

Бен поднял обе руки вверх, будто она нацелила на него револьвер.

— Хорошо! Хорошо! Никто тебя не трогает.

Адди прижала руку к груди, пытаясь привести в норму дыхание.

— Никогда больше не подкрадывайся сзади, как сделал только что.

— Ты просто как-то странно прислонилась к забору, и я подумал, может, тебе стало плохо….

— Все в порядке. Мне не плохо. Вот только от страха чуть не скончалась только что.

Она увидела, как в темноте сверкнула белозубая улыбка Бена.

— Извини.

— Ты извиняешься? – спросила Адди и поняла, что сарказм куда-то улетучился из ее голоса. – Одно потрясение следует за другим сегодня.

— Твоя матушка попросила, чтобы я нашел тебя и проводил назад.

— Сначала я хочу задать тебе парочку вопросов.

Бен слегка наклонил голову.

— Насчет?

— Для начала – где ты получил свое образование?

Он удобно облокотился об забор, запуская руку в карман.

— Это настолько очевидно, что оно у меня есть? Я польщен.

— Я хотела бы знать. Пожалуйста.

— Теперь я слышу от тебя «пожалуйста». Один сюрприз за другим…. Я уже почти соблазнился им и все тебе рассказал, но ты ведь все равно не поверишь.

— Ты посещал колледж?

— Гарвард.

— Ты врешь!

— Я же говорил, ты не поверишь. Но это правда. Я даже его закончил. После этого, мой отец даже пытался заплатить мне, лишь бы я держался подальше.

— Но почему?

— Почему? Очевидно, ему со мной не нравилось, – пробормотал Бен с улыбкой и оттолкнулся от забора, выпрямляясь. – Пора идти внутрь.

— Твоя семья ведь из Нор…

— Все, никаких вопросов больше. Я уже достаточно оголил душу на сегодня.

Он уже было потянулся, чтобы взять ее за руку, когда застыл на полдороге, увидев отпрянувшую Адди.

— Ааа, ну конечно, никто не должен к тебе прикасаться. Пошли, давай, Аделина.

Все, что бы он ни сказал и ни сделал, четко оседало в памяти Адди, разложенное по полочкам. Ей потребуется все это помнить. Может быть, во всем этом кроется зацепка к главному – почему она здесь. Возможно, она была направлена сюда, чтобы открыть завесу с других сторон его характера и как-то предотвратить то, что должно было случиться с Расселом.

Одно то, что я здесь должно привести к изменению многих вещей. То, что я здесь вместо Аделины Уорнер – это только начало всего этого. Теперь все пойдет по—другому. Я сумею предотвратить гибель Рассела. Я уничтожу Бена Хантера еще до того, как зайдет так далеко.

Уже далеко за полночь, когда Адди удалилась в свою комнату, она лежала в кровати, измученная вопросам, что бесконечно крутились в ее голове. Были вещи, которые было просто необходимо узнать. И она узнает их завтра. Адди сбросила легкую простынь, которой укрывалась и перевернулась на живот – разгоряченная, смущенная, напуганная.

Все ее мысли неожиданно исчезли, как только она услышала тихие звуки гитары, доносящиеся откуда-то через раскрытое окно. Завораживающая, сладкая музыка. Неужели это Бен? Адди не знала эту мелодию, но эта музыка была самой красивой из всех, которую она когда-либо слышала. Звучащая успокаивающе, безупречно играемая чьей-то рукой. Адди чувствовала, что все ранчо будто притихло, прислушиваясь. Вскоре она прекратила задаваться вопросом, откуда шла музыка, и успокоилась.

Как мог такой человек, как Бен, играть настолько красиво? — подумала Адди сонно, а потом почему-то подумала о Лиа, спящей через несколько комнат от ее. Слышала ли она эту чудесную мелодию тоже?

Адди проснулась на рассвете вместе с остальными, она не могла оставаться в постели, когда аромат завтрака незаметно стелился по воздуху, и тихий шум голосов доносился в ее комнату из столовой. Она быстро умылась и оделась, испытывая странное спокойствие, несмотря на долгую и бессонную ночь.

Существовал ли какой-нибудь способ вернуться в Санрайз, которому она принадлежала? Она не знала, как вернуться, хотя прежде всего она не знала, как попала сюда. Что, если она застряла здесь навсегда? Адди передернуло от этой мысли, и она выбросила ее из головы. Нет смысла беспокоиться об этом. Ведь она, по всей видимости, ничего не может с этим поделать. Если все это сон, то он когда-нибудь кончится. А если она сошла с ума, лучше притвориться для себя самой и остальных, что это не так.

Но было и кое-что, о чем ей действительно надо было задуматься. Рассел Уорнер был все еще жив, и она, возможно, единственная, кто может его спасти. Для семьи и всех в «Санрайз», она будет Аделиной. Она узнает, как ей стать той, кем, по их мнению, она являлась. С этого момента никто не заметит за ней ничего странного. И пока он водит всех за нос, она отыщет способ разоблачить Бена и не даст ему убить Рассела. При сложившихся обстоятельствах, Рассел будет убит только после осеннего загона скота. К тому времени ей придется все изменить.

Адди легким шагом спустилась вниз. Войдя в столовую, она изобразила на лице сияющую улыбку.

— Доброе утро, — весело сказала она, усаживаясь рядом с Мэй.

— Отчего, черт побери, ты такая счастливая? — спросил Рассел. Глаза его блеснули.

— Просто так.

Она отклонилась в сторону, когда служанка протянула руку, чтобы налить ей кофе.

— Думаю, это может быть как-то связано с Джефом, — сказала Мэй, радуясь этой мысли. — Так, Аделина?

— Может быть, — согласилась Адди, размешивая сахар в своем кофе. — Должна признать, Джеф просто супер.

Ее заявление было встречено абсолютным молчанием.

— Супер?

Адди поняла свою ошибку и поспешно попыталась ее скрыть.

— Новое выражение. Вы услышите его лет через пятьдесят. Это значит хороший, замечательный.

Рассел усмехнулся.

— Не знаю, зачем молодым надо придумывать новые слова. У нас есть все, что нужно.

— Затем, что молодые всегда думают, что они чувствуют то, чего никто никогда до них не чувствовал, — рассудительно сказала Каролина. — Им просто необходимо выдумывать новые слова.

— Аделина, ты собираешься сегодня снова увидеться с Джефом? — Лицо Мэй светилось таким характерным для всех матерей интересом.

— Ну, мы обсуждали такую возможность.

— Я хочу, чтобы Аделина сегодня пошла со мной, — бесцеремонно вмешался Рассел.

За столом воцарилось недолгое молчание. Затем Мэй заговорила, уголки ее губ опустились, брови сошлись от недовольства.

— Чуть позже ты сможешь взять с собой Кейда.

— Кейд весь день будет в школе, — возразил Рассел, упрямо выставив подбородок. — А мы с Аделиной уже долго не ездили верхом. Она хочет поехать. Так ведь, тыковка?