— В последние дни я не очень много общался с тобой, Аделина.

— Нет, сэр.

— Сегодня ты была с Джефом.

— Да, мы….

— Чем вы занимаетесь, когда встречаетесь?

— Я… Он…. Ничего особенного.

— Ведет ли он себя, как джентльмен?

— Да. Бесспорно.

Рассел кивнул, выпуская в воздух колечко дыма.

— Это хорошо. Джеф неплохой парнишка, для Джонсонов. Может, слегка мягковат, но он никогда бы не стал относиться к тебе непочтительно. Говорил ли он что-нибудь о том, когда собирается сделать тебе предложение и когда собирается объявиться здесь, чтобы получить мое согласие?

— Нет.

— Значит, он еще не поймался окончательно.

— Нет, сэр.

— Но все равно, ждать осталось недолго. Но чтобы тебе им завладеть, нужно некоторое время удерживать его на расстоянии. Понимаешь о чем я?

— Думаю, да.

— Не слишком близко, не слишком далеко. Держи его крепко, но не души. Таким образом твоя мать поймала меня. – Рассел заметил, что Адди улыбнулась, и хихикнул сам, лучась гордостью. – Если ты его хочешь, мы тебе его добудем. Ты только посмотри на себя! У меня самая красивая дочь во всем Техасе.

— А мне достался самый своеобразный отец.

— Своеобразный?

Рассел выглядел польщенным.

— Своеобразный! Словечко на пять баксов. Я смотрю, научили тебя кое-чему в этой академии, помимо живописи и манер. Может, твоя мать и была права, когда настояла на этом заведении. Только не говори ей, что я так сказал.

Когда Рассел снова посмотрел на Адди, его грудь просто расперло от законной гордости. Помимо владения «Санрайз», он считал Аделину одним из самых важных достижений своей жизни. Он радовался каждому ее успеху, а то время, как ее ошибки…. ну, скажем, он предпочитал игнорировать таковые. А если и приходилось что-то делать, то максимум на что его хватало, так это отчитывать ее. Но и то, больше для показа. Кейд и Каролина тоже были хорошими детьми, но они слишком походили на их мать. Аделина же разбиралась в вещах, в которых обычные женщины, по мнению Рассела, разобраться были просто не способны. В ее голове было столько здравого смысла, что это подошло бы больше мужчине, нежели женщине. И она была уроженкой Техаса, как и он сам. У Аделины был его стержень и его корни.

У других отцов были примерные, послушные во всем дочки, скромные существа, которые с самого начала знали свое место. Знали, что когда-нибудь станут подчиняться желаниям и прихотям своих мужей. Но его дочь была дикой, неприрученной и красивой. Его неодобрение ее независимости боролось с его же собственной гордостью. Аделина умела думать за себя, принимать решения самостоятельно. Не было практически никаких ограничений ее свободы со стороны Рассела.

— Пойдем, наконец, поужинаем. – Оторвался он от размышлений и галантно подставил ей руку. Адди взяла его под локоть и улыбнулась.

Как только ужин был накрыт, и все утолили первоначальный аппетит, потек неторопливый разговор. Расселу хватило пяти минут, чтобы убедить всех, что он был в прекрасной форме.

— Ну, Бен…. А теперь я хочу услышать, что этот сукин сын – разрушитель заборов Джордж Джонсон ответил на то, что я хочу ограду назад?

Каролина и ее муж Питер тут же вздрогнули от раскатов его мощного голоса, а особенно от крепких словечек, одновременно переведя взгляд на их десятилетнюю дочь Лиа, которая во все глаза заинтересовано смотрела на дедушку.

— Папочка, – запротестовала Каролина мягко. – Но ведь ребенок….

— Всем детям пора быть в кровати, – тут же пророкотал Рассел. – Я хочу узнать, что этот сукин сын, мой сосед смог ответить на это. Я называю его тем, кто он есть и не собираюсь использовать другие слова. Давай, Бен. Начинай рассказывать.

Адди тут же взглянула на Бена, лицо которого ничего не выражало. Однако глаза его предательски-озорно блестели. Не нужно было знать Рассела долго, чтобы понять, что тот вовсю наслаждался прилюдно проявлять свой взрывной норов. Лиа, подгоняемая Каролиной, поспешила удалиться наверх.

— Мне показалось, что мы с Большим Джорджем несколько разошлись в философии, – говоря это, Бен лениво поворачивал зажатый в его пальцах столовый нож, неторопливо разглядывая его поверхность. – Попросту говоря – ему не нравится твой забор. У него своего нет, и он не видит причин, по которым бы он начал его строить.

— Этот забор я построил, чтобы охранять свои земли, не его, – ответил Рассел, краснея от злости. – Чтобы защитить мою собственность от угонщиков. И соседей.

— Большой Джордж, похоже, считает, что пограничная территория является открытой и принадлежит обоим.

— Он чертовски ошибается! То, что находится внутри моего забора – мое! И ничье больше.

Бен посмотрел на него, но ничего не сказал, лишь на губах появилось едва заметная улыбка.

Адди едва смогла вдохнуть, рассматривая Бена в тот момент – его загорелое лицо и темные волосы чуть золотились в мягком вечернем свете. И ничего не могла с собой поделать, просто прикипела к нему взглядом, будто неопытная юная школьница. Это было так глупо – млеть от одной его внешности. Какая разница, как человек мог выглядеть снаружи, если в душе был способен на ложь, хитрость, предательство и жестокость. Н, в тоже время, он выглядел очень привязанным к Расселу. Неужели Бен мог вот так смотреть на него, параллельно лелея план убийства в голове? Адди кое-как отвела взгляд от Бена и заставила смотреть на тарелку, пытаясь вернуть внимание к разговору.

— ….Джордж сказал, что забор был построен слишком далеко и заходил на его территорию, – говорил Бен.

— Чушь! – Взорвался Рассел.

— Ну, не знаю, Расс. Ты всегда знал, как оторвать для себя большую часть пирога.

За столом повисла мертвая тишина, пока Рассел, набычившись, смотрел на Бена. Тот встретил его взгляд спокойно – глаза в глаза, в то время как на губах его играла все та же, едва заметная улыбка. Адди была поражена его самоуверенностью. Внезапно Расс начал хохотать в голос, и остальные члены семьи, сидевшие за столом, не сдержали облегченных смешков.

— Уж не знаю, почему некоторые считают тебя нечестным, – все еще хохоча, заметил Рассел. – Ты до обидного честен. Ладно. Так что этот сукин сын Джордж хочет в качестве…. Э…э…э….

— Вознаграждения?

— Да, чтобы пригладить его раздраженные перышки.

— Он хочет половину источника, который на его территории, и чтобы ему заплатили за теленка, которого мы…. усыновили.

— Усыновили! – Повторила Адди, взрываясь. – Сначала мы украли его, теперь, значит, мы его уже усыновили. Каждый раз звучит все лучше и лучше. Бен, ты выражаешься прямо как добросердечный папочка о бедной твари, которая не знала куда ткнуться, и ты был так добр, чтобы приютить ее.

Бен только ухмыльнулся в ответ.

— У меня, знаешь ли, есть слабость к брошенным без присмотра животным.

Их взгляды схлестнулись в безмолвном бою.

— Как альтруистично!

— Нет, просто предприимчиво.

Мэй решила прервать этот обмен любезностями.

— Может, вы прекратите бросаться словами, которые кроме вас двоих никто не понимает?

Это заявление было тут же одобрено остальными участниками ужина, и Адди засмеялась, поднимаясь из-за стола.

— Ладно, оставляю вас обсуждать дальнейшие детали, а сама пойду прогуляюсь снаружи, когда воздух стал попрохладней.

— Только не уходи далеко, – предупредила Мэй.

— Не уйду, мама, – слово влетело с ее губ настолько легко, что Адди сама поразилась этому. Ее улыбка погасла к тому моменту, когда она покинула комнату.

* * * * *

Ночной воздух был прохладен и свеж. Адди вдохнула его, напоенный запахами, и поняла, что что-то в нем все-таки отсутствует. Была определенная разница между тем «Санрайз», который она покинула, и тем, в котором находилась сейчас. Здесь не было никакого аромата растущей кукурузы или зревших на деревьях плодов. Фермеры не начнут вспахивать эту землю и собирать урожаи еще лет двадцать-тридцать. «Санрайз» все еще являлся ранчо. А владельцам ранчо нравилась простая необработанная земля, старый и потертый, но удобный город, множество салунов. Это место было пока гораздо более человечным, чем тот «Санрайз» из которого она пришла. Адди капризно поддела ногой сухой ком земли и отошла, чтобы прислониться к деревянному забору у дома. Из окон ночлежки, что находилась неподалеку, лился мягкий свет и раздавался приглушенный смех ковбоев. Рассеянные по всей траве, то тут, то там вспыхивали крохотные огоньки. Подмигивающие друг другу светлячки.