Мы уже отмечали то важнейшее обстоятельство, что теоретический анализ эмпирических фактов всегда органически совпадает с критическим анализом понятий, с творческим развитием имеющихся, исторически сложившихся категорий, что новое теоретическое понимание фактов (новая система категорий) всегда и везде возникает не на пустом месте, не прямо из фактов, как то хотелось бы позитивистам и вульгаризаторам, а через строжайшую научную критику имеющейся системы категорий.

Проблема творческой преемственности в развитии теории (проблема исторического развития науки) и выступает на первый план тотчас, как только речь заходит от отношении научного (логического) развития -- к историческому.

Энгельс в своих рецензиях на книгу Маркса "К критике политической экономии" ясно показал, что проблема отношения логического к историческому непосредственно встает перед теоретиком как вопрос о способе критики имеющейся теоретической литературы.

("Критику политической экономии даже и согласно приобретенному методу можно было проводить двояким образом -- исторически и логически". -- см. К.Маркс. К критике политической экономии.)

Но, поскольку разработка нового теоретического понимания фактов может совершаться только через критику уже имеющейся теоретической литературы, то способ критики теоретической литературы по существу совпадает со способом отношения к фактам, со способом их теоретического выражения в понятиях.

В обоих случаях критика теоретических категорий осуществляется путем их критического сопоставления с реальными, данными в созерцании, эмпирическими фактами. В этом отношении никакой разницы между "логическим" и "историческим" способами анализа понятий и фактов нет и быть не может.

Разница состоит в другом. При так называемом "историческом" способе критики предшествующих теорий эти теории критически сопоставляются с теми же самыми историческими фактами, на основе которых они были созданы. Например, если бы Маркс предпочел "исторический" способ критики теории Рикардо, он должен был бы сопоставлять эту теорию с фактами, современными Давиду Рикардо, то есть с фактами капиталистического развития конца XVII -- начала XIX столетия.

Теория Рикардо, ее категории и законы, критически сравнивались бы при этом с фактами более или менее отдаленного прошлого -- неразвитой стадии товарно-капиталистической действительности. Но этот способ критики предполагает, что самые эти факты достаточно хорошо изучены или должны быть изучены. А в этом отношении отсутствовала всякая предварительная работа. Эти факты не были, однако, не только научно поняты, но даже просто собраны, подытожены. Они были попросту плохо известны Марксу. При этих условиях исторический способ критики был явно нецелесообразен. Он только затянул бы работу.

Поэтому Маркс и предпочел т.н. "логический" способ критики, и соответственно "логический" способ рассмотрения действительности.

При этом способе исторически предшествующая теория подвергается критическому сопоставлению непосредственно не с теми фактами, на основе которых она возникла, а с фактами, наблюдаемыми на другой исторической ступени развития предмета, -- с теми фактами, которые непосредственно имел перед глазами сам Маркс.

Этот способ обладает двумя решающими преимуществами: во-первых, современные Марксу факты были лучше ему известны и при нужде могли быть тщательно проверены, а во-вторых, они гораздо отчетливее и резче выявляли все тенденции капиталистического развития, чем факты, современные Давиду Рикардо.

Все то, что в начале XIX века проступало в фактах еще неясно, к середине XIX столетия приобрело более зрелую форму выражения -- достаточно указать хотя бы на кризисные явления.

Логический способ поэтому позволяет рассматривать каждое экономическое явление именно в той точке, где оно достигает максимально полного и ясного выражения, развития.

Ясно, что в "логическом" сопоставлении с реальными фактами развитого капитализма гораздо легче было обнаружить как ложность определенных теоретических положений Рикардо, так и их "рациональное зерно". Одновременно достигалось непосредственное выражение современной Марксу животрепещущей действительности. В этом и заключаются два решающих преимущества "логического" способа анализа понятий и фактов перед историческим.

Но эти преимущества остались бы непонятыми, а сам способ "логического" анализа остался бы неоправданным с философской точки зрения, если бы мы не показали, как и почему анализ высшей стадии развития сам по себе, не обращаясь к детальному исследования прошлого (поскольку в одним случаях это крайне затруднительно, а в других случаях и вовсе невозможно, как, например, при исследовании космогонических явлений), может сам по себе дать историческое понимание действительности.

Другими словами, как и почему теоретический (логически-систематический) анализ настоящего одновременно может раскрывать тайну "прошлого" -- истории, которая привела к настоящему.

Проанализируем сначала два принципиально возможных случая, могущих иметь место в отношении между развитием науки и историей ее предмета.

Первый случай. Теория переживает свое развитие в течение такого промежутка времени, который слишком мал для того, чтобы сам предмет мог претерпеть сколько-нибудь существенные изменения. Этот случай более характерен для естественных наук -- для астрономии (космогонии), для физики, химии и т.д.

В данном случае применение "логического" способа анализа понятий и фактов не только правомерно, но и единственно возможно. Здесь различные стадии развития науки имеют дело с одной и той же исторической ступенью развития предмета, одним и тем же предметом на одной и той же ступени развития. Так, и Ньютон, и Лаплас, и Кант, и О.Ю.Шмидт исходили из одной и той же стадии развития солнечно-планетной системы. И Ньютон, и Эйнштейн исследовали одну и ту же физическую реальность: ведь ясно, что законы соотношения пространства, времени и движения за двести лет не претерпели изменения.

Здесь мы имеем дело с таким случаем, который был принципиально учтен уже гегелевской постановкой вопроса об отношении логического к историческому: предмет сам по себе, объективно, остается одним и тем же, а знания о нем развиваются.

В данном случае естественно оправдывается применение "логического" способа критики категорий (соответственно -- способа теоретического выражения фактов). Старая, прежняя теория и ее категории постигаются как неполное, одностороннее, абстрактное выражение истины. Новая же теория предстает как более полное, как более конкретное теоретическое выражение существа тех же самых фактов, того же самого предмета. Естественно, что "рациональное зерно" прежней теории включается в новую теорию на правах ее абстрактного момента. Отбрасывается лишь представление, что старая теория заключала в себе исчерпывающее выражение сущности фактов. Старая теория при этом (конечно, не вся в целом, а лишь ее "рациональное зерно") превращается в один из оттенков новой теории, в "частный случай" всеобщего принципа новой теории.

Современная физика сознательно принимает этот закон развития научного познания в виде принципа соответствия.

Здесь право теоретика применять "логический способ" критики прежних теорий, способ развития теории, основан на том, что теории и категории, подвергаемые анализу с точки зрения данных в созерцании фактов, отражали тот же самый предмет, те же самые факты, что и он имеет перед глазами. Поэтому он и имеет полное право производить очную ставку теориям, созданным десятки, сотни и даже тысячи лет назад, -- с теми фактами, которые он наблюдает сегодня.

Сложнее обстоит дело во втором случае.

Здесь различные стадии развития науки имеют дело с различными историческими ступенями развития предмета. Здесь сама история науки выступает как своеобразное отражение истории предмета. Перемены в науке отражают крупные исторические перемены в структуре самого предмета. Предмет развивается достаточно "быстро", исторические сроки его развития совпадают с историческими сроками развития науки, ее категорий.