Если теория начинает с категории стоимости, чтобы от нее перейти к рассмотрению других категорий, то это можно оправдать тем, что категория стоимости есть "наиболее общее понятие", предполагающее и прибыль, и процент, и ренту, и капитал, и все остальное, -- родовой "абстракт", отвлеченный от этих реальных особенных и единичных явлений.

Движение мысли от абстрактно-общей категории -- к выражению особенностей реальных явлений поэтому и предстает как движение, протекающее исключительно в мысли, но никак не в реальности. В реальности все категории (а именно: прибыль, капитал, рента, заработная плата, деньги и т.д.) существуют одновременно рядом друг с другом, а категория стоимости выражает "общее" между ними. Как таковая, "стоимость" реально существует лишь в абстрагирующей голове, как отражение того "общего", что товар имеет с деньгами, с прибылью, рентой, заработной платой, капиталом и т.д. Это "родовое понятие", обнимающее собой все особенные категории, и есть "стоимость".

Рикардо здесь рассуждает в духе современной ему номиналистской логики, восставшей против тезиса средневекового реализма, против представления иррационалистского толка, согласно которому "общее", скажем "животное вообще", существует до лошади, лисицы, коровы, зайца -- до особенных видов животных, а затем превращается, "расщепляется" на лошадь, корову, лисицу, зайца и т.д.

Рикардо точно так же рассуждает и о "стоимости". Стоимость вообще, как таковая, может, по его мнению, существовать

"-- лишь в качестве умственного отвлечения от особенных видов "стоимости" (от прибыли, ренты, заработной платы и т.д.) -- и ни в коем случае не в виде самостоятельной реальности, предшествующей по времени своим "особенным видам" -- капиталу, прибыли, ренте и т.д.

Все эти особенные виды "стоимости" существуют вечно, рядом друг с другом, и ни в коем случае не "происходят" из стоимости, так же как лошадь реально не происходит из "животного вообще".

Но вся беда в том, что номиналистическая концепция общего понятия, справедливо нападая на главный тезис средневекового "реализма", заодно с ним устраняет из реального мира единичных вещей и идею реального развития...

И поскольку Рикардо стоит на точке зрения буржуазии в понимании существа буржуазной экономики, односторонняя и крайне метафизическая концепция номинализма в логике ему и кажется самой естественной и подходящей.

От века и навек существуют лишь единичные явления, принадлежащие "особенным видам" стоимости: товар, деньги, капитал, прибыль, рента и др.

"Стоимость" же есть абстракт, отвлеченный от этих единичных и особенных экономических явлений.

Именно поэтому он стоимость как таковую, стоимость самое по себе, в строжайшем отвлечении от прибыли, заработной платы, ренты и пр., конкретно и не исследует.

Сформулировав понятие стоимости, он поэтому именно сразу и непосредственно переходит, более на нем не задерживаясь, к рассмотрению развитых "особенных" категорий, начинает непосредственно прикладывать понятие стоимости -- к явлениям прибыли, заработной платы, ренты, денег и прочего.

И это -- самый естественный логический ход, если реальность, с его помощью воспроизводимая, понимается как вечно и навек одна и та же система взаимодействия "особенных" видов стоимости.

Ясно, что если содержание всеобщего понятия, лежавшего в основе всей системы теории, понимать как сумму признаков, абстрактно общих всем особенным и единичным явлениям, то приходится поступать именно так, как поступал Рикардо.

Если "всеобщее" понимается как абстрактно всеобщее всем без исключения единичным и особенным явлениям свойство, то в случае со "стоимостью" для того, чтобы получить ее теоретические определения, приходится рассматривать именно прибыль, именно ренту и отвлекать "общее" именно от них.

(Как в случае с понятием "животное" следует отвлекать "общее" от лошади, лисицы, зайца и т.д.)

Рикардо так и поступает. И именно за это его особенно резко критикует Карл Маркс, ибо в этом выражается антиисторический подход Рикардо к "стоимости" и к ее "видам".

Как раз в том, что Рикардо специально не исследует теоретическое определение стоимости как таковой, в ее строжайшей независимости от воздействий процесса производства прибавочной стоимости, от конкуренции, от прибыли, заработной платы и всех остальных явлений, как раз в этом Маркс видит основной, фундаментальный порок способа исследования Рикардо. В первой главе труда Рикардо речь идет не только об обмене товара на товар (то есть о простой форме стоимости, о стоимости как таковой), но также и о прибыли, и о заработной плате, и о капитале, и о средней норме прибыли, и о тому подобных вещах.

"А между тем, -- замечает Маркс, -- ни о чем не должна была бы идти речь, если рассматривается стоимость как таковая". "Очевидно, ему следовало бы поставить в упрек не слишком большую абстрактность, как это обыкновенно делают, а обратное -- недостаток силы абстракции, неспособность забыть при рассмотрении стоимостей товаров -- прибыли".

Но это требование -- требование объективной полноты абстракции невозможно выполнить, не отказываясь, во-первых, от формально метафизического понимания "всеобщего понятия" (как простого абстракта от особенных и единичных явлений, к которым оно относится), а во-вторых, не переходя на точку зрения историзма в понимании отношения "всеобщего" -- к "особенному", в данном случае стоимости к прибыли.

Ведь если продолжать стоять на точке зрения формально метафизического толкования всеобщего понятия, то как же можно при его выработке "забыть" о существовании тех особенных явлений, по отношению к которым оно является "всеобщим" понятием? Как это вообще возможно, если "стоимость" и понимается как категория, выражающая собой только то "общее", что имеют между собой прибыль, рента, заработная плата, капитал и все остальное?

Для Рикардо такой рецепт явно неприемлем, он неизбежно показался бы ему уступкой средневековому "реализму", согласно которому "общее" существует до своих собственных порождений и вне их...

А если стоимость -- только "общее" и прибыли, и ренте, и капиталу "родовое понятие", то и "определения" его можно получать лишь на пути отвлечения "общего" именно от прибыли, от ренты, от капитала, лишь "индуктивной" обработкой этих особенных видов стоимости, путем абстракции от их "особенностей"...

Естественно, что такое понимание связано у Рикардо с неисторическим представлением о системе рассматриваемых им отношений. Ибо исторический подход к этой системе обязывал бы к совершенно иному исследованию "стоимости".

Сравним рассуждения Рикардо с тем, что делает в "Капитале" Карл Маркс.

Маркс требует от науки, чтобы та понимала экономическую систему как систему возникшую и развившуюся, требует, чтобы логическое развитие категорий воспроизводило реальную историю возникновения и развертывания системы.

Но раз так, то и стоимость, как исходный пункт теоретического понимания -- наука обязана понять как объективную экономическую реальность, существующую и возникающую раньше, нежели могут вообще возникнуть и существовать такие явления, как прибыль, капитал, заработная плата, рента и все остальное.

Поэтому-то и теоретическое определение "стоимости" следует получать вовсе не на пути отвлечения того "общего", что имеет между собой товар, деньги, капитал, прибыль, зарплата и рента, а на совсем ином пути.

Все эти вещи предполагаются несуществующими. Они вовсе не существовали от века, а где-то, в каком-то пункте возникли, и это возникновение в его необходимости наука и должна вскрыть.

Но "стоимость" есть реальное, объективное условие, без наличия которого невозможен ни капитал, ни деньги, ни все остальное. Поэтому теоретические определения стоимости как таковой и могут быть получены только в рассмотрении некоторой объективной экономической реальности, могущей существовать до, вне и независимо от тех явлений, которые позже развились на ее основе.