– Слушаю, – как-то очень уж торопливо произнес Владик.

– Это я…

– Сенчик, если можно, поскорее, мы на электричку торопимся!

– Мне только что звонил Конякин…

– И что? – мгновенно насторожился Влад. Мы всегда мгновенно настораживаемся, если речь заходит о начальстве, это вошло в привычку всех членов коллектива.

– Приказал ехать не знаю куда, взять интервью неведомо у кого. Ты не в курсе, что там за колдунья произвела на С. С. неизгладимое впечатление? И в каком лесу она обитает?

– Колдунья, говоришь? Погоди-ка, я что-то слышал краем уха, кажется, Конякину Петюня что-то о ней рассказывал, звякни ему.

– Я не знаю Петюньского номера.

– Сейчас, погоди.

Влад положил трубку на стол.

– Мы опозда-а-аем! – послышался в отдалении недовольный женский голос.

– Минутку, – пробубнил в ответ Влад, – это важно, это срочно… Ага, вот. Сенчик, слушаешь?

– Слушаю, – я взяла карандаш и поискала взглядом какую-нибудь бумажку. – Записываю.

Влад продиктовал номер, я законспектировала на каком-то огрызке и распрощалась с соратником по нелегкому журналистскому ремеслу. И тут же перезвонила Петюне.

– Да, я слушаю, – важно, как на симпозиуме произнес наш секретарь-кроссвордист.

– Здравствуй, Петя, это Сена тебя беспокоит.

– О, Сена, привет, – непонятно чему сильно обрадовался Петюня. – Как дела?

Я хотела ответить честно, как на духу, но решила не портить человеку новогоднее настроение.

– Ничего, жить можно. Петь, ты не в курсе, что там за колдунья поразила воображение Станислава Станиславовича? Влад сказал, вроде ты о ней рассказывал.

– А, да, да, есть одна уникальная женщина, моей маме о ней рассказала подруга, а подруге…

– Петь, ты не знаешь, где эта колдунья обитает и как ее зовут?

– Это надо у мамы спросить.

– А мама далеко?

– В Нижнем Новгороде, в новогодней поездке вместе с подругой.

Меня посетило смутное чувство легкой безысходности.

– Петенька, мне позарез нужна эта колдунья, ее имя и адрес, очень, очень нужно.

Петенька проникся моей позарезной нуждой и сказал, что попробует созвониться с мамой и если у нее фунциклирует мобильник все выяснит и перезвонит мне. Я с готовностью продиктовала свой телефон и положила трубку.

– И все-таки, Сена, это очень неправильно с твоей стороны, – Тая смотрела на меня с укоризной.

– Что неправильно?

– Позволять вот так вот с собой обращаться! Надо было дать дракону хоть какой-то отпор, чтобы в другой раз неповадно было так бесцеремонно отрывать сотрудников от законного новогоднего отдыха!

– С одной стороны, Тая, дать хоть маломальский отпор Конякину это из области научной фантастики, а с другой стороны мы с тобой чуть со скуки не опухли, не зная, куда бы употребить столько свободного и бестолкового времени, а так хоть чем-нибудь займемся. Все-таки колдунья… это может быть интересно.

– Ну да, конечно, – презрительно хмыкнула подруга. – О-о-очень интересно! Так интересно, аж дух захватывает!

К сожалению, в этом я вынуждена была с Таей согласиться, большого интереса я тоже не испытывала. За долгие годы самоотверженного труда в «Непознанном мире» я до тошноты насмотрелась на рекламные объявления этих бесконечных доморощенных магов и целителей с вытаращенными глазами, в натужной попытке казаться таинственными, с их дурацкими стеклянными шарами и растопыренными пальцами рук, что, по их мнению, должно было обозначать загадочные магические пасы. Особенно радовали бесконечные маги, магистры, потомственные, буквально в сто двадцать пятом поколении ясновидящие, поголовно облаченные во все черное и запечатленные на фоне целых иконостасов. Так как подобная реклама даже в таком захудалом издании как наше стоила весьма не дешево, а одни и те же рожи публиковались годами из номера в номер, дела у них шли весьма и весьма недурственно. Что, конечно, не могло не огорчать. Грустно было думать о том, скольким отчаявшимся людям они навредили, обманули и обобрали. И вот еще одна, очередная… и наверняка вся из себя потомственная.

– Все равно делать нечего, – печально вздохнула я. – Авось за этот внеплановый репортаж Конякин хоть пару стольников накинет.

– Ага! Догонит и еще раз накинет!

– Ну, мало ли…

Зазвонил телефон, на проводе был Петюня собственной персоной.

– До мамы я дозвонился, – сообщил он светлую новость, – колдунью зовут матушка Агафья, живет она в Воскресенске.

И замолчал.

– Ну? – подбодрила я.

– Что?

– Где именно она живет в Воскресенске? Адрес у нее есть?

– Насчет адреса мама не в курсе, говорит, ее в Воскресенске все знают, у любого можно спросить.

– Превосходно… Ладно, спасибо и за это. Развеселых тебе праздников.

– И тебе того же.

Мда, ситуация, однако…

– Ну и где она живет? – Тая всем своим видом демонстрировала категорическое несогласие с положением вещей.

– В Воскресенске.

– А где это?

– Ты у меня спрашиваешь? Я что, наизусть знаю все Подмосковье?

– А ты уверена, что это вообще в Подмосковье находится?

– Ну, Конякин же сказал, что в Подмосковье.

– Я бы на твоем месте не сильно полагалась на сказанное Конякиным, тем более что он сам не знает ни имени, ни места жительства этой супер-пупер колдуньи.

– Нет, ну Воскресенск в Подмосковье, это точно, – не очень уверенно произнесла я.

– Точно-точно?

– Черт возьми! У меня была где-то карта Московской области! Сейчас найду и посмотрим, чего гадать-то!

– Ну-ну, – Тая демонстративно окинула ласковым взором мои бумажные залежи и завалы. – Ищи карту, солнышко, ищи, удачи тебе в этом безнадежном предприятии.

– Тайчик, – злобно сузила я глазки, – ты чего это а? Ты зачем взялась мне портить и без того хреновое настроение? Что, трудно мне помочь, поддержать в трудную минуту? Думаешь, я в восторге от всего этого? Как бы не так! Но если Конякин приказал, то сделать нужно, ни к чему мне лишние неприятности на работе, на малоприятной, стоит заметить, работе. Не хочешь ехать со мной в Воскресенск к этой Марфе, или как там ее зовут, никто не заставляет, силком не тащит, сама справлюсь, отыщу ее! Слава богу, я не даун и не олигофрен, приложу умственные и физические усилия, а ты поезжай к себе домой, ложись в постельку и спи все десять дней до выхода на работу!

– Не орать! – огрызнулась любимая подруга. – Чуть что сразу визжать начинаешь, невозможно уже с тобой нормально разговаривать!

– Моя нервная система…

– Валерьянку пей, псих одиночка! Пораскинь мозгой, не может карта лежать в бардачке твоего драндулета? Если она в квартире, то искать ее будем до наступления ледникового периода на всей планете Земля!

Я глубоко задумалась.

– Может и в бардачке…

– Ну так спустись во двор, пойди в гараж, открой сначала дверцу своей сенокосилки, затем бардачок, и посмотри, там она или нет! Вроде бы я дала подробные инструкции, да? Ничего не перепутаешь?

Нет, она явно нарывалась на скандал! Однозначно! Так как скандалить с Тайкой можно долго, вплоть до этого самого ледникового периода, а мне нужно дела важные делать, поэтому я молча оделась и покинула апартаменты так хлопнув дверью, что даже странно, как это потолок не обвалился.

На дворе валил такой снегопад, что создавалось впечатление, что наступление ледникового периода совсем не за горами. Снежинищи в пол-ладони, прямо мутанты, а не снежинки! Конец света скоро, не иначе.

В гараже-ракушке мирно дремала моя старушка-гнилушка.

– Привет, масяня, – поприветствовала я своего верного боевого коника. – Не подскажешь, карта Подмосковья у тебя?

Открыв переднюю дверцу, я окинула взглядом салон и полезла в бардачок. Батюшки, как же я умудрилась захламить это маленькое пространство! Чего там только не оказалось, даже пачка печенья… Отыскать карту я особо не рассчитывала, поэтому наткнувшись на нее на самом дне, я испытала чувство сильного удивления. Запихав обратно в бардачок все, что я оттуда извлекла, я закрыла машину и поспешила домой. Сейчас мы быстренько выведем этот Воскресенск на чистую воду…