Его спальня - это верхняя терраса, почти без стен. Вместо них тяжелые занавеси изумрудного и бордового цветов колышутся, то вдуваясь в просторное помещение яркими парусами, то вытягиваясь наружу. От этого создается ощущение, что комната с огромной кроватью в центре плывет в воздухе. А за ними плывет черное, фиолетовое, жемчужное небо. И, наверное, луна, которой здесь нет, и потому у нее нет возможности превратить этого лучшего в мире любовника в черно-лилового монстра.

- Спасибо…

- За что? За что ты благодаришь меня - ты понимаешь?!

- За то, что ты воплотил мои мечты! За то, что ты такой, за то, что с тобой я могу быть такой…

- Ты мечтала об этом?!! Неужели… ты хотела именно этого?

- Я сама толком не знала, чего хочу… но всегда искала… и не находила… Выходит - этого!

- Что ж…

Он гладит ее по волосам, встрепанным и влажным, словно птичьи перышки. И он смотрит на нее, как на пойманную птичку, которая еще не понимает, что попалась.

- Ты не думаешь, что, может быть, сделала огромную ошибку, что… соединилась со мной?

- Нет. Это раньше я совершала ошибки… Много ошибок. А теперь нет. Ты, как это ни странно - мое единственное правильное решение.

Юлия приподнялась, хотя это и было довольно мучительно - оторвать грудь от его груди, словно расстояние в полметра, разделившее их сердца, было слишком большим. Но все же она села, глядя теперь на него сверху вниз. Демонически приподняла левую бровь, усиленно придавая своему лицу как можно более опасное выражение.

- А вот ты… - прошипела она с угрозой, - ты, сам того не ведая, совершил огромную, страшную, роковую ошибку, связавшись со мной!!

- Почему?

Он напрягся. На самом деле. Господи, неужели, она так талантливо притворилась?! Даже удивительно - если бы он умел леденеть от страха, как все люди, она бы подумала, что сейчас так и случилось. Но он просто сосредоточил на ней серебро внимательного взгляда… Удивительно, право… даже жаль его…

- Почему?! - дон Карлос больно стиснул ей запястье. От этой боли Юлия не выдержала. И расхохоталась, заливисто, громко, счастливо, как в детстве.

- Потому что я - роковая женщина-а-а!! Я - вамп!!! Я подчиню тебя себе, сведу с ума, заставлю забыть весь мир, разрушу твои планы, но сначала…

Она хищно улыбнулась, сверкая темными изумрудами глаз. Нагнулась к странно напрягшемуся Карлосу и провела кончиком языка по теплой неглубокой ямке между ключиц.

- Сначала - я выпью всю твою кровь!!!

С этими словами Юлия впилась поцелуем в смуглую шею. Так сильно, страстно и жарко, что у него вырвался невольный вздох не то блаженства, не то облегчения.

…Ветер раздувает тяжелые портьеры. А шелк роскошного белья, разумеется, черный шелк на его постели - даже смешно - а каким еще он мог быть?! - ласкает кожу. Она не спешит отрываться от античной шеи. И потому дыхание его постепенно делается все громче и чаще. И еще какой-то звук, словно кошка крадется в приоткрывшуюся дверь… Юлия вскочила. Инстинктивно сжалась, в безуспешной попытке натянуть на себя черную скользкую ткань.

- Perdonen… Don Karlos…

- Хода, Себастьян! Входи!

Карлос улыбается победно, нисколько не смущенный своей наготой, как, впрочем, наготой Юлии, так и не сумевшей толком прикрыться от глаз незваного гостя. А Себастьян - и это даже не забавно, но, видимо, так его и зовут, вот было озарение тогда на пляже! - он, как будто сейчас грохнется в обморок. Или, как минимум, заплачет. Так вдруг вытянулось и перекосилось его прекрасное лицо.

- Que ocurre aqui [35] ?

В это время, из-за его плеча показывается та самая девушка. При виде Юлии и всей этой сцены, достойной пера Боккаччо, на лице ее поднимаются шелковистые, прямые, как стрелы, брови. А темно-вишневые губы трогает улыбка.

- Que ella hace aqui? [36] - шипит Себастьян. Действительно. Вообще-то, его можно понять. Что он мог подумать, увидев, как она припала ртом к артерии дона Карлоса?!

- Ты не хочешь поздороваться? - насмешливо спрашивает Карлос у Себастьяна.

- Que ella hace aqui??!!

Тон и тембр голоса Карлоса меняются до неузнаваемости. Настолько, что всем вдруг становится холодно в теплой, прогретой за день солнцем комнате.

- Ты скоро все узнаешь.

Себастьян и девушка не двигаются, словно приросли к полу на пороге открытой двери. Тогда дон Карлос говорит, обращаясь уже к темноволосой нимфе, мягко и терпеливо:

- Иди, Стефания. Сегодня у нас торжественный ужин. Иди, приготовься.

Он ласково улыбается ей, и Стефания послушно исчезает в темноте дома за спиной своего рассерженного друга. Стефания, надо же… такое нежное имя. А Юлия, было подумала, что это Кармен!

Себастьян - как все-таки странно и в то же время логично, что у него оказалось именно это имя - стоит еще какое-то время не двигаясь. Словно решаясь на что-то. И в один жуткий миг, Юлии кажется, что он сейчас кинется на нее и Карлоса в порыве неукротимой ненависти, что горит в его черных, прекрасной формы, глазах… Но он только поджимает бледные тонкие губы и молча, скрывается за дверью спальни.

- Кто это?! - ошарашено выговаривает Юлия.

- Мои друзья, - отвечает он.

- У тебя есть друзья?

- Я познакомлю вас… - обещает дон Карлос.

- Может, не стоит?

Перед мысленным взором все еще стоит напряженная, высокая фигура. И бледный лик, на котором совершенно бешеные черные глаза сверкают неприкрытой яростью.

Но она быстро, слишком быстро забывает об этом. Обо всем забывается слишком быстро, когда над тобой склоняется это лицо.

Она была совершенно голая, когда очнулась в этой спальне, в кольце черно-фиолетовых рук. Ведь ее одежда так и осталась лежать на пляже, словно мертвая чайка с опавшими крыльями… Вот кто-то удивился, найдя ее там утром!

- Смотри! Я его одолжил у Стефании…

Она уже различает малейшие оттенки в бархатном голосе. Сейчас, он немного смущенный и в то же время дрожит от сдерживаемого веселья.

- …но вы, кажется, одного размера? Примерь.

Он дает ей платье. Черное. Длинное. Плотно обтягивающее фигуру, с двумя перекрещенными на спине кожаными ремнями… Оно сидит почти идеально, только вот у Стефании чуть-чуть пышнее грудь. Но ремни можно затянуть туже… Оно так подходит к белым волосам, волнами, лежащим вокруг побледневшего лица. Черные туфли без задников совсем немного великоваты.

В высоком старинном зеркале с темной, какого-то розоватого оттенка амальгамой и рамой, напоминающей эскизы Бакста к Дягилевским сезонам, все это смотрится более чем демонически. Но дону Карлосу кажется, что недостаточно.

И потому он, стоя рядом с Юлией у зеркала, сам покрывает ей губы отчаянно красной помадой… ух, даже самой страшно стало! С этим пунцовым ртом, накрашенным чуть небрежно, уверенной рукой, глаза-хамелеоны в черных ресницах блестят дико и опасно.

- Ну, вот…

Он отошел. Окинул ее удовлетворенным взглядом, как художник законченную картину.

- Ну, вот. Вот теперь ты - настоящая вамп!

- Не совсем еще…

Юлия проговорила это как можно более томно. И так же томно улыбалась, медленно подходя к нему. А, обняв его за талию, сладострастно откинула назад голову в белых перышках…

Напрасные старания. Он сделал вид, что не понял намека.

- Пойдем, нас уже ждут…

- Друзья?

- И отличный ужин. Ты ведь… не разлюбила хамон?

- Не знаю, - честно сказала Юлия.

Она грустно усмехнулась, вспомнив жуткую ночь после корриды и свои мучения. Какими они были смешными… Вот теперь - да! Теперь - другое дело.

Похоже, он вовсе не собирается вводить ее в свой круг. В круг своих друзей, избранных, совершенных существ, созданий из другого мира. Он просто покажет им ее, как редкого зверька, с которым в очередной раз пожелал развлечься… Или - нет?