Я подал обед в столовой и вскоре стал третьим участником в завязавшемся разговоре. Речь зашла об Америке.

— Нам нравится Америка, правда, Пол? — сказала принцесса. — Пол каждый год проводит там отпуск.

Опра тут же спросила:

— А вы никогда не хотели переехать в Штаты?

— Я бы хотела, чтобы мои дети съездили в Америку, это было бы чудесно, — дипломатично ответила принцесса, не упомянув о том, что сама подумывала о переезде в Австралию.

Тут вступил я:

— Я бы с удовольствием собрал чемоданы и уехал в Америку хоть завтра.

Я посмотрел на принцессу и подмигнул ей. Опра отреагировала мгновенно:

— Что ж, дворецкому мы можем помочь. Может, поедете в Чикаго и станете работать у меня?

Принцесса резко выпрямилась.

— Послушайте, Опра, — сказала она, смеясь, — он мой дворецкий и он останется здесь.

Пока мы пили кофе, между Опрой и принцессой шла шутливая борьба за меня: Опра постоянно возвращалась к этой теме, немало смущая меня.

После обеда мы с принцессой проводили ее до входной двери, за которой ее уже ждала машина. Сев в салон, Опра опустила стекло, высунулась из окна и сказала:

— Это твой последний шанс, Пол.

Принцесса, которая стояла рядом со мной на пороге, обняла меня за плечи и воскликнула:

— Эй, он мой парень — и останется здесь, со мной! Все засмеялись, и мы с принцессой помахали ей на прощанье рукой.

Кажется, я все время был с принцессой — утром, днем, вечером.

— Садись, Пол, надо кое-куда съездить, — сказала однажды принцесса летним вечером, после ужина.

Мы забрались в ее БМВ. Она поехала по узким улочкам Бейсуотера и Квинсвея, к Паддингтон Грин, который находился возле вокзала. Направо. Налево. Направо. Налево. Переулок за переулком. Она знала все короткие пути.

— Вам и карта не нужна! — пошутил я.

— Да уж. Я дам фору любому лондонскому таксисту, — улыбнулась она.

Козырек бейсболки бросал густую тень на ее лицо.

Мы остановились на углу. Принцесса не стала выключать двигатель. Она опустила стекло с той стороны, где сидел я. На углу болтали друг с другом две девушки в коротких юбках, сильно накрашенные. Когда наш БМВ остановился, они замолчали, посмотрели на меня и, пошатываясь на своих высоких каблуках, пошли к нам. Ночные бабочки вышли на работу.

Та, что покрупнее, смотрела мне прямо в глаза, мне стало неловко, и я заерзал на сиденье. Девушка положила руки на крышу машины, наклонилась и сунула голову в окно.

— Привет, принцесса Ди. Как дела? — спросила она поверх меня.

Я повернул голову к Диане, а она уже нагнулась ко мне.

— Все в порядке… (имя девушки). Ну как работается?

Вторая, более хрупкая, тоже нагнулась и вступила в разговор.

— Плохо. Никого нет. Но мы еще немного постоим — работать-то надо, принцесса, — сказала она.

Господи помилуй, подумал я. Так принцесса знакома с ними!

— А это еще кто? — спросила одна из девушек, смотря на некоего субъекта, который нервно ерзал на сиденье и ничего не говорил.

— Это Пол, — представила меня принцесса.

Мы пожали друг другу руки. Все было очень вежливо. Потом принцесса сунула руку в карман и вытащила две банкноты по 50 фунтов.

— Идите лучше домой, проведите вечер с детьми, они ведь ждут маму, — сказала она, сунув каждой в руку по банкноте.

Принцесса спросила, как поживают их дети. Одного раньше мучил кашель. Ему уже лучше?

После этого та, что в теле, постучала ладонью по крыше машины, и вскоре «девочки» скрылись из виду, их приманили два красных стоп-сигнала — неподалеку остановилась какая-то машина. А принцесса только что дала им 100 фунтов! Бесполезная трата, подумал я.

— Вы с ума сошли! Ваше Королевское Высочество, вам не следует сюда приезжать! — воскликнул я.

Я уже представил себе газетные заголовки: «Леди Ди с дворецким снимают проституток».

— Эх, Пол, — сказала принцесса, когда машина тронулась, — перестань возмущаться. Этим девушкам нужна помощь, именно этим я и занимаюсь — помогаю им.

Конечно, принцессу можно было обвинить в наивности, но, вообще-то, она была права. Если бы принцесса однажды увидела лавину, думаю, она бы обязательно попыталась ее остановить. Она хотела помочь всем, кому плохо. Больным. Бедным. Бездомным. Голодающим. Зараженным ВИЧ. Немощным. Проституткам. Наркоманам. Алкоголикам. Если бы это зависело только от нее, принцесса занималась бы только милосердием. Сколько раз я слышал от нее: «Кажется, я могу помочь…» или «Я отправлюсь туда, где люди страдают». Ей хотелось помочь страждущим во всем мире. Эта была одна грандиозная миссия милосердия, Невыполнимая Миссия.

Мы несколько раз приезжали к Паддингтону — летом и зимой 1996 года. В ноябре мы как-то остановились на той же улице. У одной из проституток было двое детей, она и пошла на панель, чтобы прокормить их, но у нее не хватало денег даже на то, чтобы купить себе теплое пальто.

Вернувшись в этот район, принцесса дала ей 100 фунтов. «Купи себе пальто, и чтобы в следующий раз, когда я сюда приеду, ты была уже в нем», — заботливо сказала она. Когда мы через пару недель снова увидели эту женщину, она была уже в толстой черной куртке до пояса.

В гардеробе у принцессы висела шуба до пола. Диане ее кто-то подарил. Она с благодарностью приняла подарок, но она не любила наряжаться в меха. Однажды я увидел, как она уходит из Кенсингтонского дворца с этой шубой подмышкой. А вернулась уже без нее. Она рассказала, что ехала по улице и, увидев контейнер для мусора, остановилась, опустила стекло и бросила в него шубу. «Кто знает, может, какой-нибудь бродяга подберет ее, и ему будет тепло», — сказала она.

Я привык ездить на БМВ, иногда на водительском сиденье, а иногда — на пассажирском. Чаще всего мы выезжали после полуночи, и на то были веские причины: во-первых, на улицах Лондона в это время было мало машин и людей, а во-вторых, принцесса знала, что, даже если за нами следят фоторепортеры, им все равно не удастся сделать снимки с приближением в такой темноте.

Иногда я целый час слушал радио в машине, ожидая принцессу в переулке рядом с Королевской Бромптонской Больницей в Челси. Принцесса выходила из машины со стопкой журналов, видеофильмов и компакт-дисков для пациентов, которым пересадили сердце или легкие, и тех, кто страдал кистозным фиброзом. Она и раньше сюда приезжала, хотя критики и говорят, что Диана стала делать это для того, чтобы поднять свой рейтинг в глазах общественности. На самом деле принцесса делала это потому, что ей было жаль этих людей и она искренне хотела им помочь Она поступала так же, как в 1991 году, когда умирал Адриан Уорд-Джексон, или когда в 1992 году я лежал в больнице в Суиндоне. Она знала, что некоторым людям ее визиты помогут больше, чем лекарства, а это было для нее самым главным.

Иногда мне было не так уж и скучно ждать в машине. Однажды она обедала со своим другом лордом Аттенборо в «Тант Клэр» в Челси, и я приехал за ней в полтретьего. К счастью, перед рестораном была стоянка, так что, сидя в машине, я видел принцессу, которая сидела ко мне лицом, и лорда Аттенборо, который сидел ко мне спиной. Принцесса заметила, что я уже приехал.

В машине звучала песня из «Аладдина». Друзья нашей семьи Чак Уэб и Рон Рафф, которые жили во Флориде, регулярно присылали принцессе компакт-диски с песнями и мелодиями из недавно вышедших диснеевских мультфильмов: «Король-лев», «Покахонтас», «Красавица и чудовище», «История игрушек». Я давно собирал разные мультфильмы, и все, что связано с анимационным искусством, и даже ездил в Нью-Йорк на ежегодную ярмарку мультипликационной продукции, чтобы купить «кадры» — листы из целлулоида с рисунками, которые использовались в производстве известных мультфильмов. У принцессы тоже были такие листы, например из фильма «Кто подставил кролика Роджера?» — ей подарили их на королевской премьере на Лестер-сквер в Лондоне. Она покупала много мультфильмов Уильяму и Гарри и часто слушала песни и мелодии из мультфильмов, когда была за рулем. Больше всего ей нравились песни из «Красавицы и чудовища» и «Аладдина». Однажды одна песня из «Аладдина» — «Целый новый мир», которую она могла слушать много раз подряд> стала поводом для шуток. Принцесса знала слова этой песни наизусть и часто пела ее вслух, когда ехала одна или со мной. Именно эта песня играла в машине, когда Диана и лорд Аттенборо заканчивали обедать. Я начал повторять слова песни вслух и ожесточенно жестикулировать. Увидев это, принцесса рассмеялась, и лорд Аттенборо, должно быть, подумал, что она смеется его шутке. По пути домой мы с принцессой хором пели эту песню. Конечно, это не Рахманинов, но все же я на всю жизнь запомнил тот день.