– Что с тобой, тетя Хи? – Палек бросился на колени перед ее креслом и сжал старческую руку, ответившую ему едва чувствующимся пожатием. – Ты вся поседела. Ты очень скверно выглядишь! Ты плохо себя чувствуешь?

– Лика, Лика, – покачала головой Эхира, – ты не хочешь сначала представить мне свою очаровательную спутницу?

– Прости, тетя Хи, – преодолевая спазм в горле, проговорил Палек, вглядываясь в ее лицо. – Познакомься с госпожой Кансой Марацукой. Со вчерашнего дня она моя жена. Каси, познакомься с госпожой Эхирой Маргой.

– Чрезвычайно рада знакомству, госпожа Эхира, – низко поклонилась Канса. – Прошу благосклонности. Я бы хотела оказаться тебе чем-нибудь полезной. Ты нуждаешься в помощи?

– Лика! – Эхира расцвела теплой улыбкой, ненадолго снова став похожей на прежнюю себя. – Неужели я дождалась того момента, когда ты решил остепениться? Вот уж не думала! Госпожа Канса, неужто наш шалопай действительно сделал тебе официальное предложение?

– Да, госпожа Эхира, – робко кивнула девушка. – Вчера, в Тэммондае.

– Ну и ну! – Эхира покачала головой. – Ну что же, я просто передать не могу, как рада, что все-таки дождалась. Лика, госпожа Канса, примите мое благословение.

– Спасибо, тетя Хи, – пробормотал Палек. – Но все-таки – что с тобой? Ты выглядишь…

– Я выгляжу настоящей старухой, – кивнула Эхира, и на ее лицо вновь легла печать бесконечной усталости. – Я знаю. Утром я вытребовала у Каммона зеркало. Он не хотел давать, но я оказалась упрямее. Лика, однако скажи мне, зачем ты приложил столько усилий, чтобы найти меня? Из-за Кары?

– Да, тетя Хи. Из-за Кары. Ты… уже знаешь?

– Да, Лика, мальчик мой. Знаю. Каммон сообщил мне вчера. Информация прошла по их сети, и он посчитал, что не имеет права скрывать ее от меня. Я просто не могу передать, как мне жаль, что все вышло так неудачно. Так неудачно…

– Тетя Хи… – начал было говорить Палек, но Эхира остановила его, покачав головой.

– Я не могу помочь вам, Лика. Я уже ничем не могу вам помочь. Я умираю.

Палек резко вздохнул. Канса ахнула, прижав руки ко рту. Эхира слабо усмехнулась.

– Не стоит, Лика. Я никогда не афишировала свой возраст, а ты, вероятно, и не задумывался о нем – ведь я всегда так молодо выглядела! Но на самом деле я стара, очень стара. Я родилась в семьсот пятидесятом году, и мне сто семь лет. Таков главный дар Демиургов своим друзьям – долгая жизнь, хорошее здоровье, здравый рассудок и быстрая смерть, не отягощенная старческими недугами. Пожалуй, один из самых ценных даров, которые боги могут преподнести простому человеку.

– Тетя Хи…

– Мое время пришло, Лика. Я почувствовала первые признаки период назад. Я совсем не намеревалась нагружать вас унылым сидением у одра умирающей, так что вы ничего не должны были знать до получения урны с моим пеплом и завещания. Мне так жаль, Лика, что самое прекрасное время в твоей жизни оказалось омраченным сразу двумя черными пятнами, непередаваемо жаль! Последние два дня я живу на стимуляторах Джао. Я намеревалась умереть еще вчера вечером, с последними лучами заката – так романтично, знаешь ли, романтично и символично. Но когда я узнала о похищении, я поняла, что кто-то из вас обязательно меня найдет. Так что я решила пожить еще несколько часов. И вот ты здесь, Лика, только для того, чтобы узнать, что не можешь рассчитывать на мою поддержку.

– Тетя Хи… – прошептал Палек, гладя ее по руке. По его лицу текли слезы. – Тетя Хи, я не хочу, чтобы ты умирала!

– А уж я-то как не хочу! – криво усмехнулась Эхира. – Но что поделаешь. Жизнь всегда заканчивается смертью, Лика, и с этим можно лишь смириться. Вот, возьми…

Она медленно стянула с левого безымянного пальца золотое кольцо с двумя небольшими бриллиантами и вложила его в ладонь Палеку.

– Стимулятор Джао. Он помог мне продержаться до твоего появления. Он бесполезен для всех, кроме меня, но пусть хранится у вас в семье. А еще лучше – подари его госпоже Кансе на свадьбу, такого больше нет нигде в мире. Я очень надеюсь, что Кара и Цу выберутся из очередного приключения целыми и невредимыми. Я помню, как пятнадцать лет назад впервые увидела Кару на фотографии в досье Института – и как впервые встретила вживую во дворике вашего отеля: такую маленькую, такую храбрую, такую отчаянную… Я сирота, в свое время Майя подобрала меня на улице примерно в таком же возрасте, и мне показалось, что я увидела в ней себя. Я так и не обзавелась своими детьми, Лика, и ваша семья стала семьей и мне. Если ты еще когда-нибудь увидишь Кару, передай ей, что я прошу прощения за ту передачу. Я должна была ее сделать, потому что… Неважно. Просто должна. Я тянула до последнего, потому что боялась, что она меня возненавидит… а получилось так, что я виновата в случившемся и даже не могу ей помочь. Я виновата, Лика, очень перед ней виновата. Попроси у нее за меня прощения, хорошо?

– Тетя Хи! – Палек яростно шмыгнул носом. – Ты не умрешь. Ты не можешь умереть. Наверняка искины Камилла что-нибудь придумают. Они же знают много чего…

– Они уже оказали мне всю помощь, которую могли оказать. Они помогают мне достойно умереть, не заставляя страдать окружающих, и это больше, о чем я могла мечтать. Ты хороший мальчик, Лика, и у тебя впереди вся жизнь. Но тебе еще предстоит научиться терять близких и мириться с их смертью. А теперь идите. Мне осталось совсем немного, и я хочу побыть одна. А вы… вы давно выросли, повзрослели и больше не нуждаетесь в чужой опеке. Вы справитесь. Каммон, пожалуйста, проводи их.

– Господин Палек, госпожа Канса, – произнес неслышно вошедший в комнату чоки. – Прошу вас, пойдемте со мной.

– Я не могу! – яростно сказал Палек. – Я хочу остаться…

– Нет, Лика, – покачала головой Эхира. – Ты не можешь. Я не хочу, чтобы ты запомнил меня мертвой. Госпожа Канса… пожалуйста, будь ему опорой.

– Обязательно, госпожа Эхира, – кивнула девушка. – Я… мне жаль…

– Не надо. Никогда не грустите о мертвых. Лучше радуйтесь, что они когда-то жили. Лика, мальчик мой, прощай навсегда. И не забывай меня, ладно?

– Я не забуду тебя, тетя Хи! – с лицом, мокрым от слез, сквозь стиснутые зубы проговорил Палек. – Мы никогда тебя не забудем.

– Спасибо, Лика. А теперь идите.

Канса помогла Палеку подняться с колен и повела его к двери. Он, не отрываясь, смотрел через плечо на Эхиру, бессильно откинувшуюся на спинку кресла. После того, как Каммон закрыл за ними дверь комнаты, он, словно слепой, опираясь на руку девушки, спустился по лестнице и долго не мог попасть ногой в ботинок, пока та не помогла ему.

– Кара, Цукка, тетя Хи… – еле слышно пробормотал он. – Ну почему, почему все сразу? Каси, не оставляй меня хоть ты, ладно?

– Я ни за что тебя не оставлю! – девушка крепко обняла его и прижалась к нему всем телом. – Ни за что, Лика!

Он уткнулся носом ей в плечо и, содрогнувшись, всхлипнул. Канса осторожно погладила его по голове, чувствуя, как у нее самой в носу предательски щиплет. Несколько мгновений спустя Палек оторвался нее и принялся вытирать лицо рукавом куртки.

– Пойдемте, – мягко сказал спустившийся сверху Каммон. – Она уснула. Я отвезу вас обратно на станцию.

– Господин Каммон, – безнадежно спросил Палек, – ее еще можно спасти? Вылечить?

– Нет, – покачал головой чоки. – Прости, но ресурсы ее организма полностью истощены. Она уже несколько дней живет исключительно за счет своей силы воли. Удивительно, что сердце все еще работает. Она прожила долгую по человеческим мерка жизнь, и мы уже ничего не можем сделать.

Обратный путь прошел в тягостном молчании. Уже высадив из на привокзальной площади, Каммон сказал:

– Три минуты назад система жизнеобеспечения сообщила, что госпожа Эхира умерла, не просыпаясь. Прими мои соболезнования, господин Палек. Мы позаботимся о всех формальностях. Урну с прахом доставят в ваш отель. В завещании указано, что его следует развеять по ветру на обрыве над Масарийской бухтой.

– Спасибо, господин Каммон, – машинально проговорил Палек и медленно поклонился. – Бесконечно признателен тебе за помощь в трудную минуту. Пойдем, Каси. Нужно купить билеты и… нет, я пока не хочу сообщать Мати и Яни.