– Вы все так веселились в тот вечер…

Из-под ее прижатой ко рту ладони прорвался смешок.

– Прости, но ты так смешно выглядел, когда свесился из окна. И не только над тобой смеялись. Мэри кричала, Томми метался вокруг с таким видом, будто тоже что-то делает, а потом Мартин выскочил, как ласка из детского стишка, и включил этот огнетушитель прямо у Мэри над головой…

Чем больше Крисси говорила, тем сильнее смеялась, а чем больше она смеялась, тем больше Рори видел эту сцену ее глазами. Скоро он уже смеялся вместе с ней.

Они въехали на окраину Килмихила, и Рори, следуя указаниям Крисси, подъехал к залу, где должен был состояться завтрак. Другие машины уже стояли на гравиевой площадке вокруг здания.

– О Господи, я должна была приехать до того, как начнут собираться гости.

Крисси выскочила из машины, как только они остановились. Рори поставил ручной тормоз и подошел к задней дверце.

– Я его понесу, – предложил он.

– Осторожнее, – на всякий случай предупредила она. Он поднял брови.

– Я кажусь тебе человеком, способным погубить такой идеальный торт?

Через десять минут торт стоял в центре белого стола, и каждая шоколадная завитушка была на месте. Они с Крисси поехали назад, в Килбули. Поездка была приятной, как и беседа, и мили пролетали быстро. Не успел он опомниться, как уже высаживал ее у булочной.

– Скажи Мартину, чтобы приехал за фургоном к магазину, – попросила Крисси. – Мне очень не хочется тратить деньги в отсутствие папы, но без ремонта нам не обойтись.

– Нет необходимости везти фургон в гараж, – возразил Рори. – Я могу починить его прямо на месте сегодня вечером.

– А Мартин не будет против? – Рори пожал плечами:

– Я сделаю это в свое свободное время. Не даром, конечно.

– А сколько возьмешь?

– Накормишь меня обедом.

Крисси была изумлена. Ее губы шевелились, словно она пыталась высказать несколько мыслей одновременно и не знала, с какой начать.

– Хорошо, – в конце концов согласилась она. – Невозможно отказаться от такой выгодной сделки. У меня случайно есть кастрюля вчерашнего рагу. Если я поделюсь им с тобой то, возможно, мне не придется есть его всю неделю самой. Но ты не должен приходить ко мне в дом, пока не стемнеет, и не должен никому говорить об этом. Не хочу портить себе репутацию только потому, что ты умираешь с голоду.

Ему не понравилось то, с какой неохотой она согласилась, и ее условия тоже не понравились, но в данный момент за тарелку домашнего рагу Рори готов был принести обет целомудрия. Если понадобится.

– Не скажу ни одной живой душе.

Брайен дал Таре несколько часов, чтобы проснуться и начать день, а потом позвонил в гостиницу. Очевидно, он дал ей слишком много времени. По словам миссис Фицпатрик, Тара и Келлехер выехали на рассвете, взяв с собой по одной сумке. Они не выписались из гостиницы, добавила она, просто уехали дня на два и попросили оставить номера за ними. Нет, они не сказали, куда направляются.

Облегчение, которое Брайен испытал, услышав, что Тара уехала не навсегда, боролось в нем с подозрениями насчет того, куда именно она уехала. Ему следовало позвонить ей раньше или даже приехать и самому ее разбудить. Он мог бы поговорить с ней, кое-что уладить, возможно, узнать, куда она отправилась и не связана ли эта внезапная поездка с передачей о нем.

Но теперь, когда она уехала, Брайен решил заняться делами: проверил электронную почту, послал несколько факсов и довел свою секретаршу до белого каления. Она уверяла что все идет гладко, несмотря на его отсутствие.

– О, сегодня утром было кое-что, – в конце концов призналась она, после того как он на нее нажал. – Когда я позвонила в Траллок узнать цифры дневного выпуска продукции, тамошняя девушка сказала, что видела стоящий перед заводом фургон телекомпании РТИ. Я тут же поговорила с директором, но он ничего нового не сообщил. Очевидно, они к нему не обращались, так что, может быть, они снимают другой сюжет.

– Может быть, – ответил Брайен, но мысли его уже понеслись вперед. – Спасибо, Сильвия. Я свяжусь с тобой позже.

Он положил трубку, потом снова взял ее и набрал номер Траллока.

– Да, сэр, я как раз собирался вам звонить, – сказал директор завода в Траллоке, когда Брайен спросил о фургоне. – С тех пор как я утром разговаривал с вашей секретаршей, здесь началась какая-то суета. Очевидно, эта репортерша большую часть утра задавала вопросы всем жителям городка.

– Это рыжеволосая женщина вместе с высоким мужчиной с камерой?

– Я их сам не видел, конечно, но наш бухгалтер говорит, что она узнала репортера. Это та самая молодая женщина из передачи «Ирландия на этой неделе». Тара Брид О’Коннел.

Пальцы Брайена сжали трубку.

– Какие вопросы она задавала?

– Мне сказали, что они по большей части касались завода и того, как он изменил деревню, превратив ее в провинциальный город. И очевидно, были вопросы и о вас, сэр. К сожалению, к тому времени, как я узнал об этом и пошел взглянуть, не могу ли я что-нибудь предпринять, они уже уехали. Я только что вошел в кабинет, когда вы позвонили.

– И они так с вами и не поговорили?

– Нет, сэр, даже не позвонили. И очень неприятно сообщить вам, сэр, что они побывали в том числе и в церкви Святой Бригитты.

Интересно. Старая вотчина отца Юстаса. Он оставил в этом Месте большую часть своей обиды, когда его перевели в Данлоу. Брайен не был уверен, не попросил ли он об этом переводе только для того, чтобы доставить ему неприятности, несмотря на уверения священника в том, что это дело рук Господа.

– Вы хотите, чтобы я что-нибудь предпринял? – спросил директор. – Пойти к тем людям, с которыми они говорили, и узнать, что они вынюхивали?

– Нет. Я уже и так догадываюсь. Тем не менее, пожалуйста, дайте мне знать, если они вернутся.

Брайен положил трубку.

Тара в Траллоке. Очевидно, она все еще пытается представить дело так, будто он разрушает деревни по собственной прихоти. Ничего не изменилось, и, похоже, это приключение в припаркованной машине не может ничего изменить для женщины, готовой использовать секс для того, чтобы отвлечь внимание своей жертвы.

Что ж, если такова была ее цель, она, несомненно, своего добилась. Он сидел здесь, думал о ней, строил планы, как будет извиняться за то, что не позаботился о предохранении, опять желал ее, а она в это время старалась раскопать столько грязи, сколько могла отыскать.

Но действительно ли она ищет грязь или делает свою работу? Ему очень хотелось верить, что Тара окажется единственным репортером, сделавшим правдивую передачу, на которую не повлияют прежние предрассудки или нынешние страсти. Гнев боролся в Брайене с чувством, которому он не мог дать определения.

Но по крайней мере гнев помогает собраться с мыслями, когда ничто другое не помогает.

Он снова позвонил своей секретарше.

– Я хочу, чтобы вы обзвонили все наши предприятия, – сказал он. – Предупредите, что, если они услышат о появлении фургона с телевизионщиками, пусть немедленно дадут мне знать.

Они обговорили кое-какие детали и закончили разговор. Брайен удовлетворенно кивнул.

Так или иначе, он узнает, что затеяла Тара.

Крисси выглянула из окна, кусая ноготь. Это было ошибкой.

Рори был там, возился с машиной. Верный своему слову, он пришел только в темноте, но Крисси не учла того, что ему придется подвесить к забору чертовски мощную лампу, чтобы работать. Его сейчас было видно даже лучше, чем днем.

Она снова опустила занавеску.

Рагу подогрето, и буханка черного хлеба почти готова в духовке, и она не забыла принести домой два красивых пирожных с малиной, которые остались в булочной к концу дня. Ей просто не терпелось, чтобы Рори закончил работу и поднялся поесть, пока никто из соседок не выглянул случайно в окно. Вероятно, уже и так слишком поздно.

Она походила взад и вперед по гостиной, потом остановилась, чтобы поправить волосы у зеркала, висящего у входной двери. В этом синем платье в цветочек она похожа на жену священника, решила Крисси, причем довольно пухленькую. Она пригладила корсаж, стараясь сделать его более плоским и приобрести более модный силуэт. Она все еще дергала платье, когда постучал Рори.