– Уверена.

– Ну ладно. Я как-нибудь сам справлюсь.

– Не сомневаюсь. – Пег нажала на педаль, и стрекот машинки заглушил те слова, которые она пробормотала, когда он вышел.

– Что случилось, если даже собственная мать не хочет постирать сыну рубашку!

Томми ворчал всю дорогу до задней веранды, где стояли стиральная машина и сушилка. Бросил рубашку в машину и начал читать инструкцию, напечатанную на внутренней стороне крышки.

С таким же успехом она могла быть написана на греческом языке – никакого смысла он в ней не видел. Коробка порошка для стирки помогла немного больше, и он отмерил рекомендуемое количество и высыпал его на рубашку. За компанию он бросил туда остальные рубашки – уж стирать так стирать! Мать будет довольна. Повернул регулятор на несколько делений, нажал какие-то кнопки, и стиральная машина начала заполняться водой. Ощущая даже гордость от этого достижения, Томми провел полчаса, повторяя песни к вечернему выступлению, а затем подошел к машине. Откинув крышку, он увидел океан розового цвета.

Он вынул одну рубашку. Лишь через несколько секунд он узнал свою лучшую белую сорочку, которую надевал в церковь по воскресеньям. Она приобрела точно такой же цвет, как новые шторы Нэн Лори.

– А, будь все проклято! Ма!

Связи Финка в Балливогане оказались не такими уж прочными, как он говорил Таре.

Собственно, они больше походили на антисвязи. Каким-то образом здесь была замешана случившаяся несколько лет назад история с нарисованной на входной двери поросячьей задницей. Только дар убеждения Тары и обещание, что название паба будет упомянуто в передаче не менее двух раз, позволили им войти.

– Чувствую, что всю жизнь мне предстоит провести в темном углу, – ворчал Финн, складывая аппаратуру в дальнем конце паба.

– Так тебе и надо. «О, незачем звонить, Тара, – передразнила она. – У меня есть связи. Меня хорошо знают в Балливогане». Да, явно знают. И ты им вовсе не нравишься.

– Ничего не могу поделать – та ночь полностью выпала из моей памяти. Как раз в тот вечер Джоанна сообщила мне, что собирается выйти за этого англичанина.

– Прекрасное оправдание! Единственная причина, по которой хозяин вообще пустил тебя к себе, – это то, что ты с тех пор завязал.

– Неужели? – удивился Финн.

– Да, – подтвердила Тара. – Я убедила его, что ты оставил свой значок члена «Общества трезвости» на другой куртке. Так что сегодня ты пьешь только чай, друг мой.

– Черт возьми! – Финн открыл сумку с проводами и вдруг улыбнулся. – Но я все равно бы не мог выпить, правда? Ведь я за рулем.

Удовлетворенный тем, что Тара не ущемила его привилегии, которыми он ни за что бы не пожертвовал, Финн начал, насвистывая, устанавливать осветительные приборы и микрофоны.

К тому моменту, когда появились Томми, Мартин и Питер, паб уже наполнился народом. Подбодренные количеством нетерпеливых зрителей, парни быстро расселись, настроили инструменты и заиграли песню «Дьявол на кухне». Вечер начался.

Где-то в середине второго номера толпа выросла за счет многочисленной шумной делегации из Килбули под предводительством Рори Боланда и Дэниела Клохесси. Они заняли ближайшие к музыкантам столики и, усевшись, стали криками подбадривать своих парней. Музыканты в знак благодарности заиграли еще громче.

Мелодии становились все зажигательнее, и атмосфера в пабе накалялась. Хозяин настежь распахнул дверь, чтобы впустить свежий воздух, но шум только привлек еще больше народу, и внутри стало жарче. Наконец парни закончили выступление искрометным рилом и под гром аплодисментов заявили, что вернутся через пятнадцать минут.

– До чего здорово играют! – восхищенно воскликнул Финн, выходя из-за камеры.

Тара кивнула.

– Сними получше этих ребят из Килбули.

– Что в них такого интересного?

– Как что? – удивилась Тара. – Если не ошибаюсь, это наш контингент холостяков, почти в полном составе.

Финн оглядел мужчин.

– Среди них нет ни одной женщины. Думаю, ты права.

– И самое грустное в том, что они, по-моему, даже не заметили, что пришли одни.

– Теперь заметят, – проворчал Финн и кивнул в глубину зала. – «Суд» пришел, с визитом.

Это действительно был «Суд» – Сиобейн и Крисси появились в сопровождении незамужних женщин, которых Тара помнила с той первой ночи в пабе. Они заметили ее и направились прямиком в их угол. Финн быстро освободил столик, на который навалил свое оборудование, и дамы расселись вокруг него.

Представив всех, Тара устроилась между Сиобейн и Крисси.

– Зачем вы пришли? Отменили бойкот?

– Разумеется, нет! – воскликнула Крисси. – Но здесь дело не только в отношениях между мужчинами и женщинами. Эти парни – из Килбули. Наш долг – поддержать наших, даже если некоторые из них круглые дураки. С братьями Джури все в порядке – они женаты. Мы будем поддерживать их.

– Кроме того, мы не могли позволить им пойти сюда одним, – объяснила Сиобейн. – Они бы только пили, обсуждали футбол и воображали, что прекрасно проводят время. Но теперь они обнаружат, что мы здесь, на этой половине зала, а они там и сидят в одиночестве. И тогда они задумаются над тем, почему это так.

Тара увидела в этом определенную логику, но все же сочла своим долгом заметить:

– Но Эйлин-то здесь нет.

– Конечно, нет, – ответила ей Крисси тоном терпеливой мамаши. – Томми мог бы подумать, что она пришла сюда ради него, а это никак не годится.

– Бедные дурачки, у них нет против вас никаких шансов, – пробормотал Финн.

Сиобейн рассмеялась.

– Так вы, значит, Финн? Эйлин предупреждала, что у вас симпатии смешанные.

– Финн Великолепный к вашим услугам!

– Она вам и о большой голове рассказала? – спросила Тара.

– Действительно, что-то такое упоминала. Но мне хотелось бы знать… – Сиобейн посмотрела куда-то мимо Тары, и глаза ее широко раскрылись. – Посмотрите-ка, кто пришел.

Тара оглянулась и побледнела.

В проеме открытой двери стоял Брайен, одетый в кожаную куртку и джинсы. Он был похож на рекламу всего самого мужественного, самого лучшего в Ирландии. Настоящим сюрпризом для всех, однако, оказалась женщина, держащая его под руку.

Эйлис Ханрахан обводила взглядом помещение, пока ее глаза не остановились на Таре, сидящей за столом вместе с женщинами Килбули. Она в приветственном жесте подняла руку и двинулась к ним. Брайен секунду поколебался, глядя прямо в глаза Тары, отчего по ее спине вверх и вниз забегали огненные мурашки, и прошел вперед, расчищая путь для бабушки.

– Вот теперь начинается настоящее веселье, – пробормотала Сиобейн. – Все молчат в тряпочку, когда появляется Брайен. – Она бросила на Финна странный взгляд.

– Я уже дал клятву хранить молчание. – Финн поднял руку.

– Видишь, Брайен, – обратилась к внуку Эйлис, когда они приблизились к их столу, – похоже, не только мы с тобой решили сегодня поддержать юного Томаса и его друзей.

– Я ведь говорил тебе, что так и будет, бабушка. Кажется, они собираются снова играть. Нам надо найти столик.

– Вы не возражаете, если мы присоединимся к вам, леди? – спросила Эйлис, не утруждая себя поисками.

– Конечно, нет.

Женщины подвинулись и расчистили место. Крисси заставила мужчину за соседним столиком уступить нормальный стул в обмен на табурет, который она достала буквально из воздуха, и они удобно устроили миссис Ханрахан.

– Боюсь, для тебя здесь не хватит места, Брайен, – сочувственно промолвила Сиобейн, едва скрывая свое удовольствие по этому поводу. – Тебе придется самому о себе позаботиться. Может быть, вон те парни смогут тебя пристроить.

– К чему такая деликатность? – возразил Финн. – Он может и не понять, что вы хотите посплетничать о нем.

Сиобейн бросила на Финна убийственный взгляд, но Брайен только рассмеялся.

– Сплетничайте на здоровье. Я сейчас принесу нам выпить. Что ты хочешь, бабушка?

– Спасибо, чаю. И не торопись.