У Керригана не было при себе ни бумажника, ни денег. Ни в карманах, ни в сейфе не оказалось никаких следов пакета, который вручил ему Боузи. Я извлек из сейфа содержимое: счета и погашенные чеки, гроссбух со сведениями о финансовом положении мотеля. Предприятие явно было убыточным.

Где-то по другую сторону мотеля послышался звук мотора. Я вышел наружу. Звук доносился со стороны открытых гаражей, выходящих в переулок позади коттеджей.

Двигатель закашлялся и взревел снова. Я побежал к переулку, звонко топая кожаными подошвами по плиткам вокруг бассейна. Маленький спортивный автомобиль выехал задним ходом из гаража позади освещенного коттеджа и рванулся в сторону шоссе. За ветровым стеклом мелькнуло лицо Джо Саммер.

Я поднял револьвер.

– Стойте! Буду стрелять!

Внезапно что-то твердое, тяжелое и урчащее ударило меня по ногам сзади. Я упал на обочину. Маленькая машина объехала вокруг меня, щелкая в лицо гравием. Пара коленей ткнулась мне в поясницу, одна рука стиснула шею, а другая потянулась к моему револьверу.

Я схватил оружие за дуло и ударил рукояткой по локтю руки, сжимавшей мне горло. Нападавший вскрикнул от боли и ослабил хватку. Я высвободил плечо. Должно быть, он весил сотни две фунтов. Я встал на колени, стряхнул с себя противника ударом головы и пригвоздил его к земле, одной рукой стиснув ему горло, а другой придерживая дрыгающиеся ноги.

Упомянутые ноги были обуты в черные кожаные ботинки, а цвет брюк мне активно не понравился. В тусклом свете они имели оливковый оттенок и очень походили на часть униформы помощника шерифа. Сдавленный голос :то-то произнес насчет ареста.

Я отпустил его, но подобрал свой револьвер и направил на него дуло, как только он поднялся на ноги. Это был помощник шерифа Брага – кузен Тони Акисты. Его зубы ярко блестели на индейской физиономии, и между ними с шипением, словно пар, вырывалось дыхание.

– Отдайте мне револьвер.

– Думаю, у меня он будет в большей безопасности, Брага.

Взгляд его обсидиановых глаз скользнул от револьвера с моему лицу и вернулся на прежнее место.

– Я видел, как вы направили оружие на девушку.

– Я пытался остановить ее. Она из шайки грабителей. В результате вашей блестящей тактики ей удалось бежать.

– Слушайте, вы, лос-анджелесский ублюдок...

Он шагнул ко мне, но я шевельнул револьвером, и это его остановило.

– Нет, это вы меня слушайте. Она – девушка Керригана, а Керриган лежит на полу своего кабинета с вышибленными мозгами.

– Значит, вот что это был за выстрел. Это вы о нем сообщили?

– Нет.

Смуглое лицо одеревенело от напряжения мысли.

– Что-то многовато совпадений. У вас вошло в привычку находить жертвы убийства?

– Я следил за Керриганом. Если хотите знать почему, спросите шерифа. Я изложил ему это несколько минут назад.

– Черта с два. Он на перевале, перекрывает дорогу.

– Там я с ним и говорил. Кстати о совпадениях, у Черча вошло в привычку делать всю работу самостоятельно?

– Вопросы задаю я. – Он сделал еще один шаг в мою сторону, слегка отклоняясь от дула револьвера, словно от сильного ветра. – В последний раз говорю вам: бросьте оружие.

– Сожалею, Брага, но я в нем нуждаюсь. Я отправляюсь за девушкой.

– Вы остаетесь здесь.

Он присел, поднеся руку к бедру. Мне оставалось выстрелить в него или позволить ему выстрелить в меня. Правда, существовала возможность двинуть его как следует в подбородок. Я ею воспользовался. Он свалился на бок и остался лежать в позе зародыша.

Сзади послышался щелчок. Дверь освещенного коттеджа открылась. Юнец в красной пижаме направился ко мне походкой сомнамбулы. Я шагнул ему навстречу.

– Кто вы такой?

– Элистер Ганнисон-младший. – Он говорил как дворецкий, докладывающий о прибывших на похороны. – Вы полисмен, которого я вызвал? Я уверен, что слышал выстрел.

– В какое время?

– Думаю, около четверти второго. Я случайно взглянул на часы, когда звук разбудил меня. Потом я услышал шаги.

– Идущие в этом направлении – к аллее?

– Нет. По-моему, они доносились с другой стороны мотеля и направлялись в сторону шоссе.

– Шаги были мужские или женские?

– Не могу сказать. Когда я вышел из коттеджа, то никого не увидел. Потом я вызвал вас по телефону-автомату, вернулся в коттедж и принял люминал. Боюсь, я испытал нечто вроде шока и только теперь пришел в себя. Я, понимаете ли, легко возбудим, мои нервы не выносят напряжения.

– Вы не одиноки. Спортивная машина принадлежит вам?

– Да, а что?

– Вам не следовало оставлять в ней ключи. Ее угнали.

– Какой ужас! – воскликнул он. – Мама ужасно расстроится. А я завтра встречаюсь с ней в Пасадине. Вы должны вернуть машину, офицер.

Его близорукие глаза впервые сосредоточились на моем лице и измятой одежде.

– Вы не... вы полисмен? – Его рука метнулась ко рту.

– Специальный агент из Вашингтона, – ответил я. – Мы следили за вами, потому что вы носите красную пижаму. Будьте внимательны.

Я оставил его недоуменно обсасывающим костяшки пальцев. Когда я проходил мимо Браги, тот зашевелился, и я пробежал остаток пути к моей машине, умудрившись не упасть лицом вниз.

Еще до того как я выехал из города, мне стала ясна безнадежность преследования. Джо стартовала раньше и вряд ли где-нибудь задержалась.

Я решил повидать миссис Керриган.

В доме за араукарией звучала музыка – нервный диалог фортепиано и струнных. «Пожалейте меня», – говорило фортепиано. «Мы тебя жалеем», – отвечали струнные. Музыка прекратилась, когда я постучал. Миссис Керриган открыла дверь, не снимая цепочки.

– Кто там?

– Арчер.

– Да, припоминаю, – рассеянно промолвила она. – Мы встречались в мотеле.

– Я как раз оттуда. С вашим мужем произошел несчастный случай.

– Автомобильная катастрофа?

– Нет. В него стреляли.

– В Дона? Он серьезно ранен?

– Очень серьезно. Могу я войти?

Миссис Керриган сняла цепочку и отошла в сторону, пропуская меня в комнату. На ней были голубой купальный халат с белым кантом, нейлоновые чулки и туфли.

– Я не могла уснуть, – сказала она. – Очевидно, что-то предчувствовала. Сидела здесь и слушала Бартока – мне казалось, будто я слушаю собственные мысли.

Она захлопнула дверь, с усилием взяв себя в руки. Ее глаза, слегка опухшие от бессонницы или от слез, задержались на моем лице.

– Вы тоже пострадали, мистер Арчер.

– В данный момент это не имеет значения. Я выживу.

– А Дон тяжело ранен?

– Настолько тяжело, насколько это возможно.

– Я должна поехать к нему, не так ли? – Она подошла к лестнице и повернулась, положив руку на перила. – Вы хотите сказать, что он мертв?

– Его убили, миссис Керриган. На вашем месте я бы сейчас туда не ездил. Там будут люди шерифа – они начнут вас расспрашивать. У меня тоже есть к вам вопросы.

Женщина неуверенным шагом прошла в гостиную и оперлась на белый шелковый подлокотник дивана, слегка покачиваясь, словно деревце на ветру. Она провела рукой по лбу, и я увидел голубоватые вены на ее запястье.

– Дайте мне немного времени, хорошо? У меня в голове все еще звучит концерт Бартока. Мне не следовало ставить эту пластинку в таком состоянии. Я чувствую, как будто дважды овдовела за одну ночь. – Она подняла голову. – Как он был убит? Вы сказали, что в него стреляли?

– Да, в его кабинете в мотеле, не более часа тому назад.

– И я в числе подозреваемых?

– Только не для меня.

– Почему?

– Скажем, мне нравится ваше лицо.

– А мне оно не нравится, – отозвалась она с детской серьезностью. – У вас должна быть более веская причина.

– Значит, вы застрелили его?

– Нет. – Ее голос стал резким. – Но не думайте, что я чувствую горе. Это просто... растерянность. Я сама не знаю, что мне чувствовать. Не могу сказать, что сожалею о случившемся. Дон был плохим человеком. Впрочем, мне не на что жаловаться – я сама немногим лучше.