— А не похож? — ответил Рауль вопросом на вопрос.

— Не похож, — с упрёком сказала женщина.

Ей было невыгодно, чтобы Рауль оказался ветеринаром. Ей хотелось, чтобы тот рассмеялся и закричал: "Да мы пошутили, тётенька!"

Рауль не собирался смеяться. Он просто пожал плечами и принялся перекатывать обломок ветки, который жалобно потрескивал под фигурной подошвой "Найка". Рауль не собирался ни оправдываться, ни продолжать разговор.

— И ничего нельзя сделать? — голос стал надломленным и жалостливым.

Теперь женщина ждала волшебника, который мановением руки вернёт её любимцу здоровье на долгие-долгие годы.

Рауль не спешил надевать плащ с фальшивыми звёздами.

— Вы хотите, чтобы я поставил диагноз на ходу? — жёстко спросил он. — Вам когда-нибудь проводили медосмотр посреди улицы?

— Почему же посреди? — торопливо залопотала женщина. — Если надо, я могу и на приём прийти.

— Угол Советской и Маршала Тихомирова, — прозвучало чуть ли не по слогам. — Там табличка. Увидите. Пожалуй, я свободен в этот четверг, в семь тридцать утра.

— Чего ж так рано? — заспорила женщина.

Рауль снова пожал плечами и утратил к разговору всяческий интерес.

— Нет, если надо, я приду, — заметила женщина, ища взор Рауля. — Но разве попозже никак нельзя?

— За десять минут я его осмотреть не смогу, — кивок в сторону пуделя, задравшего ногу на забор, — А ровно в девять ко мне принесут аллигатора. Вы даже не представляете, какая экзотика проживает в обычных квартирах. И болеет. Не рождена она для нашего климата.

— Аллигатора — это крокодила? — женщина вертела головой, стремясь ухватить направление, куда смотрел Рауль.

Рауль кивнул.

— Живого? — спросила женщина, надеясь на отрицательный ответ.

Глаза Рауля впились в её глаза.

— Так что опаздывать, — сказал он металлическим голосом, — крайне не рекомендую.

— Я не опоздаю, — пообещала женщина растерянным голосом.

Рауль коротко кивнул, показывая, что разговор окончен.

Женщина заторопилась прочь, волоча на поводке ничего не подозревавшего и не готового к крутым переменам пуделя, а Ириска, затаившаяся в тени кустов, тут же подскочила к Раулю.

— Она ведь придёт, — испуганно выдохнула Ириска.

— Обязательно, — Рауль улыбнулся привычной странной улыбкой.

— Но там ведь никого не будет, — Ириска вознамерилась кинуться за женщиной.

— Напротив, её там будут ждать, — жёстко сказал Рауль. — Собак-то ведь я тоже не люблю.

И девочке расхотелось куда-либо бежать.

— Ну вот ты и узнала, как звучат нужные слова в нужное время, — Рауль оживился, словно обрадовался прекращению ненужного разговора. — Посадить человека в яму весьма просто, а потом надо всего лишь обнадёжить. Ни слова конкретики, а так, намёк. Но как люди вцепляются, как ждут, что их станут вытаскивать из ямы. И ямы-то никакой нет. Сами они поверили в неё, и теперь не могут отбросить страшную картинку.

— А что, пёсику, действительно, осталось два с половиной месяца?

— Не меньше, — пожал плечами Рауль. — Если его не переедет машина или не сопрут собачники. Это и есть то, серьёзное, что может произойти. Или, если она не проспит и заявится утром в четверг.

— А если проспит?

— Тогда этот пёсик её саму переживёт.

— Значит, ты всё наврал!

— Я сказал — два с половиной месяца вполне протянет, если не случится ничего серьёзного. Я не утверждал, что псина окочурится через этот срок.

— Но чумка? Американская чумка?! Или Азиатская?!

— Разве я говорил, что собаченция больна чумкой? Я сказал — бедный пёсик. А потом — азиатская чумка. Заметь, фразы объединил не я. Она сама шагнула в западню. Бросаешь наживку, ждёшь поклёвки, а потом осторожно ведёшь, чтоб не сорвалась.

Рауль довольно улыбался. И было в этой улыбке что-то от малыша, заполучившего огромный пакет воздушной кукурузы. И было в ней что-то от взрослого мужчины, бросающего взгляд вслед шикарной блондинке и знающего, что он с этой куколкой ближе к вечеру ещё повстречается. Улыбка победителя освещала лицо Рауля. Хотя, если вдуматься, то и подвига никакого не произошло.

— Любого можно зацепить на крючок? — коварно спросила Ириска.

— Завязать разговор и выйти победителем несложно, — кивнул Рауль. — Вопрос только: какие цели ставить разговором.

— Хотя бы… хотя бы ускользнуть от опасности, если вляпаешься, — сказала Ириска, вспоминая дискотеки, когда глазки у вьющихся парней становились уж очень сальными.

— Главное — не теряй контроль. Если не можешь управлять своими чувствами, жди, что этим займётся кто-то другой.

— Тогда, — взор Ирискин заметался по сторонам. — Тогда… О!

Она увидела их. В другое время вечер подёрнулся бы морщинистой плёнкой испуга и засасывающего чувства бессилия. Сюда приближалась всем известная компаха. Верховодил там верзила, просидевший в первом и третьем классах по два года. По имени — Вова. Фамилия — Безматерных. Фамилию свою он не оправдывал с первого класса. А может и раньше, просто учителя об этом не знали. Связываться с ним никто не хотел, даже директор. Все ждали, когда он закончит девятый класс и навсегда оставит школу. Если и были в мире две несовместимые вещи, так это слова из песни "Школьные годы чудесные" и ухмыляющаяся Вовина морда.

В другое время Ириска немедленно подхватила бы Рауля и унеслась подальше. Но сейчас компаха отлично вписывалась в планы. Непробиваемость Рауля могла вот-вот разлететься на осколочки.

— А вот с ними поговорить, — прошептала Ириска, задыхаясь от волнения, и показала рукой на тёмные силуэты.

Она не могла проиграть. Она знала, что если уж чего и боятся "правильные" мальчики, то это местную гопоту. И улетевшие мигом становятся скромными и разумными. Если, конечно, они не полные дебилы. Тот, кто сыпет цветастые фразы, редко машет кулаками. Сейчас взор Рауля помутится неприятными предчувствиями, и мальчик испугается. Это вам не тетёньку запутать. Такие кого хочешь сами запутают, да запугают. Сейчас Рауль вздрогнет и скажет: "Давай-ка, Ириска, свалим отсюда. Хороших мест много. Чего нам портить такой прекрасный вечер?"

— Ну так что? — вызывающе спросила Ириска.

Предчувствие победы покалывало её волнительными иголочками.

Рауль повернулся и внимательно осмотрел компаху. В глазах заблестели огоньки интереса.

— Легко, — сказал он и двинулся навстречу сплочённой массе.

Замирая от ужаса, Ириска поспешила за Раулем. Меньше всего она хотела грязной и злой драки. Ведь уж на сто процентов уверилась, что Рауль откажется от испытания, и на тебе. А теперь его не остановишь. И мастеру боевых искусств не совладать с такой компахой. Это в фильмах Жанклодвандамистый герой вечно впрягается за прелестную девчонку, занесённую к местной мафии. Он красиво дерётся: один на один, ставя непробиваемые блоки и нанося неотразимые удары. А белозубые негры кольцом толпятся вокруг и, восторженно вопя, дожидаются, когда очередного бедолагу, наконец, саданут мордой о бампер, и можно будет выйти и тоже подраться.

В реальной жизни не надо огромной толпы. Достаточно двоих. Пока бьёшь морду одному, второй сзади проламывает тебе черепушку без лишних разговоров. Вызвался тут один проводить Ириску домой, да напоролся на компаху. Итог: две недели больницы. Или даже три. Ириску это уже не интересовало. Человек, не сумевший её защитить, не стоил внимания. Деврчку до сих пор продирал ужас воспоминаний, как она царапнула ноготками чью-то светящуюся злобной радостью рожу и нырнула в кусты, чтобы минут десять, не разбирая дороги, нестись по тёмным, совершенно пустым дворам. А потом её выворачивало на обочине, но в душе разрасталось ликование, что удалось так ловко смыться.

Меньше всего она хотела, чтобы Раулю набили физию. Потому что избитый Рауль… терял свою цену, что ли. Ириска не могла объяснить лучше. Если на идеальном облике мы обнаруживаем щербинку, это уже не идеал. А тут не щербинка, тут целая трагедия разворачивается. Или Рауль — полный дебил. Или…